Дэйв Дункан - Струны
— И вы, госпожа директор, будете говорить как от своего имени, так и от имени Хейстингза — я правильно понимаю ситуацию? — спросил Гранди.
— Да. Я пользуюсь полным доверием Генерального Секретаря.
Бабушка словно не замечала ни дронизывающего до костей холода, ни позднего часа, ни угрожающего присутствия сотен вооруженных людей, напряженно замерших на совсем недалеких рубежах. Она сохраняла то же ровное, невозмутимое спокойствие, как и в своем кабинете, за огромным пятиугольным столом, в окружении невероятных, во всю стену, экранов.
— Не кажется ли вам, что мы можем обойтись без дальнейшего присутствия этого необыкновенно высокого молодого человека?
Голос глубокий и сочный, как звуки органа. В Чене погиб для мира великолепный оперный бас.
— Да нет, пожалуй. — Агнес Хаббард окинула внука задумчивым взглядом. — Возможно, он нам еще пригодится. Се… Моррис, ты узнаешь этого человека?
— Доктора Чена? Я видел его по телевизору, много раз.
— А не видел ли ты его лица в каком-нибудь другом месте?
— Нет, бабушка.., хотя… Господи!
— Ну так что?
— Гэвин!
Неверно, будто все китайцы похожи друг на друга, они разные, просто раньше Седрик не задумывался о сходстве этих двух лиц, а сейчас увидел.
— Гэвин? — переспросила бабушка.
— Гэвин Вон, из Мидоудейла! Его отец — президент…
Чушь, какой там отец?! Щекастенький, болтливый, что твоя сорока, Гэвин — тоже клонированная копия. Комок, возникший в горле, казался настолько реальным, что Седрик на секунду задохнулся. Сколько там Гэвину лет — десять, что ли? Так что до полного созревания остается восемь, а затем.., как это выражалась бабушка.., да, “сбор урожая”. А если случится что-либо чрезвычайное — ну, скажем, сердечный приступ, — то и восемь лет никто ждать не будет.
Лицо Чена — все та же загадочная, невозмутимая маска.
— Давайте, — пророкотал он, — ближе к делу. Эти до зубов вооруженные гориллы действуют мне на нервы. Так о чем же вы просите, мадам?
— Я? — поразилась Агнес. — Но я ни о чем не прошу. Это вы приехали сюда как просители. Просите, я вас внимательно слушаю.
— Нет, — усмехнулся Гранди, — вы просите. Просите о пощаде.
И снова ни бабушка, ни Чен не обратили на него внимания.
Седрик смотрел на руководителя ЛУКа с нарастающей неприязнью — и странным чувством, что где-то его видел. Ну, не его самого, а кого-то очень на него похожего. Было не очень трудно узнать маленького Гэвина в Чене с его круглым, гладким, почти младенческим лицом. Ну а Гранди — вот уж кто совсем не напоминал ребенка. Высокий, увенчанный обширной плешью череп, длинный острый подбородок, лицо — кости, обтянутые нездоровой, в старческих пятнах кожей, под глазами набрякли тяжелые мешки.
— Китай выступил с заявлением, — сказал Чей. — Он аннулирует свое членство в ООН. На следующей неделе будет объявлена дата выборов китайских представителей в Парламент. — Многозначительный взмах тяжелой, короткопалой, по всей видимости — очень сильной руки. — Новость поступила совсем недавно, мы услышали ее в самолете, по пути сюда. Примеру Китая последовали обе Японии. Можно не сомневаться, что к ним присоединятся многие. Сегодня же.
— С чем вас и поздравляю. — Агнес Хаббард фыркнула носом, можно было подумать, что ей не нравится неизбежный в ангаре запах металла и машинного масла. — Только мне-то вы зачем все это рассказываете?
Чен помолчал. За его тяжелым, невозмутимым спокойствием угадывалась опасная мощь, крикливая же суетливость Гранди свидетельствовала скорее о страхе и неуверенности.
— Сегодня мы увидим конец Генеральной Ассамблеи. — Теперь голос Чена напоминал раскаты грома. — Конец ООН и Хейстингза.
— А также и ваш, мадам, — издевательски поклонился Гранди.
— Может, и так, — пожала плечами Агнес Хаббард. — Нужно, конечно, учесть, что Парламент не имеет финансовых ресурсов Организации Объединенных Наций.
Она взглянула Чену прямо в глаза. Ну да, вспомнил Седрик, ведь Джетро так и говорил — “Стеллар Пауэр” финансирует как официальную деятельность ООН, так и тайные операции Хейстингза.
