Майкл Стэкпол - Кровь Керенского-1: Смертоносное наследство
Предложение Фохта неожиданно задело Фелана за живое. Образы отца, матери и сестры всплыли из того закоулка памяти, в который он так старательно запрятал их, затопив его волной печали. Он тяжело вздохнул:
— Хан Ульрик не единственный хороший игрок. На лице старика отразилось раскаяние.
— Простите меня, Фелан. Я бы не выложил этот козырь, не прикажи мне сама госпожа примас. Получение нужных мне сведений имеет крайне важное значение, а убедить вас в этом я мог только с помощью этого бесчестного предложения.
«Так это примас велела ему применить ко мне эту тактику? А ведь это очень важно, не так ли?» Наемник вперил в регента гневный взгляд.
— Это сообщение никогда не дошло бы до моей семьи, да?
Фохт покачал головой.
— Вы всегда делаете то, что вам приказывают другие?
Фохт посмотрел прямо перед собой, внимательно следя одним глазом за происходящим вдали.
— Было время, когда я смог бы достаточно высокомерно ответить, что мне никто не отдает приказов, но с возрастом я стал мудрее. Я осознаю всю важность своей миссии в гуще кланов и собираюсь выполнить ее. — Когда он повернулся к наемнику, уголки его рта приподнимала вверх ироническая улыбка.
— На всякий случай, если это ускользнуло от вашего внимания, кланы быстро завоевывают Внутреннюю Сферу. Зная, что они хотят, мы сможем найти способ утихомирить или победить их.
Фелан запустил пальцы в волосы, потом закрыл лицо руками. «Фохт прав. Мне придется решить, кому я должен быть более предан: своей семье и народу или человеку, который считает меня своей собственностью. При такой постановке вопроса сделать выбор легко, так почему же мне так трудно принять решение? Потому что смерть Ди Джейн и то, что меня пинком вышибли из Найджилринга, до сих пор так бесят меня, или дело в том, что это воинское сообщество привлекательно тем, что заставляет людей быть лучшими из лучших? Могу ли я позволить себе потерять голову от общества, все интересы которого сводятся к разрушению?»
Мысль о предательстве по отношению к Ульрику вызвала большее беспокойство и больше вопросов. «Возможно ли, чтобы Хан свел нас вместе, чтобы мы раскрыли связанные с кланами тайны, а это помогло бы нашим народам? Он предоставил мне почти столько же сведений, сколько вынес Джастин Аллард из Конфедерации Капеллана во время Четвертой войны. И конечно, должен рассматривать Ком-Стар как возможный канал передачи информации врагу. Волки стараются оказывать как можно меньшее влияние на миры, которые завоевывают. Мог ли Ульрик тайно бороться против войны, которую считает несправедливой? И если да, то не являемся ли мы оба орудиями передачи этой самой информации для Государств-Наследников?»
Приняв вынужденное решение, Фелан отнял руки от лица.
— Ладно. Я помогу вам.
Регент протянул руку, но Фелан покачал головой:
— Нет, не сейчас и не с помощью этого прибора. Дайте мне время сообразить, что именно нам понадобится, чтобы не попасться. Черт, во время этого Великого Совета секретность будет обеспечиваться строжайшим образом, и если выждать, то, может быть, мы получим больше сведений, чем раньше.
Фохт кивнул, потом помог Фелану пристегнуться к креслу, так как уже раздалось пять предупредительных сигналов.
Наемник бросил взгляд в большой круглый иллюминатор в корпусе корабля и посмотрел на пылающие звезды. В момент прыжка звезды делались плоскими, словно по ним ударяли молотком. Их свет расширялся в круги, которые перекрывали друг друга и выбеливали черноту пустоты. Одновременно Фелан почувствовал, что и он и корабль из трехмерных как бы превращаются в двухмерные, потом в одномерные и дальше в ничто. За мгновение, слишком короткое, чтобы обратить на него внимание, но слишком долгое, чтобы его не заметить, он узнал все, потому что стал одним целым с реальностью.
Затем Вселенная снова развернулась и вернула ему его жизнь и ощущения себя. С момента начала прыжка прошло не более секунды, а «Разъяренный Волк» преодолел восемь парсеков. Он материализовался в надире, а звезда, вокруг которой вращался Радштадт, светила на них сверху.
Фелан увидел через иллюминатор, как материализуется еще один «прыгун», потом еще и еще. «Остальные ханы прибывают без промедления, — неожиданно для себя подумал он, по мере того как появлялись все новые и новые „прыгуны“. — Стоп! Это же не корабли кланов. Боже мой, что происходит?»
