Игорь Огай - Уровень атаки
— Это было достаточно быстро? — осведомился Градобор, когда Павел втиснулся на сиденье.
— Вполне. Не знал, что твой народ подвержен тяге к дешевым эффектам.
— Он не подвержен. Выключение «паузы» здесь привело бы к мгновенному появлению машины из ниоткуда. Это привлекло бы много нежелательного внимания.
— А там? — Павел кивнул на переулок.
— Там почти не было свидетелей, но я, к сожалению, не успел сбросить скорость.
— Ну да. А эту машину ты выбрал за обтекаемость…
Гиперборей пожал плечами.
— На дороге не было более скоростного средства, а лететь я все-таки не решился.
— Отлично, — проворчал Павел. — Теперь у нас примерно двадцать минут, пока номер этой тачки не будет известен всем постам.
Градобор кивнул, соглашаясь.
— Этого вполне достаточно, — и безо всякого перехода продолжил: — Твоя соотечественница в опасности, Павел, и я понимаю твою подозрительность по отношению к действиям Ассамблеи. Но я хочу, чтобы и ты понял: сегодня мы с тобой снова союзники.
— Это еще почему?
— Потому что мы добиваемся одного и того же результата.
— Да с чего ты взял? Я еще сам не знаю, чего добиваюсь.
Гиперборей покачал головой.
— Тебе не удастся заставить меня думать о тебе хуже, чем есть. Ты хочешь, чтобы Тамара вернулась домой, это очевидно. Мы ставим перед собой более общую задачу, но спасение девушки является ее частью.
— Мы?.. — ухватился Павел.
— Да, именно мы. Гиперборейская Община.
— Даже вот как… — Павел проглотил готовую выскользнуть на язык иронию. Если Градобор говорит от лица Общины — всей Общины, а не только ее представительства на Земле, — дело и впрямь серьезное. — И ты вот так запросто засвечиваешь передо мной интересы своего правительства? А если я сейчас брякну кураторам о том, что гипербореи затевают новую интригу?
— Ты не сделаешь этого. Я оказываю тебе высокое доверие, и ты не предашь его без веских оснований. А их у тебя не будет.
— Отвечаешь?
— Обещаю.
Павел размышлял лишь мгновение.
— Ладно, говори. И… поехали куда-нибудь, нечего отсвечивать около этого дома.
Градобор сдвинул рычаг передач, и «Порше» сорвался с места.
— Я не стану посвящать тебя в детали нашей проблемы, Павел. Тебе это не поможет, а нам может повредить, даже если ты не будешь этого желать. Однако пару часов назад ты, сам того не ведая, предложил единственно возможный путь ее решения. Я тогда отнесся к твоим словам скептически и теперь вынужден признать ошибку. Твой разговор с Тамарой неопровержимо доказал это.
— Покороче вступление, — попросил Павел. — Что я должен сделать?
— Только то, что просят контактеры. Помоги им.
— Хорошо бы еще понять, как. Ты же слышал — связь прервалась.
— Это не имеет значения, ты должен был догадаться еще в начале беседы. Что обещал ты им во время вашей встречи в метро?
Павел сглотнул. И впрямь — балда.
— Я обещал принести карту. Но теперь-то она им зачем, когда у них есть Тамара?
— Ты так и не понял? — похоже, гиперборей искренне удивился. — У нее ведь ничего не получилось. Девушка — великолепный сканер, но для перемещения по ветвям этого мало. Нужно уметь понимать то, что видишь, рассчитывать межвероятностные связи, предугадывать их колебания, накапливать и управлять энергией, необходимой для прокола… Энергией, которую ваши земные приборы даже обнаружить не в состоянии. Да много чего еще нужно. Процессоры Ассамблеи — это в первую очередь очень мощные аналитические машины, которые учитывают все нюансы, и только во вторую — энергопреобразователи. Смарры делают то же самое с помощью магии, но для нас это необъяснимо. Менталы, видимо, пользуются своими способностями прямого управления тканью мироздания, но Тамара — не ментал. Скорее контактеры рассчитывали просто использовать ее память в качестве карты, но тут что-то пошло не так. Либо Тамара сама не обладает всей информацией, либо она не сумела поделиться ею. Для этого ведь тоже нужен опыт.
— Ясно, — проговорил Павел. — Вот что она хотела мне сказать. «Я не сумела…» Теперь понятно, почему сорвался захват.
— Конечно. И новое время прокола ящеры не могут получить, потому что контактеры не имеют возможности его осуществить… без твоей помощи. Предвидение смарров имеет ограничения, если возникает слишком много случайных факторов, оно перестает давать достоверные результаты.
