Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок
— Совершено любой! — решительно тряхнула головой Хранительница. — А вот насколько глубоко смогу ответить… Но я буду стараться. Так что — не прогадай!
— Есть ли жизнь на Марсе? — Ляпнул Федька первое, что пришло в голову, закружившуюся от перспектив.
Хранительница на пару секунд подвисла от такого вопроса.
— Теперь есть! — ехидно ответила она ему, и заговорщицки подмигнула, глядя на его расстроенную физиономию, говорящую: «Как же я не подумал?!», — но если не принимать во внимание населения станции «Прима» и экспедиции «Купол», а ставить вопрос об сохранившихся аборигенных формах жизни планеты… Слушай, тебе точно нужен ответ на этот вопрос? А то ведь комплексная экспедиция нужна, а она найти ответ может хоть завтра, а хоть и через три сотни лет.
— Да не особо, — разочарованно протянул Федька.
— Ну и зря! — еще ехиднее заявила Хранительница, — мог бы пожить лишних пару сотен лет. Сам понимаешь, собрать такую экспедицию совсем не минутное дело, да и сами исследования — вещь не быстрая — пришлось бы озаботится, чтобы ты лет до трехсот дожил, — и заговорщицки подмигнула, вредина такая, а у Федьки чуть душа не оборвалась — не врёт ведь. Но и не договаривает. Например, а вдруг дожидаться результатов пришлось бы в криогенной заморозке?
— Не, не стоит, — протянул мальчик, — на Мелкую ведь такое долгожительство не распространяется?
— Умный малыш, — рука опять прошлась по волосам и даже почесала за ухом, отчего Федька просто обалдел, — умеешь слушать музыку. Так, глядишь, скоро и танцевать научишься.
Сердце ухнуло в пятки, очень уж прозрачный был намек: «Когда танцуешь с Дьяволом — слушай музыку», — но язык опять отработал быстрее головы:
— Вы — демон? Почем нынче души?
А смеялась Хранительница заразительно, совсем не солидно, зато искренне.
— Души, как и всегда — даром. Их люди сами губят, никакой необходимости покупать нет, насколько я знаю. Что до первого вопроса, — на лице опять появилась улыбка, — то лучше задай другой, а то заблудимся мы в этих дебрях. Оно нам надо? Спрашивай лучше то, что тебя по-настоящему волнует.
«Что волнует? А это мысль!»
— Хорошо. Почему у нас с Мелкой… — изложение вопроса длилось довольно долго. Некоторое время Хранительница просто выслушивала его путанные объяснения, потом сама начала задавать вопросы. К концу беседы Федька понял, что выболтал не только то, чего не собирался говорить, но и даже то, о чём раньше никогда не задумывался.
— Резюмирую: у тебя следующая проблема — несмотря на то, что она тебе нравится, как человек и как девочка, никакого влечения, кроме душевного, ты к ней не чувствуешь, и волнуешься, почему никакой сильной реакции на особу противоположного пола тоже почти никогда не наблюдается. Так?
Оставалось только смущенно кивнуть.
— Знаешь, — задумчиво протянула Хранительница, — я ведь не семейный психолог…
«Вот блин, опять облом», — мелькнула паническая мысль.
— … но ничего сложного мне тут не видится! — неожиданно повернулся разговор, аж как-то даже обидно стало от осознания тривиальности собственных проблем.
— Немного наводящих вопросов — вы ведь друг друга без одежды видели?
— Ну да… когда купались. И в бане, и в озере…
— И?
— И ничего… почти.
— Да я не о том — вы ведь совершенно друг друга не стеснялись. Не смущались не краснели. Так?
А вот с этого ракурса Федька на ситуацию глядеть не пытался, а что — выходит надо было?
— Так.
— Ага. Ну, тогда всё более-менее понятно, — Хранительница покачалась с пятки на носок, видимо подбирая выражения. — Понимаешь, для формирования влечения… в смысле физиологического влечения, важным фактором является наличие некоторой недоговоренности, некоторой тайны. Слишком велика в этом процессе роль воображения и степени идеализации партнера. То есть желание должно просыпаться от одного намека, от мелькнувшего из-под одежды чуть большего, чем обычно видно. Или от просветившего платье солнца — воображение мигом дорисует нужный «идеальный» образ. А вот если всё и так ясно — воображению просто негде развернуться. Всё и так понятно. И от идеала далеко. Собственно, поэтому столько табу в этом вопросе, да и женские наряды, при всей их откровенности, всегда оставляют место для воображения. Это целое искусство.
Федька потрусил головой — вот те раз, выходит своей поспешностью и любопытством они больше навредили себе — не дали развиться желанию? Вот засада-то!
