Дмитрий Казаков - Демоны Вальхаллы
– Да? – спросил он, тронув сенсор.
– Что вы делаете? – лицо Мак-Кри было перекошено, будто губернатора одолел приступ мигрени. – Немедленно прекратите стрельбу!
– Не прекращу, – Ли покачал головой, – пока хотя бы один ваш человек с оружием остается на борту!
– Э… они атаковали без моего приказа! – вывернулся губернатор.
– Так прикажите им отступить. Или я начну стрелять вон по тому золотистому кораблю. Интересно, что будет тогда?
Глаза Мак-Кри сделались как у верблюда, обнаружившего среди песков глыбу льда, а тон стал просительным.
– Э… конечно-конечно, сию минуту…
– У вас пять минут, потом я стреляю, – проговорил Ли и разорвал связь.
Стало тихо. Сквозь герметичные переборки не доносилось ни звука, но Вильям нюхом бывалого солдата чувствовал, что там все еще идет бой, продолжают лететь пули и литься кровь.
– Видит Святая Дева, не повезло, – усаженный в кресло Арагонес хлопал глазами, но пока видел еще хуже крота. – Зато подфартило нам всем. Захвати мы любой гражданский звездолет, от нас бы давно мокрое место осталось.
– Сухое, клянусь четверкой, – поправил его Вильям. – И очень горячее…
– Повезло, что командир местного гарнизона летал с инспекцией на спутник, – Ли усмехнулся, – а на обратном пути возжелал завернуть в столицу планеты и, будучи в хорошем настроении, отпустил две трети экипажа в увольнение…
На пульте негромко пикнуло и из коммуникатора раздался спокойный голос Серого Облака.
– Эй, есть там в рубке кто живой? Корабль чист! Можете открывать!
– Почем я знаю, может ты под прицелом говоришь то, что им надо? – усомнился Ли.
– Выгляни наружу и увидишь, – посоветовал Серое Облако.
На панорамном мониторе было видно, как из люка крейсера одно за другим вылетают тела. Ободранные, лишенные шлемов и бронежилетов, они выглядели жалко. Вильяму неожиданно подумалось, что трупы очень редко смотрятся величественно.
– Хорошо, – сказал Ли и повернулся к Гаррисону. – Открывай!
Тот нажал на сенсор и створка двери поднялась, обнажив коридор. Стоящий у входа Ван Хьен улыбался, а одежда его была перемазана кровью так, что стала полностью красной.
У него за спиной, перед лифтом, виднелись двое бывших легионеров, деловито снимающих шлем с трупа.
Пульт мигал, переливался огнями, как дорогая игрушка. На главном мониторе, напротив которого изваянием Будды застыл Ли, мерцала одна-единственная строка "Тест двигательной системы".
Стоящие у двери караульные боялись даже дышать.
– Что вы делаете, что вы делаете… – бормотал в углу офицер-связист.
– А что ты нам предлагаешь сделать? – Ван Хьен повернулся к пленнику. – Сдаться?
Пульт промурлыкал нечто музыкальное, часть сенсоров засветилась немного по-другому, а монитор, последний час словно зависший на одном изображении, сменил картинку.
"Тест завершен успешно" – гласила новая надпись.
– Видят духи, я всегда мечтал научиться водить звездолеты, – пробормотал Ли вдохновенно. – И тут такой шанс!
– Вы безумцы! – выкрикнул связист, чуть не плача.
– Ты только заметил? – улыбнулся Серое Облако. – Это не говорит о твоей наблюдательности!
– Вы погубите и себя и нас, и крейсер… Безумцы!
– Это мы еще посмотрим, – руки Ли пробежали по сенсорам и звездолет вздрогнул. Заключенный в нижней части массивного корпуса двигатель очнулся от многочасового сна.
С того момента, как бесславно провалилась попытка нападения, прошло почти шесть часов. Остатки торговых кораблей догорели, на взлетно-посадочном поле остались похожие на кратеры оплавленные ямы.
Вокруг ничего не двигалось, где-то в вышине барражировали вертолеты, но приближаться опасались. Несколько раз выходил на связь губернатор. Пытался убедить "террористов", как он именовал беглецов из Вальхаллы, покинуть крейсер.
Ли в ответ требовал пилота и грозил начать обстрел.
Ситуация как была, так и оставалась патовой.
Примерно три часа назад Ли, Серое Облако и Ван Хьен собрали всех, кто оставался на ногах и мог связно соображать. На выбор были предложены три варианта – сдаться, прорываться через кольцо окружения или попытаться взлететь собственными силами.
Первый был отвергнут сразу, а по поводу второго всех убедил Соболев.
