Владимир Михайлов - Медные трубы Ардига
– Вызови его. Что ты хочешь сказать ему?
– Чтобы нам… мне позволили нарушить технологию. Направление потока и напор. Иначе мы не сможем спасти хорошего человека.
– Ты думаешь, он согласится?
– Если убедить его, что мы не станем наносить никакого вреда процессу. Что нам нужен только тот человек.
– Это правда, Эрик. Нам нужен только тот человек. Хорошо. Вызывай его. И говори ему только правду. Что бы он ни спросил. А если понадобится – я подскажу тебе нужные слова. Но только если понадобится. На самом деле ты и сам все отлично знаешь.
– Я знаю, – на сей раз он смог наконец беспрепятственно кивнуть, и это, кажется, успокоило его больше, чем все мои убеждения. Во всяком случае, рука его, когда он вытянул ее, чтобы включить связь, нимало не дрожала. – Дежурный оператор вызывает генерал-максимата. Срочное сообщение…
Ответ последовал так быстро, как будто начальство давно уже ожидало этой связи.
«Оператор, здесь центральный пост. Генерал-максимат. Слушаю вас».
– Максимат, разрешите доложить. Управление процессом захвачено под угрозой оружия неизвестным мне невидимым человеком. Не с базы. Он разрешил мне обратиться к вам, чтобы передать условия, на которых он согласится не причинять ни производству, ни чему-либо другому на базе ни малейшего вреда. В противном случае угрожает взорвать главный пульт. Он установил взрывное устройство. Хотите ли говорить непосредственно с ним?..
Я, пока он говорил, внимательно просматривал его сознание третьим глазом. И оно мне не нравилось. Сознание медленно затухало. Медленно, но неотвратимо. И это начало уже проявляться в его речи:
– Гене… максимат, я не су… не лу… слушаю… не слышу вас…
Но высокий начальник молчал. Оператор выходил из-под моего контроля самым простым образом: он засыпал. И я успел уже понять почему. Они начинают атаку. Я, собственно, ожидал, что они предпримут этот шаг еще раньше. И был готов. Включил фильтры унискафа. И сразу же в шлеме зажегся индикатор, подтверждающий все возрастающее наличие в воздухе постороннего вещества. Газ. Может быть, усыпляющий, а может, и что-нибудь похуже. Они все-таки пошли на риск оставить процесс без контроля и управления. Надеются, вероятно, что это – на считаные минуты. Ну, господа. Наивность порой бывает хуже прямой угрозы!
В моем распоряжении было очень мало времени, для того чтобы как можно лучше использовать возникшие условия. Выполнить только что, буквально на ходу возникший план. Его рождению помогли те, кто пустил газ. Потому что в ином случае мне пришлось бы самому усыплять оператора, и на это ушло бы по меньшей мере несколько минут, которых и так оставалось слишком немного. Но эту работу они выполнили за меня, кроме времени сэкономив и мою энергию. Так что я мог приступить прямо к делу.
Задача была не из самых сложных: надо было всего лишь своим сознанием занять место выключенного операторского сознания и таким образом на какое-то время вступить во владение всем, что в этом сознании имелось, то есть знаниями, умениями, опытом… И сразу же почувствовать всю многоэтажную подкову пульта как бы частью самого себя и пользоваться им так же, как пользуешься собственными руками или ногами – не задумываясь ни на мгновение. Я мог сохранять такое состояние примерно с полчаса, на большее у меня просто не хватило бы сил. Но за три десятка минут можно сделать много, очень много – если, во-первых, не ошибаться в действиях и, во-вторых, все предстоящие действия считать всего лишь одной, пусть и длинной фразой, не делить ее на отрезки, между которыми неизбежно возникают пробелы, то есть теряется время. Это было делом достаточно привычным.
Теперь я, профессиональный, хотя и кратковременный оператор всей этой непростой системы, совершенно ясно знал, что тут, на моем пульте, существует система одновременного блокирования всех входов и выходов. Она и должна была тут иметься, поскольку уже при создании всей этой станции, или базы, если угодно, предусматривалась задача обороны предприятия от нападения противника. Почему? Да потому, что строители базы с самого начала знали, что затея их по каким-то причинам есть или будет незаконной, что сам характер их предстоящей деятельности почему-то покажется другим настолько опасным, что будут предприниматься серьезные усилия, чтобы ее пресечь. Теперь я знал не только то, что система блокировки существует, но и совершенно ясно представлял, каким образом она управляется – включается и выключается полностью или частично, работает только в пассивном режиме или переходит в актив – ну, и все такое прочее. Так что размышлять не пришлось: руки спящего оператора совершенно независимо от его спящего сознания вознеслись над пультом, и каждый палец нашел свое место прикосновения на экране. Тут же вспыхнули зловеще-багровые надписи: «ОСАДНЫЙ РЕЖИМ», «КОНТРМЕРЫ», «ПОЯС 1», «ПОЯС 2», «МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ»… Я-Разитель в этом разбирался бы, наверное, часами, если только не днями; однако мне-оператору задумываться не приходилось: всю эту кухню я знал до последней точки. И как только – с полусекундным запозданием – зажглось отдельное табло: «ВКЛЮЧЕНО», на время перестал думать об этом и перешел к следующим действиям.
