Вадим Еловенко - Мы – силы
– Еще и Илья может подтвердить все это… – закончил Деня.
Алина поднялась и вместе с Малышом ушла, оставив Антона и Кирилла одних.
– Решайся, командир… До ночи они погрузятся и постараются покинуть город.
– В какую сторону они поедут? Ты знаешь? А я нет…
– Обратно… – убежденно ответил Кирилл. – Они загружены, и у них человеческий груз. Они пойдут на разгрузку. Так что я знаю, куда они пойдут…
– И где предлагаешь засаду на них устроить? – спросил чисто из любопытства Антон, разворачивая подробную карту времен допотопья.
Долго и дотошно ее изучал Кирилл. Даже Антон увлекся этой сугубо, по его мнению, теоретической задачей. Наконец Кир отметил точку на карте и сказал:
– Здесь!
4
Михаил поднес кружку с водой к губам Ханина и осторожно наклонял ее по мере того, как командир пил. Наконец кружка опустела, и Мишка поставил ее на стол. Покосился на оперативника из службы безопасности, внимательно следившего за его действиями, и, поправив подушку под головой Ханина, сел на стул рядом с ним и снова взялся за книжку.
Спустя полчаса пришла медсестра, двигая перед собой столик с еще одной керосиновой лампой на нем.
– Ну, как мы здесь? – спросила она непонятно у кого. Ханин почти не говорил, а Михаилу было непонятно, как себя чувствует его командир. О безопаснике можно даже не говорить. Тому все по фиг было, кроме тех вещей, о которых в редких случаях говорили Ханин и его добровольная сиделка Михаил.
Помогая перевязывать командира, Михаил поневоле морщился вместе с ним. Боль сопровождала все существование Ханина. Но он постепенно к ней привыкал и страдал только на перевязках. Закончив перебинтовывать туловище, медсестра поставила укол и удалилась.
В который раз Михаил сокрушенно качал головой, глядя, как судорога медленно отпускает лицо командира. Это он виноват, в который раз думал он. Ханин, правда, за такие речи уже не единожды его обругал, причем матом, но все равно Михаил казнил только себя.
Ханин уснул спустя полчаса после ухода сестры. Безопасник тоже задремал. И только Михаил бодрствовал, не слишком вчитываясь в книжку Паоло Коэльо.
5
Дантес собрал всех на своей новой квартире и заявил:
– Итак, все назначаем на… Гранаты?
– Готовы… – ответил ему крупный мужчина с руками-лопатами.
– Автоматы?
– Все уже в схроне. Осталось до него только людей довезти и раздать им, – ответил не знакомый никому, кроме Дантеса, человек.
– Машины?
– Заправили и подогнали…
– Поисковики?
– Заканчивают круг и скоро войдут в город, – ответил молодой парнишка, судя по специфической небритости, сам поисковик, недавно вернувшийся из похода.
– Ну, с богом… последняя тренировка…
6
Кондрат сидел на неудобном стуле перед секретарем по безопасности и заново подробно рассказывал эпизод стычки между группой Ханина и посланцами Улема. Секретарь слушал, не отрываясь и иногда мечтательно закатывая свои глазки.
– Значит, вы утверждаете, что они очень хорошо знакомы?
– Ага, – подтвердил Кондрат. – Этот ваш Ханин, как мне его назвали, и правая рука Улема, этот Роман. Талисман его, можно сказать. Так его кличут.
– Очччень даже неплохо. Это, знаете ли, очччень даже хорошо.
Кондрат пожал плечами. Секретарь опять посмотрел в хмурое утро за окном. Но оно нисколько не испортило ему настроения. Он решил проблему своей личной занозы. Ему было даже как-то жаль обреченного Ханина. Предательство. Двурушничество. Пособие бандитам. И плевать, что он был там ранен. Можно будет толкнуть идею, что и среди них… там… у этого, как его, Улема, есть его, секретаря, люди. Которые, не щадя своего живота, вступили в схватку с раскрытым предателем.
Отчего-то доказанное нахождение под брюхом у города трехтысячной, хорошо подготовленной армии ему было меньше интересно, чем доказательство вины Ханина.
Злорадству его не было предела.
– Так куда вас распределили? – спросил он, проявляя интерес к этому так кстати подвернувшемуся человеку.
– На уборку окраины, – недовольно сказал Кондрат.
– Вам, конечно, надо подыскать что-нибудь другое…
Кондрат, боясь сглазить удачу, просто пожал плечами.
– Как вы относитесь к работе по контролю за реализацией продовольственных карточек?