– Можно, конечно, – сказал он, – только куда раненых денешь? Да и положат нас всех издалека, как пить дать, положат. Даже в ближний бой не вступая, с вертолетов. А что потом? Опять морг, только на этот раз охраняемый, затем суд и возвращение в Вальхаллу. Нет уж, лучше поднимемся в космос. Там нас хоть и погубят, зато быстро и с гарантией. Пшик, и мы уже на небесах. Или в аду. Мне это как-то больше нравится. Верно, ребята?
"Ребята" поддержали оратора дружным гулом. Желающих сдаться не нашлось и Ли, усевшись на капитанское кресло, принялся готовить крейсер к взлету. Так, как мог.
– Так-так, – проговорил он, вглядываясь в бегущие по монитору цифры. – Когда мощность достигнет максимума… ага… – тут бывший сержант повернулся к караульным. – Вы бы связали этих, а сами в кресла сели, а то мало ли что…
Вильям переглянулся с Арагонесом, и тот бросил пленникам:
– Раздевайтесь!
Веревок и кандалов на звездолете не было, так что приходилось пользоваться подручными материалами. Затрещали разрываемые на части брюки и кителя, полетели на пол выдранные нитки.
– Вот так, во имя Святой Девы, – довольно пробормотал Арагонес, когда спеленатые по всем правилам офицеры были аккуратно уложены на пол. – Теперь можно и присесть…
Вильям занял место штурмана, соседнее кресло-кокон заскрипело под тяжестью могучего тела Гаррисона.
– Как-то тут тесно, – пробормотал тот, – как в крокодильем брюхе…
– Везде-то ты побывал, – заметил Арагонес. – Вот помню, когда я работал на…
– Тихо! – убил очередную байку в зародыше Ли. – Мешаете, видят духи!
Он что-то делал, руки мелькали внутри виртуального пульта со скоростью всполошенных мух. Судя по напряженному лицу, не все у бывшего сержанта получалось, в гуле двигателя, доносящемся снизу, слышались ритмичные взревывания, будто в клетке выл исполинский хищник.
А потом крейсер вздрогнул, пошатнулся, как тумбочка, получившая солидный пинок. Вильям ощутил, как навалилась перегрузка, вжала его в кокон, превратила тело в обвисший на костях кисель.
Уши самым неожиданным образом прилипли к подголовнику.
Заработала компенсаторная система и тяжесть ушла, но не до конца. Вильям каждым мускулом, каждой частичкой тела ощущал, как звездолет поднимается, борясь с притяжением Таугроса, как набирает скорость…
А потом что-то пошло не так. С пульта раздался пронзительный звонок, похожий на визг, и тут же слитная дрожь, проходящая через весь крейсер, сменилась лихорадочными толчками. Ли дернулся, сделал какое-то очень сложное движение и…
Вильям ощутил, что его выбрасывает из кокона, как неудержимо тянет к себе потолок.
В спину ударило с такой силой, будто в нее въехал автораэр. Вильям ощутил, как захрустел позвоночник, сминаемый чудовищным ударом, услышал чей-то стон и поначалу решил, что стонет сам.
Лишь через несколько мгновений понял, что звук доносится откуда-то снизу, с пола.
– Святая Дева, – в голосе Арагонеса звучало потрясение. – Это мы что, назад свалились?
– Да, – пытающегося выбраться из капитанского кокона Ли шатало, точно пьяного. – Хреновый из меня вышел пилот…
И сделав шаг, бывший сержант закатил глаза и рухнул.
Лицо губернатора было столь же бесстрастным, как и раньше, но в глубине темных глаз крылось злое торжество. Он знал о попытке крейсера взлететь и о том, чем она закончилась.
– Э… доброй ночи, – проговорил Мак-Кри. – Ну что, ваши требования не изменились?
– Нет, видят духи, – ответил Ли. После страшного удара, когда звездолет рухнул со стометровой высоты, нижняя часть корабля, включая двигатель, превратилась в груду перекореженного металла и пластика. Но сообщать об этом губернатору было вовсе не обязательно. – Нам нужен пилот.
– Хорошо, – кивнул губернатор. – Командующий гарнизоном Таугроса генерал-адмирал Риферт связался с Землей и получил инструкции.
"Связался? – подумал Вильям с ошеломлением. – Это каким образом? Неужели за то время, что мы провели в Вальхалле, изобрели способ мгновенной связи через гиперпространство? Но почему тогда такой "рации" не было на "Георгии Жукове"? Или просто не успели поставить?".
– Они гласят, – продолжал тем временем Мак-Кри, – что бунтовщиков, то есть вас, необходимо уничтожить без всякой жалости…
– Ясно, почему они так долго ничего не предпринимали, – вздохнул Арагонес. – Ждали ответа, а сами боялись на что-нибудь решиться.
