Майкл Стэкпол - Я — джедай!
Однако проблема была в том, что их методы оказания мне знаков внимания должны были убить меня. Мне этого искренне не хотелось, но я влип. Я мог выйти на их частоту, но я не знал их кода для расшифровки. Если они вызовут меня, использовав широкополосный сигнал, его наверняка услышат все остальные корабли, а это тоже не входило в мои планы. У меня даже не было времени, чтобы сконцентрироваться и при помощи силы внушить Тикхо еще одно мысленное послание, поскольку для того, чтобы его найти и установить с ним мысленный контакт, потребовалось бы все мое внимание, так необходимое мне сейчас, чтобы остаться в живых.
Я влип, но не безнадежно. Когда Сила — твой союзник, у тебя всегда есть шанс.
Не выпуская из рук рычага управления, я распростер свою сферу ответственности. Все вокруг моего кокпита казалось абсолютно хаотичным, калейдоскоп возможностей и вероятностей, которые менялись с каждой наносекундой. Вакуум заполнила мощная энергия, перелетающая от одного корабля к другому и обратно, а сгустки энергии поменьше разлетались во все стороны от истребителей. Протонные торпеды и кумулятивные ракеты неслись к целям, словно наводились они по страху тех, кого преследовали. Эйфория и боль, надежда и ужас, злость и решимость — все смешалось, и у меня в ушах стояли предсмертные крики и облегченные выдохи после чудесного спасения.
Из всей этой какофонии я выделил тех, чьи чувства были направлены ко мне, ментальную энергию, направленную на мой «коготь». Когда эти чувства стали сильнее, они превратились в сверкающие полосы, словно отблеск сверкнувшего на солнце лезвия. Я знал, уходить мне вправо или влево, вверх или вниз. В ответ я чувствовал шок, удивление или злость, затем снова — концентрацию мыслей.
Вот на меня направил свой «крестокрыл» Гэвин. Я читал все его чувства, словно цветные графики на широкоформатной деке. Когда он уже собрался взорвать меня, я сбросил скорость, нырнул вниз, затем потянул руль высоты на себя и взмыл вверх. Я перевернулся на правое крыло, потому что знал, что он любил эту сторону, и зашел прямо ему в хвост. Я угостил его очередью из ионной пушки, затем крутанулся на левый борт и ушел от него.
Следующим был Оурил. Он оказался даже круче, чем я ожидал. Он всегда был хорошим пилотом и стал значительно лучше, полетав в Разбойном эскадроне, но в учебном бою я всегда был чуть лучше его. Я не знал точно, почему, но когда он всадил мне в кормовой щит из лазера, я понял: во время тренировок у него срабатывало что-то вроде психической блокировки, и он не мог выстрелить в меня. Сейчас все было по-настоящему. Он вцепился в меня, словно нек в хвост хатта, и у меня возникли серьезные трудности с выяснением того, когда он намеревался стрелять.
Если я не смогу предвидеть его действия, я должен заставить его предвидеть мои. Я перевернулся на правое крыло, заставив истребитель лететь боком, затем нырнул вниз и крутанул левую «бочку». Я бросил свой «коготь» вверх, затем вниз пару раз, после чего снова перевернулся на левый борт, нырнул вниз и крутанулся через левое крыло. Показав пару маневров с более сложной последовательностью, я повторил тот же рисунок в третий раз. Чувства Оурила, все еще непостижимые для меня, изменились, и я понял, что он «разгадал» мою последовательность.
Десять секунд спустя я резко увильнул вправо и нырнул вниз. Затем перевернулся на девяносто градусов влево, словно я снова начал свою ленивую «бочку», потянул рычаг управления на себя и сбросил скорость. Оурил начал левую «бочку», направляя «крестокрыл» в ту сторону, где я должен был оказаться, подставив мне свое брюхо. Я как следует огрел его из ионной пушки, затем его долбанул кто-то другой, и его истребитель сдох.
— Я «сделала» его, лидер! — крикнула Тиммсер. — Не нужно благодарить меня.
Я и не собирался. Подбитый корабль Оурила направлялся к Кса Фел, и если он не сможет совладать с управлением, то вскоре ему предстояло врезаться в атмосферу и сгореть в ней. Я перевернул свой «коготь», чтобы мне было лучше видно его, и стал смотреть, не в силах что-либо изменить, как он по широкой спирали падает на планету. До вхождения в плотные слои оставалось меньше минуты.
Как жаль, что я не мог использовать телекинез и поднять его истребитель на высокую орбиту!
Его кокпит словно взорвался, выплюнув Оурила в кресле. Секундой позже его дроид серии Р2 также покинул умирающий «крестокрыл». Катапультная ракета понесла его в сторону тральщика, и хотя ее вряд ли хватит на весь путь, Оурил был спасен.