А заключались они в том, что, предоставив режиму защищать меня от возможного вторжения, я целиком занялся тем сектором пульта, который ведал Магистралью; не производством продукта, а его транспортировкой. Логичнее было бы, конечно, сперва разобраться в том зелье, которое тут варилось; но я сделал так, как сделал, по совершенно понятной, я думаю, причине.
На соответствующем мониторе крохотными искорками светились, как я сразу понял при помощи оператора, два предмета: инспекционно-ремонтная капсула, она – сейчас неподвижная – помещалась в месте слияния большой и малой труб, а второй предмет, поменьше, двигался в направлении этого слияния от базы. И мне не надо было объяснять, что первая, неподвижная, искорка была Лючаной, а вторая, медленно (на схеме) приближавшаяся к ней, несла в себе угрозу уничтожения первой капсулы вместе с человеком, чья жизнь была для меня не менее важной, чем моя собственная. Таким образом, долго размышлять над тем, что сейчас становится для меня основной задачей, не приходилось. Любой ценой сохранить капсулу и вывести из игры встречного было первым, главным, единственным делом, которым сейчас следовало заниматься всерьез.
Поэтому я не с удовлетворением, а скорее с досадой воспринял необходимость отвлечься от этой задачи, чтобы откликнуться на приглашение к переговорам, которое получил по связи. С моей стороны она была отключена, однако центральный пост базы, вероятно, обладал возможностями включать ее без моего согласия. Можно было, конечно, на вызов никак не реагировать, однако ко мне обратились вежливо, а мне не хотелось, чтобы обо мне создалось впечатление как о невоспитанном вахлаке.
– Человеку, захватившему оперативный центр, – генерал-максимат Системы.
– Я слушаю. По возможности прошу быть кратким.
– Охотно. Предлагаю вам сдаться. Жизнь гарантирую.
Стандартное предложение, правда?
– Какова альтернатива?
Мне послышалось что-то, очень похожее на усмешку.
– Альтернатива не в вашу пользу. В атмосфере закачанного в помещение газа вы можете продержаться еще не более тридцати минут. Вашей маски хватит ровно на столько. Не стоит возражать: как вы понимаете, мы вас прекрасно видим. Я понимаю, что вы человек разумный и потому не попытаетесь нанести вред нашему производству. Это, кстати, непременное условие вашего выживания. Через полчаса вы уснете крепко – так же, как спит сейчас наш оператор.
– Я бы и не против, – сказал я. – Уж и не помню, когда мне удавалось как следует выспаться. Но вам-то от этого что? Режим будет действовать по-прежнему, и вы сюда не попадете еще очень долго. Отключить энергию вы не можете: тогда вы сами нарушите процесс, о котором заботитесь. А тут – мина с таймером. Объяснять дальше?
Снова усмешка, означающая чувство превосходства:
– Уважаемый незваный гость, вы неверно оцениваете ситуацию. Процесс идет к концу, и если не через полчаса, то минут через сорок он завершится сам собой. И перед началом нового цикла мы сможем позволить себе сделать паузу, обесточить завод, спокойно войти и овладеть положением, попутно захватив вас во сне. Вам же то, что вы засели в производственном центре, никаких выгод не даст. Вы должны понять, что если уж мы приняли меры от возможного нападения на завод, то позаботились и о том, чтобы снабдить производство надежной «защитой от дурака», а также и от злоумышленника. От вас. Так что у вас нет ни малейшей возможности ни прибегнуть к какому-либо шантажу, ни…
Он слишком уж разговорился, подумал я. А я ведь просил его быть лаконичным. Похоже, ему нравится слушать самого себя…
– Максимат, – прервал я его. – Почему и зачем я пришел и засел здесь – это мое личное дело, и говорить вам о моих целях я не собираюсь. А что у меня нет возможности угрожать вам чем-либо серьезным – огорчу вас: тут вы допускаете ошибку. Объясню какую: вы исходите из того, как действует ваша система сейчас, а я рассчитываю на то, чего ей недостает, но что я ей в ближайшие минуты дам. А именно – некоторые способности, которых у нее сейчас нет. Это достаточно просто. Ничего не надо заменять или переконструировать, достаточно поменять местами две пары кабелей – а с такой работой справился бы даже простой монтер…
