"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Ольховская Влада

– Да, я слышал… И что с того?

– По имеющимся у флота сведениям, исходная личность, если она достаточно сильна, может иногда прорываться через навязанную. Скорее инстинктивно, чем контролируемо, но все же.

– И вы считаете, что подсказку нам дала не мэр Шейла, а первоначальная Шейла? – сообразил Матео.

– Именно так. Настоящая Шейла, которой совсем не понравилось то, что с ней сделали.

Кигану не раз говорили, что не нужно туда ходить. Не то что говорили – официально приказывали! Он неизменно соглашался, в глубине души зная, что все равно пойдет. В том, что он не сделал это сразу, не было никакой заслуги, он не боролся со своей совестью и не размышлял о воинском долге. Ему просто было страшно.

Он мало чего боялся – так бывает с теми, кто много повидал. Но все, что касалось смерти Римильды, по-прежнему оставалось запретным, болезненно острым, уничтожающим своей необратимостью. Прийти туда, где ее не стало, было все равно что который раз прожить миг ее гибели. Ему все повторяли, что это она сделала выбор, ему не в чем себя винить. Киган быстро сворачивал разговоры на эту тему, он никому ничего не объяснял.

Но сам он знал правду. Дело было не в том, что выбор сделала Римильда, и даже не в обстоятельствах, которые вынудили ее сделать такой выбор. Дело было в том, что Киган мог спасти ее – и не спас. Именно поэтому дальше он вынужден жить уже без нее.

А если так, он не имел права себя жалеть. Он должен был прийти на место ее смерти, ему просто потребовалось чуть больше времени, чем он ожидал, чтобы решиться.

Изначально существо использовало тоннели, в прошлом применявшиеся в терраформировании, чтобы добраться до города. Но под центр Нового Константинополя они не вели, это было бы слишком опасно. Поэтому тварь, почуявшая близкую добычу, пробивалась вперед – сквозь землю, сквозь камни и трубы, проложенные под мегаполисом. Она тянулась щупальцами ко всему, что оказывалось достаточно близко, и все пожирала.

Этот ублюдок даже не смог осознать, что получил одного из лучших хилеров во Вселенной. Для существа Римильда имела не большее значение, чем потерявший сознание наркоман или стая крыс. Просто кусок мяса, достаточно большой, чтобы дополнить плоть чудовища. Это не влияло на исход, смерть есть смерть, и все равно это безразличие к тому, насколько уникальна была Римильда, отзывалось в душе Кигана бессильным, бессмысленным гневом.

После того, как Марсианская Резня завершилась, тоннели осмотрели. Существа там больше не было, оно сжалось, забилось в подземную базу, прежде чем скрыться внутри кокона. Оно словно пыталось спастись, уплотнив собственную массу, и щупалец нигде не осталось.

Но это не означало, что тоннели стали мирными и безопасными. Нет, тех, кто прибыл сюда первым, поджидало множество неприятных открытий. На город существо напало незадолго до того, как было уничтожено – в этом Киган видел бессердечную шутку судьбы. Поэтому оно даже не успело сожрать всех своих жертв, и тоннели были полны фрагментов тел людей и животных.

Когда Кигану рассказали об этом, он позволил себе надеяться, что могут быть и выжившие… Надежда долго не продержалась. Существо относилось к тем хищникам, которые медленно поглощают живую жертву, только если время позволяет. Но в Новом Константинополе этот уродец столкнулся с сопротивлением, и он сначала убивал своих жертв, а потом уже пожирал их.

Так что в тоннелях не было не то что выживших – даже целых трупов. Спасателям пришлось серьезно поработать, и все же они собрали все фрагменты человеческих тех. Мертвых людей направили на Землю для опознания и захоронения. Мертвых животных, марсианских и инопланетных, трогать не стали, не до того было в бушевавшем на планете хаосе. Чтобы избежать распространения инфекций, эти останки залили специальной пеной, превратившей их в гротескное подобие бетонных статуй.