— Ну, слава богу, — совершенно искренне обрадовался Павел, — А то я было начал думать, что они всевидящие.
— Конечно, нет, — гиперборей усмехнулся, — и скорее к счастью, чем к сожалению. Больше того, результатами их предвидения можно управлять, искусственно вводя в ситуацию новые дестабилизирующие факторы. Это сложно, но однажды нам уже удалось не просто затруднить, а спровоцировать ложное предсказание.
— Спасибо, — хмуро проронил Павел. — Вот теперь я четко представляю себе свою роль — дестабилизирующий фактор.
— Ты всегда был таким, — сообщил Градобор, будто делая комплимент. — Я очень жалею, что не смогу заглянуть под капюшон Чщахта, когда он узнает о передаче карты контактерам.
Искушенный интриган, конечно, неслучайно допустил эту оговорку — Павел тут же понял, что ему тоже очень хочется посмотреть на выражение морды ящера в этот момент. Однако не настолько, чтобы не задать последний контрольный вопрос:
— Почему я, Градобор? Почему опять я? Только, пожалуйста, без сказок о неисповедимых путях мирового разума.
— На твоем месте, я бы не сбрасывал его со счетов так легко. В конце концов, как-то же попал ко мне твой звонок…
— Я предпочел бы объяснить это ошибкой соединения.
— А я — материализовавшимся стремлением Вселенной к равновесию. И при этом мы оба будем правы — каждый по-своему. Однако у меня есть и более привычные для тебя объяснения. Во-первых, контактеры будут ждать тебя и только тебя. Они сейчас несколько на взводе и, обнаружив в назначенной точке кого-то другого, могут, скажем так, допустить ошибку. А во-вторых… — гиперборей поморщился и все же продолжил: — Тебе, наверное, уже набила оскомину фраза о том, что Ассамблея заинтересована в стабильности. Несмотря на затасканность лозунга, это все еще так, Павел. То, что в силу обстоятельств Община готова открыто выступить против остальных, ничуть не умаляет значения этих слов. Ради стабильности мы прощаем друг другу многое, ограничиваемся нотами протеста и разбирательствами в трибунале таких дел, за которые любого, не входящего в четверку, нуллифицировали бы немедленно. Но всему есть предел. Если сегодня нас застукают на передаче какой-либо информации контактерам — войны не избежать. На последнем заседании совбеза возникли слишком принципиальные разногласия по вопросам… э-э-э… внешней политики. Мы готовы к этому, и все же, если есть шанс обойтись без конфликта, мы его используем.
— Вот теперь я тебе верю, — вздохнул с облегчением Павел. — Загрести жар чужими руками — это по-вашему. Но, если девчонка в результате вернется домой, на остальное мне плевать. Давай карту, я, так и быть, передам ее контактерам.
Он даже руку протянул и помедлил несколько секунд, ожидая. Потом повернул, наконец, голову к собеседнику и встретил грустный взгляд Градобора.
— А карты у меня нет, Павел. Она в спецхране Ассамблеи на этаже атлантов.
5
Эту дверь он уже видел сегодня: дешевый пластик и чуточку расшатанная круглая латунная ручка. Всего четверть оборота, и вот он — проход на территорию древней Атлансии. Дежурная на рецепшене та же самая, да и чего ей меняться под конец рабочего дня? Вечерняя смена заступит только в семь часов. Даже если нет никаких чрезвычайных дел, Миссия не прекратит работу ни на минуту — должен же кто-то поставлять бесчисленные отчеты, балансы и акты бюрократическому аппарату родной ветви. Именно поэтому выбирать какое-то особое время для акции не имело смысла, коридоры и комнаты третьего этажа никогда не будут пустовать.
Павел открыл дверь насколько можно шире и шагнул в приемную. Его маскировка была насколько же простой, настолько и дерзкой, но в сочетании эти два качества давали надежду на успех. Особенно если удастся шагать как можно плавней, а говорить как можно меньше. И еще нужно как-то умудриться ни за что не задеть своими новыми габаритами при почти полном отсутствии видимости через узкий зев глубокого капюшона.
— Ваша расовая принадлежность и должность? — знакомо произнесла девушка.
Ну вот и началось. Набор из деревянных реек и подушек, укрепленных на голом теле и покрытых сверху темным плащом, могли обмануть глаз, если землянину вдруг не вздумается со всем этим побежать. Черная вуаль на лице и глубокий колпак заменят магическую тьму. Но все это лишь дешевый антураж — спектакль будет провален, если актер окажется плох. Как отвечают ящеры на такие вопросы? Да и задаются ли им такие вопросы вообще? Если Павел ни разу не присутствовал при подобных сценах, это не значило, что их не бывает. И все-таки…
