Игорь Подгурский - Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!
Напротив дома Праксина весьма удачно для Поплавкова стоял небольшой особнячок явно под снос. Окна без рам, входная дверь висит на одной петле. Странно, как ее еще не утащили на дрова.
Инквизитор занял свой наблюдательный пост за этой дверью, присев на рюкзак и рассматривая вход в парадную Праксина сквозь рассохшиеся доски. Вот зашла какая-то женщина. Стоптанные, явно с чужой ноги, боты, коричневый плащ-балахон, головной серый платок повязан так, что лица совсем не разглядеть.
— Наверное, за волшебным приворотом пришла, мужа возвращать, — решил Аким, — а может, как в том бородатом анекдоте про прием у мага: «Помогите мужа вернуть. Его жене. Мне он, дескать, надоел».
Через час женщина вышла. Внешность ее не изменилась. А вот походка стала совсем другой. Если туда она еле передвигала ноги, казалось налитые свинцом, обратно она будто летела на крыльях.
— Видать, хороший колдун-то. Уже помог! — справедливо рассудил инквизитор. Холод пробрался под телогрейку, но Поплавков на это не обращал внимания. Только вспомнилось вдруг, что позавтракать он забыл. У Мани не хотелось, боялся разбудить, а вступать с ней в объяснения было не с руки. А по пути было негде.
* * *В особняке на Софийской набережной сытно завтракали в овальной зале англичане — писатель с сыном, скульптор, до сих пор ждущий встречи с Лениным, и американский финансист Вандерлип. Для Уэллса с сыном это был последний завтрак в Москве. Вечером они планировали сесть на поезд в Петроград, а через двое суток их уже ждал в городе на Неве пароход на Стокгольм.
— Для вас, господа писатели, везде зеленый свет, — обращаясь к писателю с сыном, ерничал Вандерлип, — скульптор вон до сих пор ждет, да и мне с господином Ульяновым все никак не договориться.
Завтрак подходил к концу. Гости наслаждались ароматным кофе, сваренным стариком лакеем.
— Не скажите, господин Вандерлип, у меня задача была простой — поговорить с Лениным для очередной своей книги, надеюсь, особенно интересной, все-таки правду про Россию никто еще не писал. Скульптору нужно не один час рядом с вождем провести и не один день. Вы же решаете сложные финансовые задачи взаимодействия капитала с новой для всех нас экономико-политической моделью устройства общества. Это быстро не бывает. Не гневите бога, господин Вандерлип!
В соседней комнате послышались голоса слуги и Ротштейна.
— Вынужден прервать нашу дискуссию, до вечера, господа. Это за нами, — проговорил Уэллс и поднялся из-за стола.
— Здравствуйте, господа, приятного аппетита, — поприветствовал присутствующих Ротштейн, — должен украсть у вас господина Уэллса. Погода сегодня не в пример вчерашней. С ног сдувает, снег пошел.
— Ничего-ничего, господин Ротштейн, нам, лондонцам, к капризам погоды не привыкать. До свидания, господа, до вечера.
О чудо, у ворот особняка англичан ожидал специально для них выделенный лично Лениным автомобиль «Роллс-ройс». Этот экземпляр советская власть экспроприировала у миллионера-промышленника Пал Палыча Рябушинского, вторым в России, после императора Николая II, севшего в легендарную уже тогда машину. Ленин стал третьим.
В закрытом авто холод и ветер не чувствовались, но и столицу рассмотреть как-то не удавалось. Сын Уэллса вызвался побывать на проходящем как раз в этот день в Лефортове строевом смотре, по-старому говоря, придворных частей Красной Армии. Смотр проводил сам Лев Давидович Троцкий.
— Вот и поезжайте, вас на ленинском автомобиле всюду пропустят, встретят с почетом. А я по-стариковски прогуляюсь по старым переулочкам вашей столицы. Люблю я дух старых городов. Силу он мне дает и вдохновение. А мне еще писать о России, — выступил со встречным предложением Уэллс-старший.
Ротштейн нехотя согласился. Видимо, были у него на этот счет инструкции, нарушать которые не хотелось, но не выполнить желание творческого гостя показалось еще хуже.
— Не съедят же его, в самом деле, — решил он, — с откровенным криминалом мы практически справились, на каждом шагу чоновские и красноармейские патрули. — И приказал водителю остановиться на Солянке.
Писатель ловко выпрыгнул из машины, перескочив через осеннюю лужу, чуть подернувшуюся дымкой ледка, и бодро зашагал в сторону Варварки, не взглянув вслед заурчавшему за спиной авто.