Вход туда был запрещен всем. Кигану еще и выдали личный приказ, его историю к тому моменту знало больше людей, чем хотелось бы. Но сегодня он почувствовал, что – пора. Не было никаких предпосылок или особых обстоятельств, он просто понял это где-то внутри, там, где до сих пор полыхала боль, и пошел.

Он использовал один из люков, укрытых в подворотнях, чтобы ему не помешали. Киган захватил с собой пару сервисных дронов – для съемки и освещения. Ну и еще для того, чтобы подавить это паскудное ощущение, будто он попал в мир мертвых, где ничто уже не имеет значения.

Подземные тоннели, пробитые существом, были неровными и узкими. Спасатели установили здесь специальные подпорки – не для сохранения этой жуткой братской могилы, просто чтобы не просела земля под городом. Потом, насколько было известно Кигану, тоннели планировали залить строительной смесью. Ну а пока они напоминали зловещий языческий храм, посвященный восхвалению самой смерти.

Повсюду, куда только дотягивался белесый свет сервисного дрона, виднелись серые изваяния фрагментов тел. Пена, застывая, исказила их, но они все равно остались узнаваемы. Киган оказался в окружении протянутых к нему лап, оторванных голов, валяющихся как попало внутренностей. Он старался не присматриваться, не замечать детали, и все равно видел слишком много. Да и как иначе? Застывшие останки занимали большую часть пространства. Все остальное раньше было заполнено плотью существа, а потом она схлынула единой волной, бросив лишь то, что сочла мусором.

Киган был даже рад, что ему не позволили прорваться сюда одним из первых. Он не представлял, что чувствовали люди, которым приходилось осторожно вытаскивать человеческие останки из этой мешанины. И, конечно же, собственный разум не давал ему покоя, снова и снова рисуя ее тело среди кровавых ошметков.

Он убеждал себя, что так не могло быть. Римильда не стала последней жертвой, она сопротивлялась, и существо поглотило ее полностью. От этого не становилось легче, но у ее смерти хотя бы оставалось какое-то достоинство. Хотя смешно, пожалуй… Типичная черта живых: думать, что мертвым не все равно, что они не выше этого после того, как пересекли финальную черту.

Сначала Киган большую часть сил тратил на то, чтобы отстраниться от наваливающегося на него кошмара. Но постепенно на помощь пришло внимание военного, привыкшего замечать детали. Электрокинетик наконец смог вырваться из плена прошлого, потому что в настоящем появилось кое-что важное.

Он прекрасно знал, как проходила процедура дезинфекции. Сначала забрали все, что нужно, потом пустили пену. Роботы, занимавшиеся этим, не бродили среди останков. Они медленно отступали, поливая раствором все позади себя. Пена изначально была вязкой, застывала она чуть позже, из-за этого порой образовывались маленькие острые пики и даже сероватые нити, смыкающиеся в пространстве тоннеля.

Они были и здесь – раньше. Теперь же они оказались разломаны, они валялись на полу осколками, порой перемолотыми в пыль.

Это было важно, и просто отмахиваться от такого Киган не собирался. Он как раз набирал в контейнер образец, когда неподалеку от него раздался шум сдвигающегося в сторону люка. Электрокинетик выпрямился и досадливо поморщился. Похоже, его все-таки засекли… Других причин соваться сюда ни у кого нет. Вопрос в том, кто это сделал. Если Феликс – скандала не избежать. Номер 1, при всем своем кажущемся дружелюбии, терпеть не мог, когда его приказы нарушались, даже если этого требовали обстоятельства.

Однако это оказался не Феликс. Люк открылся, и в сумрачное подземелье хлынул теплый солнечный свет. Сначала этот свет заслонил собой Стерлинг, который даже спускаться по лестнице умудрялся возмущенно. За ним последовала Телила, одной рукой державшаяся за скобы, другой постоянно одергивавшая юбку, которая, вообще-то, изначально не была такой уж короткой.

С тех пор, как этих двоих достали из сейфа, они все больше времени проводили вместе. Киган прекрасно знал, что происходит, ему даже шутить на эту тему не требовалось, достаточно было произнести «Телила» – и Стерлинг взрывался потоком упреков и цитат из свода правил, которые были совершенно не к месту.