Гранди стиснул кулаки, отпустил очередную язвительную реплику, но Седрик уже не слушал, а только смотрел. Иссохшие старческие руки, пятнистая, похожая на грязный пергамент кожа. Узкие, густо поросшие волосами запястья. И все же было в этих руках что-то мучительно знакомое — так же, как и в длинном костлявом лице. Одного за другим Седрик перебирал в памяти воспитанников Мидоудейла. Мидоудейл, конечно же, Мидоудейл — вся его жизнь прошла в Мидоудейле. Кто-то из них, но кто же, кто же? Ускользавшее воспоминание приводило в тихое бешенство. Кто?
А вот бабушка не проявляла ни малейшего беспокойства, она говорила точно так же, как и всегда — кратко и уверенно.
— Существуют, однако, обстоятельства, несколько омрачающие вашу радость по поводу Китая.
— Почему вы так думаете?
— Потому, что до настоящего момента в Парламенте заседали так называемые “временные” делегаты — люди, назначенные вами лично. Теперь же — если я верно понимаю ваши правила — их сомнительные полномочия прекращаются. То же самое касается и японцев, и всех остальных, о которых вы нам говорили.
— Вскоре их заменят законно выбранные представители.
— Вскоре — но все же не сразу, так ведь? Чен молчал.
— А тем временем, — продолжила Агнес Хаббард, — старые представители этих стран не могут голосовать. По вашим же, подчеркиваю, правилам.
— Слушай, Олли, — протявкал Гранди, — это на что она такое намекает?
Чен слегка нахмурился — непроницаемая маска оказалась не такой уж непроницаемой.
— Понятно, — сказал он, обращаясь не к своему напарнику, а прямо к Агнес. — Значит, верны слухи, что многие колеблющиеся переходили на нашу сторону по прямому указанию Хейстингза.
По бледным губам бабушки скользнула удовлетворенная улыбка.
— Я объяснила Генеральному Секретарю, что некоторые наши сторонники испытывают невыносимое давление и просто не могут больше сохранять лояльность ООН. — Немного помолчав, она добавила:
— И что не стоит заставлять их проводить политику, которая может привести к катастрофическим последствиям. В первую очередь это касалось японцев.
— Ну вот! — радостно взвизгнул Гранди. — Я же говорил, что они капитулируют!
— Да нет. — Глаза Чена внимательно изучали Агнес. — Они совсем не капитулируют.
— Почему? Вы что, подозреваете, что она задумала еще какое-нибудь мошенничество? «
Гранди взмахнул костлявым кулачком — и тут все встало на место. Дуэйн! Дуэйн Крегер!
Дуэйн был на три года старше Седрика. Он и его дружок, Грег Макклаклэнн, заводили младших ребят за сарай, чтобы там… Седрик и сам чуть не стал жертвой одного из этих сексуальных экспериментов.
Седрик поежился — и не от холода, царящего под огромным куполом ангара. Он боялся Дуэйна, он ненавидел Дуэйна — и все же не желал ему такого страшного конца.
— Просветите нас, мадам, — кивнул Чен.
— Вы утратили свое большинство, — развела руками бабушка. — К пятнице, или чуть позже, спикером Парламента станет Ху Нго.
Чен откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел в далекий, как небо, потолок.
— По моим расчетам выходит иначе.
— Пересчитайте заново. У нас сорок два голоса Неврополиса, восемьдесят с лишним голосов Сам-па. Остатки Средиземноморья — там сто процентов наших. Вы лишили права голоса Китай, Японию, большую часть Индии…
Перечисление тянулось и тянулось, в бабушкином голосе не было и следа торжествующего злорадства, только холодная уверенность врача, ставящего диагноз, да обычная ее нетерпеливость.
Седрик продолжал рассматривать Гранди. Ну да, ну точно — Дуэйн Крегер, только сильно постаревший. Такая же злая, пакостная морда. И те же длинные клыки — вон как этот тип оскалился, слушая бабушкины расчеты.
— Возможно, вы и правы, — вздохнул Чен, — силы почти равны. Но некоторые из купленных вами делегатов могут, по здравом размышлении, изменить свою позицию, так что кратковременная приостановка заседаний Парламента…
— Приостановки не будет.
— В таком случае роспуск и проведение всеобщих вы…
— Роспуска тоже не будет.
Несколько секунд глухой, тяжелой тишины, а затем — невероятный, нечеловечески низкий голос, уже не бас, а рокот лавины, сошедшей с далеких гор:
— Ваша коалиция неустойчива. Долго она не продержится. Возможно, вы и вынудите меня уйти на время в подполье, однако через месяц-другой, когда новые представители Китая, Японии и прочих стран займут свои места в Парламенте…
— Идиот! — взвизгнул Гранди. — Придурок! Эти выборы пройдут под контролем Ху! Ты не видел других противников, кроме маразматичного жулика Хейстингза, а ведь я тебя предупреждал, я все время тебя предупреждал, что он кликнет на помощь эту.., эту ведьму, эту ядовитую гадину!
Вот-вот, Дуэйн тоже любил валить всю вину на кого-нибудь другого.