Оглушительно взревели клаксоны оповещения. Бронированные экраны закрыли иллюминаторы, скрыв от взгляда наемника панораму пространства, окружавшего «Разъяренного Волка», так что Фелан хлопнул по замку на пряжке привязного ремня и повернулся, чтобы посмотреть на мостик. Внизу члены экипажа разбегались по боевым постам. Влад занял позицию на мостике у сканнера по правому борту. Голографический блок окружил Ульрика бесчисленными изображениями больших и малых кораблей, а установленные на стенах просмотровые экраны, используемые для отдачи распоряжений во время боя, вспыхнув, ожили и отобразили имеющиеся в распоряжении «Разъяренного Волка» силы. Ниже, в маленьком прямоугольнике в углу, список выставленных против «Разъяренного Волка» сил прокрутился до конца и продолжал вспыхивать, так как датчики обнаруживали все новые и новые угрожающие цели.
Фелан посмотрел на сидящего рядом с ним старика.
— Нас заманили в засаду.
— Другие кланы или кто-то еще? Наемник пожал плечами.
— Это мне неизвестно, — проворчал Фелан, — но одно я знаю точно: теперь мы выясним, так ли на самом деле хороши Волки, как кажутся.
XL
Надир, Радштадт,
Провинция Радштадт,
Свободная Республика Расалхаг
31 октября 3050 года
Вызов на бое вые посты грянул сразу после того, как у Тиры Мираборг прошел последний приступ тошноты, вызванный прыжком. «Что, черт побери, это может быть? Мы уже два месяца скачем между необитаемыми звездами. Нас никак не могли бы выследить или предугадать наше прибытие на Радштадт! Если какой-то идиот решил, что нам необходимо потренироваться, я оторву ему башку!»
Она вскочила на ноги и тут же тяжело привалилась к переборке каюты, так как у нее закружилась голова. С трудом сглотнув, она отчаянно попыталась справиться с головокружением. Через секунду головокружение начало проходить, она рывком открыла дверцы платяного шкафчика и влезла в ярко-красный летный костюм. Застегнув «молнию» спереди и закрепив застежки из велькро на запястье, она сунула ноги в летные ботинки. Схватив перчатки, Тира выскочила в коридор, закрыв за собой дверь каюты.
Все остальные пилоты уже неслись к кормовым пусковым отсекам шаттла класса «Мщение». Увидев столпотворение у подъемника к верхним двум стартовым падубам, Тира начала подниматься по служебной лестнице. На подходе к площадке следующего этажа она, пошатнувшись, сорвалась и упала на палубу, когда «ворон» отделился от «прыгуна», доставившего его на это поле боя. Двигатели шаттла сотрясали корпус и наполняли корабль приглушенным гулом.
Тира с трудом поднялась на ноги и бросилась туда, где в пусковом отсеке ждала ее «Шилона». Она втиснулась в кабину, надела нейрошлем и вставила идущий от него кабель в гнездо возле своего левого плеча. Пока она возилась с привязными ремнями, натягивая их поперек груди, заработали динамики.
— У нас четыре, повторяю, уже четыре «прыгуна» агрессоров в системе. Они размером с их планетопробойники. Остальные три поменьше. Большой, должно быть, флагманский корабль. Это первоочередная цель для флота...
«Бесподобно, просто бесподобно. Когда все в лучшей форме, мы не вступаем с ними в бой на Расалхаге. Мы откладываем схватку с противником до тех пор, пока два месяца пряток в космосе не вымотали всех. — Хотя гнев Тиры разгорался, она изо всех сил старалась его сдержать. — Нет, сейчас не время так выходить из себя, чтобы ничего не соображать. Тебе нужно беспокоиться о напарнике и полете и постараться причинить некоторый ущерб этому флагману. Действуй, а недовольство будешь выражать потом».
Она изо всей силы нажала кнопку на пульте управления и запустила двигатель. Фонарь кабины плавно опустился на место. У ее правой руки засветились клавиши цифровой клавиатуры. Мгновенный запуск не позволил компьютеру пройтись по всем опознавательным знакам и паролям, чтобы убедиться, что пилот приписан именно к этому конкретному кораблю, поэтому Тире пришлось набрать на клавиатуре восьмиразрядный цифровой код, выбранный ею для защиты машины. «Ноль-четыре, два-восемь, три-ноль, три-шесть. День, когда у отца отказали ноги, мне не забыть никогда, хотя никому и в голову не пришло бы, что я использую эту дату в качестве кода».
Среагировав на цифры, двигатели вышли на полную мощность, и включился компьютер системы управления оружием. Он наполнил кабину голографическим изображением поля боя вне корабля и расцветил систему прицеливания значками целеуказателей на экране нейрошлема напротив правого глаза. Рукоятки спускового механизма, описав дугу, поднялись и зафиксировались в позиции, а вспомогательный монитор сообщил о том, что оружие заряжено, снято с предохранителя и готово к бою. Тира настроилась на частоту управления запуском.
