Олег Верещагин - Последний день войны
…Спасшихся они начали встречать недалеко от границы странного пожарища. И первым, кого отряд встретил, был Дидрихс — в вермахтовском мундирчике, седой и ловко крутящий педали велосипеда даже протезом. Неясно было, как и почему он уцелел, да это было и не важно, потому что следом шла Онлид.
Она шла, поддерживая двух стариков и посадив на шею маленькую девочку.
* * *— У меня был не такой, — Олег коротко щёлкнул откинутым прикладом АКМС, приложился. — Был АК-103. Остался в наших горах.
В принципе, погиб только город. Большинство населения княжества в нём не жило, и данваны это, конечно, отлично знали. Судя по всему, они и не стремились уничтожить всех людей. Это была просто демонстрация. Наглядная, как раздавленная в кулаке груша.
Вадим только что вернулся из объезда владений. Ясно было, что княжества больше нет. Он уже послал людей к Синкэ, прося "забрать всё, что осталось и всех, кто захочет." И теперь сидел на патронных ящиках, хмуро глядя на то, как работают офицеры его штаба, и Эрна варит кашу в котелке на спиртовке. В тайную долину кэйвинг не пустил почти никого, людям было объявлено, что Вадомайр Славянин, чувствуя вину перед народом на гнев злых демонов, уходит сражаться с ними, а все, кто его любит, пусть примут руку отважного Синкэ. Впрочем, ходил потихоньку и другой призыв — кто ради мести демонам готов отказаться от своего прошлого — пусть идёт в горы, и люди Вадомайра найдут его сами…
— Дашь? — Олег лязгнул затвором. Вадим нехотя посмотрел на него, спросил:
— Зачем? Мне теперь каждый нужен…
— Ну, я же не баловаться прошу… — пожал Олег плечами. В глазах Вадима что-то дрогнуло и оборвалось — натянутое и больное.
— Ты… — начал он. Олег поморщился:
— Ну вот не надо. Я. Ты. Целая куча народу, о котором ты не знаешь, целая куча народу, о котором не знаю я… Бла-бла-бла. Дом, милый дом… — он опять сморщился, как от боли. — Снайперку взять бы ещё… — он с сомнением посмотрел на английские изделия. — Не привык к таким. Но только на север мне всё равно надо. Родители меня давно похоронили. А Бранка — недавно. Может, я ещё успею… я ещё успею… — его лицо исказилось уже настоящей судорогой.
Вадим встал, подошёл к другу. Вздохнул, покачал головой.
— Мы бессердечные твари, — сказал он тихо.
— Мы просто выросли, если ты не заметил, — со смешком ответил Олег. — Пошли пройдёмся до стрельбища, а то твои новички сожгут весь запас патрон. Ротбирта вообще надо держать за руки, и где ты такого нашёл?
— Это они нас нашли, — Вадим резко затянул расслабленный ремень, на котором тяжело висела кобура "брен тена". — Нашли, отмыли от дерьма, сделали людьми… Ладно. Пошли и правда посмотрим, что там и как.
— Всё-таки прихвачу с собой, — Олег легко подбросил на плечо "супер магнум".
Интерлюдия: Вила Сида
Летели клочья облаков,
Собаки выли на луну,
И на лихую сторону
Тянула кровь.
Ложилась на сердце петлей,
Тонула в океане снов,
Звала безумных за собой
Покинуть кров.
Ждала русалкой у воды,
Вплетала в косы волчий вой,
И на воде ее следы
Мог зреть любой.
Играя реками огня,
Гнала непрошеных гостей,
Но позвала с собой меня,
И я был с ней.
С ней пел, впадая в забытье,
И всласть наслушавшись ее,
Под утро приходил домой
Совсем седой.
Кольца не ковать — цепь не сложится,
Ни одна вина не забудется,
Босиком-то стерпится-слюбится,
Зарубцуется новой кожею.
Все бы рассказал, да не положено
Чистый смех мешать со страданьицем,
Встретит — засмеет юной Тальницей,
На старуху Мару похожею.
Обними меня белокожая,
Прелесть ты моя, дрянь постылая,
Голь кабацкая, косорылая,
Совесть ты моя, засапожная.
Ветром полечу по-над кручею,
Засвищу стрелою каленою,
Бровью поведу опаленною,
Подмигну обидою жгучею.
Разудалый пляс в белом саване,
Хлещут рукава — крылья мельницы,
Над верхушками дымом стелится,
Мечется, тоскует душа во мне.
