Юрий Силоч - Железный замок
— Впечатляет, правда? — усмехнулся Айтер, глядя на то, как весь отряд стоит, разинув рты. Как будто он всё это построил и теперь представлял готовый проект заказчикам.
— Ещё как, — ответил ему Табас и первым ступил на ярко освещённую широкую белую лестницу, спускавшуюся в город.
После желто-коричневой гаммы пустыни хотелось не отрываясь смотреть на зелень и яркие стены домов: они вызывали небывалую эйфорию.
Асфальт тут казался асфальтом только поначалу.
— Что это? — Ибар недоверчиво смотрел себе под ноги.
— Что-то типа резины, — пояснил Айтер, упивавшийся ролью всезнайки-гида. — Вечное покрытие. В некоторых городах Кроноса ещё есть такие улицы.
Табас шёл, осматриваясь по сторонам, и не уставал удивляться.
Странное чувство.
Тихая улица — красивая, зелёная, безопасная. Лёгкий ветер колышет зелёные кроны, во дворике за белоснежным забором чуть слышно поскрипывают качели да шаркают ботинки по поразительно мягкой, словно покрытой ковром, дороге.
Окружающий мир, разумеется, настоящий — глаза не лгут, но слишком уж всё какое-то гладкое, игрушечное и нарочито идеальное. Рука так и тянулась проверить, не пройдёт ли ладонь сквозь пластик низенького забора, заставив развеяться остальную иллюзию?
Не удержавшись, Табас всё-таки прикоснулся к дереву, мимо которого они проходили. Ничего особенного: шершавая на ощупь кора, оставила на пальцах приятно пахнущие крошки.
— Чего ж тут так чисто? — спросил вполголоса Ибар, и для юноши всё встало на свои места. Он ожидал увидеть тут мрак, запустение, горы пыли, руины и битые стёкла, но ничего такого — всё кругом стерильно и благополучно.
— Во-первых, фильтрация воздуха не пропускает пыль, а во-вторых, о, вы просто обалдеете, когда услышите, — усмехнулся Айтер, — тут есть дожди, которые смывают всю гадость.
— Дожди? — почти хором воскликнули Руба и Табас.
— Да. Регулярные дожди, ветра, смена дня и ночи. Всё, как на поверхности Земли когда-то.
— Хорошо там было… — усмехнулся Руба. — Красиво.
— А зачем Той эвакуировали? — юноша задал вопрос, который давно вертелся на языке.
— Этого я не знаю, — наниматель в который раз пожал плечами, а у Табаса отчего-то появилось тревожное и неприятное ощущение, что он лжёт. — Древние люди были мудры, уверен, у них была достаточно веская причина для этого.
Ибар нарочито громко и язвительно усмехнулся.
— Что? — Айтер покосился на него с неприязнью.
— Какой же ты идеалист, — зацокал языком обожжённый наёмник. — Мудры, ха. Люди всегда одинаковы. Я хреново знаю историю, но уверен, что идиотов хватало даже среди этих твоих… Древних. Особенно, если учесть, в какой заднице мы сейчас оказались.
— Вообще-то я не обобщал, — наниматель насупился и подобрался.
— Но прозвучало именно так.
— Слушай, я сам знаю, что мы, как общество, свернули куда-то не туда. И также я знаю, что дело тут, прежде всего, в людях. Да, люди совершают ошибки, да, среди них много идиотов, но среди древних их было явно меньше, чем сейчас. По крайней мере, они умели видеть общую картину и планировать на тысячи лет вперёд.
— Интересно, а опустынивание и войны входили в их планы?..
Создавалось впечатление, что Ибар нарочно старался вывести Айтера из себя. Табас с интересом наблюдал, чем всё закончится, но Руба испортил всё удовольствие: одёрнул босса, не дав ему выболтать что-нибудь важное.
— Давайте все успокоимся и пойдём дальше? — сказал он, подходя ближе и касаясь плеча Айтера. — Мы все устали. Чем раньше это закончится, тем лучше. Я хочу домой.
Отряд миновал город спустя несколько часов, лишь один раз остановившись на привал. Ибар высадил двери одного из уютных коттеджей и, пройдя внутрь, завалился на неубранную кровать. Жалобно скрипнули пружины, матрас превратился в труху, и постель рассыпалась. Обожжённый наёмник вскрикнул, грохнулся на пол, чихнул несколько раз в окутавшем его облаке пыли и громко выругался под аккомпанемент весёлого смеха остальных.
— Да уж, впечатление обманчиво, — хохотнул Айтер, проверяя металлический стул на прочность перед тем, как сесть на него.
Табас облюбовал большой диван в зале, но тот тоже сломался от одного прикосновения, поэтому отдыхать пришлось на полу, привалившись к стене и глядя на то, как ветер играет с листьями древнего раскидистого дуба за окном.