К кому бы ни обращался Уэллс по-английски с просьбой показать ему путь в сторону неведомой, но столь труднопроизносимой для англичанина Варварки, он терпел крах. Какая-то толстая баба в мужском поношенном пальто в ужасе шарахнулась от него, услышав иностранную речь. От красноармейского патруля спас только чудом сохранившийся в кармане пропуск в Кремль с личным автографом Ульянова-Ленина. Только один приличного вида прохожий, по виду недавно разменявший полвека, улыбнулся в ответ на слова фантаста.
— Would you tell me, how to get to Varvarka Street, 12?[1]
— So glad to hear native speech in crumbled Moscow… I lived long enough in England. You know it’s quite easy to find a place here in Moscow especially as it’s less than a mile to reach that house from here.[2]
Мужчина показал путь взмахом правой руки. Они тепло распрощались, и Герберт двинулся в указанном направлении.
* * *Аким чуть отвлекся от мыслей, когда краем глаза заметил знакомую фигуру, уверенно шагнувшую в парадную.
«Не успел перехватить на входе, — с сожалением подумал он, — придется лично посетить колдуна. Пойду, пообщаюсь с волшебником».
Поплавков не спеша пересек Варварку, через несколько минут вошел в здание следом за посетителем. Крутанул язычок дверного звонка на двери, огражденной чугунной литой решеткой с изображением оскалившихся львов.
— Здравствуйте, — приветствовал его, открывая дверь и отодвигая решетку, молодой человек с русыми длинными волосами и «козлиной» бородкой, — вы к Герману Вадимовичу? Я его помощник Андрей.
— Добрый день, — ответил инквизитор. — Есть проблемы. Хотел с опытным колдуном посоветоваться. Слава-то о нем по всей Златоглавой. Может, поможет чем?
— Поможет, обязательно поможет. Мало кому помочь не удается, если только человек сильно сам себе зла желает. Проходите, присаживайтесь, придется немного подождать. У Германа Вадимовича гость. — Андрей уткнулся в какую-то толстую книгу, от которой его оторвал приход очередного посетителя.
Инквизитор задумался, как грамотно построить беседу сразу с двумя влиятельными и неглупыми людьми, чтобы достичь своей цели.
Так они сидели, один ушедший с головой в книгу, другой в свои мысли, когда в дверь постучали. Точнее, ее, по-видимому, пытались сломать и сломали бы, судя по натиску, если бы не решетка.
Андрей всполошился, отбросил книгу, но что делать, придумать не мог. Поплавков же быстро сориентировался в ситуации, махнул юноше рукой — открывай, мол.
В правой руке инквизитор уже сжимал наган, в левой — клинок с рунами на лезвии.
Дверь распахнулась, как от удара, прижав помощника колдуна к стене. В приемную ураганом ворвались трое. Первым вломился высокий мужчина гвардейского роста в форменной чекистской кожанке. В его руке холодно блеснул вороненой сталью наган. За командиром в дверь одновременно попытались протиснуться сразу двое его подчиненных. Это их и подвело. Секундной возни в дверях хватило Акиму, чтобы дважды выстрелить и оставить старого знакомца оборотня без подручных.
Бывший поручик не обратил внимания на потери в группе захвата. Это всего лишь люди, расходный материал. Он успел выстрелить в ответ. Приемная наполнилась грохотом. Кисло запахло сгоревшим порохом. Одна чекистская пуля оставила колдуна без помощника, пробив навылет грудную клетку Андрея, другая — кресло, где только что сидел инквизитор. Сам Поплавков неуловимо переместился, оказавшись за спиной оборотня, и прижал лезвие кинжала к его шее.
— Убить я тебя всегда успею, поручик. А пока поговорим. Во-первых, какого рожна тебе здесь надо? — что «во-вторых», инквизитор не успел продолжить.
— Ы-ы-ыр, — вместо ответа рыкнул бывший поручик, а ныне старший оперуполномоченный, и неожиданно рванул вперед, глубоко разрезав шею о лезвие, но все же вырвался из рук инквизитора в сторону двери, открывшейся в кабинет колдуна. Праксин, стоящий в дверном проеме, просто чуть-чуть сдвинулся в сторону, одновременно выбросив руку вперед. Мгновение — и чекист, дернувшийся, как дикий зверь в капкане, застыл замертво. Из его шеи торчал острый кончик посоха мага, подставленный Германом Вадимовичем. Тело оборотня с грохотом повалилось на пол. Облаченный в черную мантию, опоясанную золотыми кистями, колдун вошел в приемную.
— Приберись, Андрюша, грязи много у нас, — громко произнес Герман Вадимович.
— Увы, Герман Вадимович, Андрюшу придется самого прибрать. Не волнуйтесь, я помогу, — ответил Аким.
— Жаль мальчика, ну да это после. Ему, говорите, уже не помочь? А вы, собственно, уважаемый, кем будете? Э-э, товарищ… — с улыбкой произнес колдун.
