Олег Верещагин - Горячий след
И вот теперь — Борька.
— Вон там мороженое, — указал Борька подбородком, заметив, что Олег открыл глаз.
Олег лениво посмотрел в ту сторону — в сторону рекламы пунктов проката разной разности, киосков и ларьков со всякой всячиной…
— Там много чего есть, — заметил Олег. — Думаешь, там примут золото? Или серебряные гривны?
Он уже успел присмотреться — тут были бумажные банкноты и монетки — медные и вроде бы никелевые. Золотом и серебром не пахло. И ещё пару раз по пляжу проходили парами усатые мужики в белой с красным форме — парами, без оружия, но их вид и форма не оставляли сомнений в том, что это служители закона. И вряд ли они лояльны к фальшивомонетчикам.
Борька вздохнул и побежал к морю. Очевидно, он не собирался долго расстраиваться. А вот Олег задумался. Вытащил сбережения и начал их просматривать. Мороженое мороженым, но ему лично хотелось есть. До озверения.
По соседству собралась и ушла молодёжная компания. На их место тут же подбежали не меньше десятка пацанов — лет по 10–12, чуть постарше… Они все были одеты в форму — такую Олег уже успел заметить в кучках одежды и на тех из ребят, кто раздевался-одевался — лёгкая обувка без шнурков или липучек, вроде мокасин, высокие, поверху скатанные «бубликом», серые носки, серые шорты, широкие, с чеканными пряжками, коричневые пояса, на которых висели по два-три чехла и сумочки, кофейные рубашки с чёрными погончиками и петлицами и какими-то нашивками, синие галстуки, белые кепи с эмблемами и серыми козырьками… Покидав всё это в кучки, мальчишки с радостным воем устремились в воду. Вслед им весело ругались.
Впрочем, один остался. Он стоял на колене, быстро накачивал складным насосом лёгкий мяч, поглядывал на своих купающихся друзей и явно стремился поскорее к ним присоединиться. Бросил насос, заткнул ниппель мяча, упрятал его внутрь, вскочил, стукнул мячом о гальку… и увидел в руках Олега монеты.
— Ух! — он присел рядом, не выпуская из рук мяча. — Вот это мо-нет-ки-и… Откуда такие? — он быстро посмотрел на Олега.
— Нашли, — буркнул Олег, не склонный разговаривать. Но мальчишка не обиделся и не удивился:
— Вот это здорово, я ни разу таких не видел…
— Женька-а! — окликнули его. — Ты чего-о?!
— Держите! — он ловко выбросил мяч в воду — сидя, пинком из-под себя. — Я сейча-ас! — а сам снова посмотрел на Олега. — Хочешь поменять?
Олег посмотрел на него с любопытством. Надо же. Мальчишке было лет двенадцать, не больше. Худой, коричневый от загара. И так запросто говорит с незнакомым старшим парнем…
— Вообще-то нам просто деньги нужны, — сказал он. — Мы тут с приятелями… в походе. Ну и поиздержались.
— А вожатый? Или вообще кто там из старших с вами? — удивился мальчишка. Олег понизил голос:
— Никого. Мы одни.
Глаза мальчишки стали круглыми:
— Од-ни-и?!
— Ну да… — Олег огляделся. — Мы из… Тамбова, — мальчишка не удивился — ага, есть такой город тут… Дома все думают, что мы в лагере… — снова нет удивления. — А мы махнули сюда. Пешком, на попутках… Ну и… сели на мель. Не ели ничего давно…
— Почему? — изумился Женька, садясь на пятую точку и скрещивая ноги. Коленки у него были в белых шрамиках.
— А на что купишь?
— А хлеб-то можно было взять хотя бы… — мальчишка явно недоумевал. — Вон же булочная… Да и бесплатные столовые у нас есть. Конечно, не как в Петрограде, но шесть или семь, не помню…
— А… да… — Олег замялся и вернулся к теме денег: — Ну вот. А тут в горах шли и отыскали…
— Это, наверное, готский клад, — мальчишка тут же забыл о странностях тамбовчан, не знающих обычных вещей. — Слу-ушай! — он вскинул на Олега загоревшиеся глаза. — А пошли я тебе покажу, где их можно продать! Тут есть такая лавка, там разное всякое скупают. Мы туда иногда продаём, что находим — если в нашем музее такое есть. Вообще за это ругают… — он сморщил нос. — Но мы по-тихому.
— А далеко? — Олег толкнул ногой Артура.
— Да нет, рядом! — мальчишка вскочил. — Ну, идёшь?
— Слушай, — Олег кивнул кадету, — я, кажется, придумал, где можно достать деньги…
…Шагать в трусах по бульвару было не очень удобно, но тут так ходили почти все, даже взрослые, и Олег перестал об этом думать. А Женьку, кажется, это вообще не колыхало. Он весело болтал о всякой всячине.