— А вы еще и «предназначенные друг для друга» и, как ни странно, от этого делается только хуже. Как ни хороши картинки и фильмы в визорах, — Федька густо покраснел, но Хранительница продолжала лекцию, не обращая внимания на пациента, — но любой понимает, что жизнь далека от экрана, а вот самому и в первый раз… Да. И интимная близость далеко не самое важное, гораздо важнее близость духовная. Всё это дает немалый повод и для волнения, и для воображения, и для идеализации. Ведь принять партнера целиком не в состоянии даже любящий человек. Любят-то как раз обычно некий образ, а не живого человека. И замена идеала на понимание и приятие реального характера — процесс длительный и далеко не всегда успешный.
С «предназначенными», всё наоборот. Это редкий случай действительного совпадения, и каждый в такой паре даже не понимает, а чувствует — по-другому и быть не должно. И никаких сомнений или волнений, в том числе и стеснительности, у них нет.
Хранительница замолчала и задумалась, что-то сопоставляя, и разволновавшийся Федька всё же решился на вопрос:
— И ничего нельзя поделать?
— Да фигня вопрос! — отмахнулись она от него, продолжая ковырять носком берцев нереально зеленую траву, но увидев вытянувшуюся физиономию пациента, Доктор всё же снизошла до пояснений: — Проблема реально не новая. Например, в ситуациях, где у мальчиков всё время перед глазами обнаженное женское тело…
И увидев выпученные глаза собеседника, рассмеялась:
— Да в балетной школе, скажем — все эти поддержки, тренировки в трико. Так вот, в этом случае механизм формирования влечения переходит со зрительного восприятия на уровень условно-рефлекторный, да и всё.
Оставалось только тряхнуть головой, чтобы мысли улеглись. Действительно — всё просто «условно-рефлекторно», бац! И в дамки. Вот только понять бы — о чем вообще сейчас говорили-то, а? Впрочем, бросать на полпути объяснения было не в характере Доктора.
— Что такое эрогенные зоны знаешь? — буквально пятью словами Хранительница смогла поставить Федькины мозги на место. Вот только при виде его энергичных кивков головой брови собеседницы почему-то сошлись к переносице, — ну и где же они по-твоему у женщины?
— Ну так это… там! — выдавил Федька, полыхнув ушами.
— Хм. До «там» — это ещё нескоро, и спешить не следует. А поближе чего знаешь?
И заметив смущение, посмотрела серьезно:
— Тогда запоминай. Прежде всего — это губы, и в меньшей степени — щеки, веки. Когда женщина испытывает желание, губы от прилившей крови меняют цвет и форму. Эти изменения, к слову, также говорят о гормональном балансе и приближении времени для зачатия. Подобного рода сигналы мужчинами считываются подсознательно и сильно влияют на привлекательность женщины в ваших глазах. Отчего с очень давних времен применяется имитация этих сигналов.
— Губная помада! — хлопнул себя по лбу Федька.
— Ага, как и весь остальной макияж. Но есть и обратная связь — воздействуя на эти места, можно также стимулировать половое возбуждение.
— Поцелуи? — сколько нового оказывается скрывается за всем известными вещами.
— Именно! Собственно, поэтому людям доставляют удовольствие поцелуи. Еще важная зона — район уха.
— Женщины любят ушами! — выдал Федька прописную истину и тут же стушевался под жалостливым взглядом.
— Хм, боюсь в этой поговорке речь скорее идет об ещё одной стадии ухаживания, которую вы тоже выпустили… Во всяком случае, постарайтесь говорить вашей избраннице на ушко что-нибудь приятное, перед тем как переходить к более тесному контакту. Слова тут не сильно важны, главное то, что думаешь, когда говоришь их.
Кажется, сегодня день сюрпризов — женщины что, сплошь и поголовно телепаты? Нет, его Мелкая — точно, но выходит, что и остальные тоже? Вот это засада, а мужики-то и не в курсе!
— Так от уха переходим к шейке, плечам и прочему — здесь все индивидуально, поэтому надо просто двигаться и следить за реакцией.
На некоторое время Докторша опять выпала в астрал, но относительно быстро вернулась назад:
— Точно! Это вполне может помочь. Я про тайные отношения, которые совсем не тайна. И про то, как заставить вас, ребятки, чувствовать смущение — надо просто заниматься этим на глазах у других.
Теперь в астрал вышел Федька. А с другой стороны Докторша была совершенно права — от одной мысли, что они с Мелкой, да у всех на глазах… ну, это… поцелуются по настоящему (дальше этой крамольной мысли воображение идти отказывалось), так вот — от одной этой мысли явно обозначилось шевеление. И не только надежды в душе.