Ой, да нечего терять, коли горя нет,
Вскачь по облакам, только свист в ушах,
Небо пополам рвется, сбился шаг,
Полюбуйся-ка, как он
Падает…[18]
В лесах у северо-восточного окончания озера Сентер, где берёт начало из ледянх ручьёв река Райас и где ещё не простёр свою властную руку ни один из кэйвингов, начиналась осень. Ранняя, тёплая и светлая — но осень.
Большой конный отряд двигался еле заметными тропами. Не меньше тысячи человек — верхами, с запряжками — шли мерным шагом на рыжих конях, прикрывшись с боков, спереди и сзади дозорами. Во главе двигался плотный строй всадников, обмундированных и снаряженных по стандартам, сделавшим бы честь любой отличной земной армии — они немного нелепо смотрелись верхами. Основная масса носила анласскую одежду, даже с частями доспехов — но и у этих у каждого был "огнестрел", причём неплохой.
1-й полк Повстанческой Армии имени Йэни Асма двигался вдоль Змеевых Гор на север, намереваясь перейти через них по тропам до начала зимы и переждать её на берегах реки Прямицы.
Олег покачивался в седле рядом с Вадимом — во главе строя. Он не претендовал на место командира и не занимал его. Уже было оговорено, что перед поворотом в горы Олег поскачет дальше на север и постарается пробраться на земли Рысей в обход линии хротов, которая после осеннего поражения стала ещё плотней. О том, что в Рысьем Логове может просто никого не оказаться — Олег старался не думать.
От головного дозора подскакали, не по-анласски держась в сёдлах, мальчишка и девчонка — с саблями за спинами, длинными пистолетами на поясах.
— Люди впереди, — коротко сказал парень. — Много.
Вадим кивнул:
— Спасибо, Гриш… — и поднял руку. Отряд быстро и почти бесшумно стал спешиваться, разворачиваясь в боевой порядок. Дан поймал брошенные ему поводья коней — Вадимова и Олегова — и успокаивающе кивнул подскакавшей Онлид, которая тоже спешилась, кинув в руку снайперский "маузер".
Пробежав мимо залёгших между деревьев передовых дозорных, парни распластались у корней огромного ясеня и выглянули — туда, где из леса выходила ещё одна тропка, пониже, берегом ручья. Между деревьев двигалось множество людей — они явно тоже что-то не увидели, так почуяли, потому что начали останавливаться.
Это были славяне-горцы. Много, не меньше трёхсот, на своих маленьких крепких конях. Странно одетые — можно было видеть и кольчуги, и мечи, и маскировочную форму, и родовые повязки не меньше чем десятка родов… Но главное — у всех было огнестрельное оружие, и в основном — более-менее новое, хотя виднелись и старые пистолет-пулемёты. На вьюках тут и там качались миномёты, ракетные и противотанковые комплексы, катились ЗУшки и лёгкие полевые орудия… В середине отряда двигалось около полусотни женщин и детей, причём не горских и даже не лесовиков, а горожан — тоже верхами.
Впереди и слева — рядом с седым плечистым стариком — скакал не по-славянски рыжий высокий парень, поперёк седла которого лежал старый ДП-27 с "танковым" диском. Вадим только успел это отметить — рыжий, как анлас, странно… как его отвлёк от наблюдения крик-выдох Олега. А в следующую секунду его друг уже мчался вниз к ручью и орал, не обращая внимания на вскинутые в его сторону стволы:
— Эрик! Эрииииииииииии… — и даже захлёбывался криком.
Рыжий вскинулся. Застыл на миг. Зачем-то соскочил с седла — и побежал навстречу Олегу, который на бегу раскинул руки. Они сшиблись и полетели в траву, покатились, тиская и мотая друг друга, как два молодых пса.
Вадим поднялся, машинально отряхиваясь, помахал рукой дозорным, которые явно ничего не понимали. А сам смотрел, как к поднявшимся на ноги — не расцепляя объятий — Олегу и рыжему подъехал шагом… нет, подъехала. Девушка — статная, сидевшая в седле боком, но с оружием. Вадим увидел, как Олег буквально оттолкнул рыжего и замер, вскинув голову. А потом — несмотря на растущий общий гул — отчётливо расслышал слова девушки:
— Вот так-то… Я одно тебе меч, револьвер и камас привезла. Мне они тем часом без дела, а тебе… возвратом надо… чтоб ты… ооооййй… — Бранка закрыла лицо руками и стала валиться из седла — прямо в руки опрометью подскочившего вплотную Олега.
Сейчас было хорошо видно, что она беременна. Куда дольше, чем Эрна.
* * *Лагерь на лесных полянах и берегу ручья был почти незаметен. Возле горящих в ямах костров двигались тени людей и коней. Среди деревьев таял говор на нескольких языках.