— Вон — видишь? — это Императорский Институт биологии южных морей. У меня там дядя служит. Там здорово… А вон та дорога — на Херсонес, мы туда часто ездим… А вон — штаб флота, видишь шпили?.. Ничего себе у тебя шрам на ноге, как от пули…
— Это я на прут напоролся, — поспешил ответить Олег. Женька кивнул:
— Ну конечно, я просто так, кого сейчас где пулей-то ранят… Ну, если только какие бандиты где-нибудь на юге. Или на восточной границе… Смотрел «Уссури»? Вот это фильм, вот где у мальчишек жизнь… Только когда я вырасту, наверное, таких мест совсем не останется…
Олег слушал его вполуха, хотя болтовня мальчишки развлекала. Но куда интереснее было окружающее.
Совсем не было машин, а улицы, в которые они свернули, напоминали тропинки в парке. Над деревьями время от времени со свистом проносились по каким-то сверкающим тросам, мелькая за листвой, зеркальные вагончики, причаливавшие к решётчатым опорам с названиями станций — из вагончиков выходили люди. Дома казались знакомыми и незнакомыми одновременно, такой же была и реклама — повсеместная, но не такая навязчивая, как в мире Олега.
Сами люди — легко одетые — выглядели спокойней, уверенней, доброжелательней да и просто физически лучше, чем большинство людей там же. Было много детей — в форме и без, многие — на самых обычных велосипедах с незнакомыми надписями. Много людей было на верандах открытых кафе; звучала музыка — тихая и громкая, но не раздражающая; временами Олег ловил обрывки знакомых мелодий, другие — были начисто незнакомы ему… Наверное, будь спутником Олега взрослый и более наблюдательный человек, он бы мог что-то заподозрить. Но Женька просто показывал Олегу кусочек своего города, явно гордясь им.
Если честно — было чем.
— Почти пришли… — Женька вдруг построжал и притих. — Давай обойдём, не надо там так ходить…
Олег не спросил — почему.
Улица разветвлялась. Налево — переходила в маленький переулок. Направо — раздавалась в большую площадь, вымощенную камнем. Площадь была серая и суровая. Она, кажется, обрывалась прямо в море. На площади было немало людей, но они терялись в её сером пространстве. В центре площади высилась, подпирая голубое небо, чёрная колонна с какой-то надписью, окружённая двойным рядом пушек. Одни — старинные. Другие — посовременней. Возле колонны стояли часовые в полузнакомой форме.
— Это памятник героям оборон[44]? — вспомнил Олег кое-что, читанное о Севастополе. Такого памятника он не помнил, но было бы логично, окажись это именно он.
— Знаешь?! — Женька просиял, как будто ему сделали подарок. — Ага… У меня прапрадед во время Второй обороны был комендором на эсминце «Стойкий», который потопил английский дредноут «Ройал Соверин», флагман эскадры… А потом сражался на линии обороны до самого конца, до триста сорок пятого дня…
Олег промолчал. Со Второй обороной тут что-то оказалось не так. Ну да не важно…
Важно то, что город был хорошим…
…Сумма, которую хозяин лавки «Чудеса и диковины» отвалил за серебряные гривны и золотые монетки («червонцы» Олег поопасался пускать в ход — уж больно они были близки к здешней реальности; может, тут тоже знают Сталина?) столько, что Женька присвистнул заливисто. И, когда мальчишки вышли из лавки, сказал:
— Ого, вот это да… На это можно домик снять на всё лето.
— Держи, — Олег взял несколько банкнот из пачки и протянул их мальчишке. Женька покачал головой:
— Я не возьму. Ты же не один. И вы гости в нашем городе.
Олег вдруг понял, что Женька обидится, если он, Олег, начнёт настаивать. По-настоящему обидится.
— А мороженое ты будешь? — спросил Олег. Женька заулыбался:
— Мороженое — буду!
— Тогда держи, — Олег высыпал ему в руку мелочь. — Иди на пляж и там купи мороженое нашим и своим.
— А ты? — удивился Женька. Олег вздохнул:
— Я немного задержусь. Где тут можно купить одежду?..
…Олег опасался, что его попрут из магазина. Но появление одетого в одни трусы мальчишки никого особо не удивило, и он вышел наружу в широких шортах и сандалиях на босу ногу. Олег и сам не мог себе сказать, зачем он потратил деньги и время на это. Может быть, потому что ему хотелось надеть что-то… что-то гражданское? Не пропылённые и пропотевшие джинсовку и берцы…
И ему сразу расхотелось спешить. Пришло ясное понимание, что ребята и девчонки не уйдут с пляжа, что они вообще почти забыли про Олега — и это было не обидно; пусть! А он немного побродит…