По длинной и прямой, как стрела, улице — только вперёд. Город был разбит на клетки, словно шахматная доска, и заблудиться тут было решительно невозможно. Отличное место для жизни, должно быть, было. Удобное, продуманное. И зачем было куда-то лететь, когда и здесь всё прекрасно?..
Город остался позади, и отряд остановился на развилке. Вправо забирала широкая дорога, которую так и хотелось назвать шоссе — четыре полосы и протянувшиеся параллельно ей железнодорожные пути. Эта транспортная артерия обрывалась у расположенной на окраине городка станции — аккуратные разноцветные коробочки складов и ангаров, пакгаузы, рельсы, стрелы подъёмных кранов. Табас проследил взглядом, где начало этой дороги, и увидел, что она скрывается в туннеле, практически незаметном из-за буйной растительности.
А дорога, ведущая прямо, постепенно превращалась в широкую парковую аллею, вымощенную разноцветной брусчаткой. Тоже прямую, пролегавшую под сенью древних раскидистых дубов, растущих по бокам и в центре.
Тут не было домов: по обе стороны от этой аллеи раскинулся настоящий дремучий лес — высокие деревья и густо разросшиеся кустарники. В тени невероятно вымахавших из-за пониженной гравитации деревьев примостились небольшие яркие скамейки из пластика, рядом с которыми на постаментах темнели позеленевшие от времени бронзовые статуи — незнакомые Табасу люди в совершенно невероятных костюмах.
Айтер решительно направился вперёд.
— А там что? — спросил его Ибар, кивая вправо.
— Не уверен, но, по-моему, это дорога к цехам и грузовому доку.
Руба оживился:
— Но мы же были в грузовом доке. Разве мы не должны были идти этой дорогой?
— Вышли-то мы через пассажирский, — ответил Айтер, поворачиваясь. — Кем бы я был, если б не показал вам эту красоту?..
Он улыбнулся: такой довольный, будто сам всё это построил. Табасу это почему-то не понравилось. Наниматель вёл себя так, словно являлся полноправным хозяином этого места, хотя на самом деле был всего лишь проникшим в сокровищницу вором. Пусть и подозрительно информированным вором.
Безмятежно-спокойная атмосфера расслабляла. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев и ложились на мостовую маленькими жёлтыми пятнышками. Периодически налетавший, словно из ниоткуда, тёплый ласковый ветерок, ерошил волосы на голове и шелестел кронами деревьев. Прекрасный тёплый день. Всё это усыпляло бдительность, и через какое-то время Табас перестал понимать, зачем вообще до сих пор несёт с собой оружие. Наёмник неторопливо перебирал уставшими ногами по древней гладкой брусчатке, дышал сладким воздухом и отдыхал.
— Ух ты! — Руба первым заметил, что голографическое небо сменилось высоким изогнутым прозрачным потолком. Табас посмотрел вверх и сам не сразу это понял. Собственно, если бы не тонкие металлические прутья, которыми было армировано стекло, он и не заметил изменений.
— Да, мы уже рядом, — ответил Айтер на незаданный вопрос, и вскоре Табас увидел, как аллея раздавалась в стороны, превращаясь в широкую площадь с небольшими фонтанчиками по краям и подавлявшей своими размерами скульптурой.
Высокая мраморная стела — непривычно тонкая и хрупкая —:поддерживала огромный бронзовый шар, на поверхности которого угадывались очертания континентов и морей. Высокие горные хребты, искусно вырезанные заливы и фьорды, ледяные шапки полюсов: прекрасная в своём изяществе модель мира-прародителя. Табас рядом с ней чувствовал себя мелкой букашкой: подобное величие не просто заставляло трепетать, оно словно втаптывало в землю.
— Да-а, — протянул Табас. — Однако…
То, что находилось за стеклянными дверьми, разъехавшимися в стороны перед Айтером, только усугубило впечатление.
Центр управления строили будто для великанов.
Высокие, как в соборах, куполообразные потолки украшали красочные фрески, изображавшие незнакомые сюжеты. Очень много солнечного света, лёгких конструкций из стекла и металла, казавшихся сотканными из воздуха и облаков, а белые стены визуально расширяли пространство совсем уж до неприличия. Удивительное сочетание, которое в ином месте никак не могло бы выглядеть гармонично: с одной стороны, нереальная лёгкость и хрупкость, а с другой — роскошные позолоченные статуи и яркие рисунки.
Табас никак не мог понять предназначение этой вереницы огромных залов: они не несли никакой функциональной нагрузки. Да, где-то стояли столы с терминалами, где-то в воздухе плавали синие голограммы с надписями на незнакомом языке, но со стороны это выглядело так же, как авиационный ангар, используемый в качестве гаража для детской машинки.