Как он к этому относится? Да это самое хлебное место в городе. Кондрат еще мало знал о городе и его правилах, но за три дня он понял, что самое теплое – это возле продовольствия и его распределения…
7
На подрыв грузовиков вызвались ребята Кирилла и он сам – во главе. Антон только развел руками. Мол, твой план, так что сам и думай, кто лучше подходит для этого. Ребята, выделенные Кириллом на прикрытие, уже занимали позиции. Гранатометчики выходили на позиции последними. После всех инструктажей остальные должны были занять опушку леса и палить по всему, что шевелится. Приказ был простой и понятный. Подрывники из своих нычек после дела не должны были даже носа казать. Сидеть и ждать окончания перестрелки. Огромную проблему составляло выяснение, в каких грузовиках едут бандиты, а в каких под охраной захваченные гражданские. Но описания, сделанные Кириллом, не вызывали сомнений: темно-зеленый тент и битая фара на машине. Сомнения, что в темноте ребята не разглядят темно-зеленый тент, грызли Антона. Одна надежда на неработающую фару.
Уже совсем стемнело, и Антон не представлял, как они будут отстреливать невидимых в темноте боевиков. Он уже хотел своей волей отменить операцию, но было поздно. Вдалеке раздался шум двигателей, и вскоре на выезде из леса показались тяжело переваливающиеся грузовики. Сзади колонну сопровождал джип, освещая ее всю своими гирляндами фар на крыше. Антону показалось, что он разглядел темно-зеленый тент… Но фары! Они работали на всех грузовиках. Ему оставалось только молиться, чтобы ребята с «мухами» смогли разглядеть в темноте этот проклятый тент.
– Приготовились… – скомандовал он огневой поддержке. Алина при этих словах непроизвольно прикрыла уши ладошками. В бою глохли обычно все и сразу.
Вот грузовики подкатили к точке невозврата, когда им даже на поле было не свернуть – они бы перевернулись в кювете.
Чуть слышное Антону шипение, и сразу за ним взрыв, опаливший саму ночь своим пламенем. Еще один яркий шар огня. А потом… Последний из грузовиков был перегружен взрывчаткой…
Шедший сзади джип буквально развалился на огненные части. Ехавший впереди темно-зеленый тент перестал существовать вместе с половиной кузова. А первая машина, подбитая «мухой», сначала чуть скатилась, а потом и перевернулась в кювет. Еще целую вечность ожидал Рухлов стрельбы со стороны выживших. Но ни единого звука, кроме полыхающего и всепожирающего пламени. Над нычкой гранатометчика встала фигура. Все узнали самого Кирилла. Он, как-то странно пошатываясь, пошел к огненному аду на дороге.
– Отставить… – скомандовал своим Рухлов и тоже встал из укрытия. Поднявшиеся с ним бойцы направились к дороге.
Никто из бандитов и их заложников не выжил. Из семерых только Кирилла и Деню не контузило…
Группа была в тихом шоке от скоротечности трагедии. Не слышащий ничего и ничего не понимающий Егор орал что-то нечленораздельное. Тихо стонал в траве отброшенный со своей позиции взрывной волной Серега старший. Егор ползал без цели, волоча за собой автомат на ремне. Остальные тихо лежали на земле, бессмысленно уставившись в затянутое тучами ночное небо, и не произносили ни звука.
8
– Почему опять стоим?! – недовольно выругавшись, спросил Павленко.
Саня, которого тоже уже достали остановки поезда через каждые полчаса или чуть больше, хотел бы ответить, да не мог.
Проснувшаяся на второй полке девушка посмотрела в окно и сонно произнесла:
– Электричество опять переводят, наверное. Или просто не запитанный еще участок.
– Это как? – не поняли товарищи.
Девушка спустилась с койки вниз и стала надевать свои ярко-желтые кроссовки.
– Я сама работаю на Октябрьской ЖД. – Она назвала станцию, на которой служила. – Поставки топлива ужасные. Тепловозы ходят только, как говорится, когда уже приспичит. А электровозы, такие как наш, вынуждены терпеть, и что электричество отрубают, и что их в тупик загоняют, лишь бы дать ход составам с полезным грузом.
– И мы так до самой Москвы будем ползти?
– А вам что, не сказали, что мы в саму Москву не заедем? – удивилась девушка, разобравшись с кроссовками и выпрямляясь. – Мы по веткам в обход. В самой Москве бандиты, боясь, что железной дорогой правительство забросит в город войска, давно подорвали и завалили все что можно. Даже дороги так разрушены и танками, и взрывами…
Девушка, не закончив страшную картину, вышла в туалет и скоро вернулась умытая и посвежевшая. Сев за стол, потеснив Саню, она сказала Виктору напротив:
