Станислав Сергеев - Время войны
После того как он угомонился, по-деловому достал карту и стал что-то показывать офицерам, давая указания. Когда «Ганномаг» с генералом поехал дальше, прибежал фельдфебель Хаген, командующий взводом, в котором служил Пьер, и коротко обрисовал ситуацию: в пяти километрах дорога перерезана русским отрядом, и генерал, начальник штаба корпуса, собирает все части, чтоб прорвать заслон и вырваться из окружения и уйти на помощь частям, которые штурмуют Вязьму.
Колонна начала перестраиваться, машины и повозки с вещами оставили на обочине, а солдатам раздали продукты и боеприпасы и приказали спешно выдвигаться на исходный рубеж атаки, где уже ждут пехотное сопровождение остатки танкового полка СС, который вчера понес серьезные потери во время авианалета русских бомбардировщиков.
Впереди уже шел бой: хлопали пушки, отчетливо были слышны взрывы, вовсю заливались пулеметы и, главное, к небу поднимались многочисленные дымы от горящей техники, и почему-то Пьер знал, что большинство этих дымов принадлежат подбитым немецким танкам.
Они уже бежали, стараясь успеть к месту прорыва. Осталось еще около километра, повернуть, взобраться на холм и…
На холме появились танки, в привычной белой окраске, немного постояли и двинулись вперед, набирая скорость, навстречу бегущим немецким солдатам, которые по команде офицеров стали разворачиваться в цепи.
Когда танки приблизились и их можно было рассмотреть невооруженным взглядом, Пьер, как и все остальные, понял, что это не немецкие машины — им навстречу шли русские. Чуть позже на холме появились всадники, которых становилось все больше и больше, и вскоре перед немецкими солдатами, которые все замедляли и замедляли бег и, в конце концов, просто остановились, раскрылась жуткая картина. По полю неслось около десятка русских танков, на броне которых примостились пулеметчики, а за ними, густо рассыпавшись по полю, шла в атаку настоящая кавалерия, и в свете яркого зимнего солнца поблескивали шашки, которыми размахивали всадники.
Это был тяжелый бой. Немецкие солдаты, может быть самые лучшие в Европе, показали свою выучку и, благодаря меткому огню противотанковой батареи, сумели поджечь четыре танка, а пулеметчики и стрелки оставили очень многих лошадей без седоков, но когда вся эта лавина обезумевших от крови русских добралась до залегших солдат Вермахта, началась резня.
Пьер стрелял и стрелял, не чувствуя холода, радостно отмечая падающих солдат врага. И когда возле него возник всадник, он не задумываясь застрелил его и, стоя на одном колене, попытался защититься карабином от второго, замахнувшегося на него саблей. Но тот ловко изменил направление движения клинка, и последнее, что Пьер Лефлер видел в своей жизни, это как из разрубленного горла на снег бьет фонтан алой артериальной крови, и он, теряя силы, падает на снег и пытается зажать слабеющими руками страшную рану…
Глава 18
Блудный сын вернулся на базу. Иначе никак нельзя было описать картину возвращения Дегтярева, который вместе с очередной группой войск из Забайкальского военного округа, перебрасываемой с помощью портала под Москву, проник обратно в бункер, разыскал меня и устроил настоящее шоу. Он при людях лез обниматься, показательно рыдал и все приговаривал, как долго он нас не видел. В общем, военно-морская клоунада была устроена по высшему разряду, и соответственно после всего этого я ожидал очень серьезного разговора с Олегом. Такие концерты он устраивал, только когда был сильно раздражен и готовился к большой пакости. После того как мы уединились, он начал без предисловий:
— Серега, что за хрень? Нас что тут вообще втемную играют?
— Почти. Я Сталина не оправдываю, но у них сложилась действительно тяжелая ситуация и пришлось пойти на этот шаг. Проблема в том, что сама операция проводится в условиях строгой секретности и группа обеспечения просто не долетела.
— Я это знаю и без тебя, но тебе не кажется, что все это попахивает…
— Кажется. Но тут, скорее всего, просто стечение обстоятельств, не более того.
— Сам себя успокаиваешь? Ты понимаешь, что будет, если мы в Антарктиду опоздаем?
— Понимаю, и Сталин понимает, и Берия. Следующий маяк, который должен был использоваться для снабжения блокадного Ленинграда, уже почти готов, и Сталин сознательно пошел на это.
Олег не то чтобы успокоился, но изменил тон и сварливо спросил:
— Что, на фронте проблемы?
— Не сказал бы — все идет пока по плану, даже более того. Применили новую тактику — точечная заброска ударной группы. Смешанный дивизион «градов» и «катюш» перебросили с помощью маяка под Волоколамск, где у немцев была перевалочная база снабжения.
— Судя по твоему спокойному тону, Павлов безнаказанно отстрелялся и свалил обратно, а вот немцы гадают, кто их так приголубил.
— Да нет, не гадают. Уже знают, что их сначала «катюши» отработали, а потом бомберы раскатали, но они долго потом рыскали по лесам и искали мобильную группу. В высшем руководстве у немцев уже давно знают, что тут происходит, но стараются еще чего-то добиться.
— Это все хорошо, Сергей, но что будем мы делать? Меня такой подход начинает напрягать.
— А мы сейчас можем лезть в конфронтацию?
— Если сейчас смолчим, то потом нам на голову сядут.
— Ты прав, Олег. Я рассматривал вариант, что Сталин послал свою экспедицию в Антарктиду и тянет время.
— Серега, я тоже так думаю…
— Но если проанализировать всю ситуацию на фронтах, то действия правительства СССР вполне логичны. В принципе все соответствует истине и Сталину, точнее Жукову, а устроить такую секретную переброску войск это его идея, действительно нужно перебросить пару дополнительных армий для полного окружения частей 9-й армии и 3-й и 4-й танковых групп Вермахта. Представляешь эффект Сталинграда в конце сорок первого года?
— Да понимаю, вот только что нам делать и как там с нашим планом?
— А все идет, как нужно. Завтра заканчиваю очередной немного модифицированный маяк, и ты, как договаривались, летишь дальше. Потом на подходе еще один, и я устраиваю небольшой взрыв на второй установке и ставлю ее на ремонт, а реально начинаем поиск других миров.
— Когда это будет?
— Думаю, через три-четыре дня можно будет начать программу предварительных поисков.
— Хм. А ты меня в Антарктиду отправляешь?
— А кого? Вдруг они там что-то интересное построили и сами рванули в другое время, используя мир сорок первого года как транзитный, вот ты там и должен быть первым.
— Хорошо, Серега. Но как по мне, так что-то в последнее время становится совсем неуютно.