На мне сфокусировал внимание кто-то еще, и я понял, что у меня серьезные неприятности. Некоторые люди обладают настолько медленным мышлением, что можно услышать, как искрят их синапсы, неторопливо передавая сигнал. Другие, даже не прибегая к помощи Силы, отличаются настолько быстрым умом, что вас всегда поражают их моментальные решения, и только минут через пять-десять до вас доходит, каков был их логический путь. А у некоторых мысль носится сразу во всех направлениях со скоростью света, и вам далее не догадаться, как работают их мозги.
Тикхо Селчу обладал именно таким умом, но меня поразила не столько скорость, с которой он думал, сколько превалирующий над его мыслями холодный расчет.
Когда он выбрал меня в качестве мишени, я не видел кромку лезвия, как в случае с Гэвином. Тикхо просто нарисовал кубик вокруг моего корабля и шаг за шагом, с каждой секундой все плотнее сжимал его, отбрасывая ненужную информацию, пока мой корабль и небольшой кубик, который он определил целью, не совпали окончательно.
И самое впечатляющее, что от этого кубика в разные стороны расходились стрелки, обозначавшие направления моего возможного бегства. Если бы я рванул влево, то куб сразу бы переместился вслед за мной. Если бы даже я соединил два-три головокружительных фортеля, кубик все равно неотступно следовал бы за мной. Мозг Селчу работал, как легендарный монкаламарский кальмар-демон, обвивая меня своими щупальцами и утягивая туда, где он мог спокойно придушить меня.
Единственный способ победить его — это превратить его в жертву. Я включил реверс и нырнул вниз, затем перевернулся и выдал мертвую петлю, чтобы оказаться у него на хвосте. Он предвидел этот маневр и перевернулся на правое крыло, уходя от меня, поэтому мне пришлось срочно догонять его. Я разогнался слишком сильно и приближался к нему быстрее, чем нужно, поэтому мой выстрел ему в корму ушел за молоком нерфов. Я выдал быструю «бочку» через левый борт и потянул рычаг управления на себя. Я летел вверх долгих три секунды, затем перевернулся и продолжил взлет по пологой петле.
«Крестокрыл» Тикхо пронесся у меня перед носом, но я не успел выстрелить в него. От него ко мне поступили изображения нескольких увеличивающихся кубов, в которые он пытался поймать меня. Несмотря на то что ему приходилось решать другую проблему — он сам стал мишенью — он постоянно пытался поменяться ролями, и мне приходилось изо всех сил стараться, чтобы не допустить этого.
— Скала-лидер, это «Возмутительный». Направляйтесь к нам, если хотите вернуться домой.
— Вас понял, — я передал этот приказ свой эскадрилье.
— Помочь, лидер? — спросила меня Кает.
— Не-а, я в порядке. Смываемся отсюда.
— Поспеши.
— Слушаюсь и повинуюсь.
Я перевернулся на правый борт, затем резко повернул влево и сбросил скорость, чтобы уменьшить радиус разворота. Выйдя из него, я снова поддал, уходя от залпа четырех лазерных пушек Тикхо, затем выкрутил регулятор скорости до минимума, развернул истребитель на Селчу и снова дал полный вперед. Прямое попадание в корму «крестокрыла» озарило задний щит лазурным сиянием, но я на этом не успокоился. Круто вывернув руль направления, я развернулся почти на месте и нырнул вслед за Тикхо. Еще один выстрел из ионной пушки — и его кормовой дефлектор сдох.
На его месте я бы запаниковал, но я не почувствовал ничего подобного в голове у Тикхо. Мы просто переместились в куб большего размера, и он выдал на своем «крестокрыле» столько фигур высшего пилотажа подряд, что я не смог бы их повторить, даже если бы запрограммировал на это свой компьютер. Всякий раз, когда он оказывался перед выбором, он принимал решения в сотые доли секунды, затем обсчитывал следующую альтернативу. Казалось, что выбор делается вслепую, отчего предугадать его действия было невозможно, однако грани кубика неумолимо сжимались.
Но я не стал тупо гоняться за ним, а стал по широкой дуге пробираться к «Возмутительному». «Звездный разрушитель» окружил себя стеной заградительного огня, который исключал саму мысль о его преследовании. Теоретически наши канониры не должны были расстреливать атаковавшие крейсер истребители, но они старались укладывать выстрелы как можно ближе к нам, чтобы отпугнуть преследователей. Хотя выстрелы с крупных кораблей и не предназначались истребителям противника, горячие республиканские парни так или иначе должны были обращать на них внимание, что отвлекало их от погони. А если возвращавшийся пилот был достаточно ловок, он мог умудриться нырнуть туда, где только пролетел луч турболазера, таким образом используя энергию корабля в качестве щита, заслоняющего его от преследования.
