"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Мзареулов Константин

На выходе из подвала столкнулся в проеме с Петрухой. Вначале обстрела мы бежали сюда вместе, а потом как-то потерялись. Петруха вид имел печальный, да и я сам, наверное, такой же. Весь в грязи и какой-то штукатурке, рожа, как в цемент макнули.

– Сань, живой? – схватил меня за руку напарник.

– Вроде да, слушай, братушка, ты винтовку мою не видел? – спросил я. В подвал я бежал с автоматом, просто потому, что винтовка находилась в комнате, что занимал Нечаев.

– Тут твоя винтовка, – услышал я голос впереди. Выйдя на дневной свет, блин, и правда уже светло вовсю, но неба и солнца не видать, обнаружил возле входа в подвал командира с моей винтовкой. – Дуйте наверх, занимайте позицию. Они уже начали, наблюдатель засек подготовку к атаке.

Мы с Петро, тряся головами, начали подниматься на первый этаж. Ха, это командир так посмеяться решил, что ли? Выше первого этажа оставались лишь редкие перекрытия и остовы стен. В пустые глазницы оконных проемов можно отчетливо разглядеть внутренности дома. Точнее, их отсутствие.

– Командир, а куда подниматься? – спросил я, вернувшись к дому.

– Боец, тебя чего, контузило, что ли? – жестко так спросил Нечаев, раздававший указания бойцам. – Конечно, в дом напротив, этот сейчас рухнет на хрен, самим не догадаться, что ли?

Не говоря ни слова, мы помчались через дорогу к соседнему дому. Это был однотипный с предыдущим, трехэтажный домик на три подъезда. Не добежали. Вокруг вдруг начали летать пули противника, пришлось падать там, где находились. Долетел, опоздав, крик ротного:

– Ложись!

Скатившись в первую попавшуюся воронку, мы с Петрухой переглянулись и кивнули друг другу. Приподнимаюсь на коленях, блин, ни фига не вижу, одна пылища кругом. Справа и слева поднимаются фонтанчики земли и щебня, но вроде неприцельные, иначе бы попали уже. Приглядываюсь. Так, винтовка-то у меня как, живая хоть? Осматриваю прицел, вроде на месте, но надо бы проверить. Не вставая из нашего неглубокого укрытия, ловлю в прицел кусок железа, что чудом еще держится на доме метрах в двухстах от нас. Лист, видимо, сорвало с крыши во время артобстрела, но он как-то зацепился. Стреляю два раза подряд, вроде нормально, лист грохнулся вниз. Добиваю в магазин два патрона.

– Петь, патронов у нас как? – сам осматриваю свои карманы.

– Да есть немного, диски к «папаше» я все снарядил, к твоей винтовке у пулеметчиков пару горстей прихватил, – отвечает Петро. Он уже высунулся из воронки и лег рядом со мной, выискивая цели.

– Первым не пали, может, в такой пылище не сразу заметят, – я всматривался в прицел. – Черт, ни фига не вижу.

Отложив винтовку на дно воронки, подхватываю ППШ. Вовремя. Первые фрицы появляются в пятидесяти метрах. Идут осторожно, пригибаясь, смотрят во все стороны. Стало понятно, почему никто из наших бойцов до сих пор не стреляет, не видно было вообще ничего. Тут же, словно спохватившись, открывает огонь кто-то из бойцов, за ним еще и еще. Стрекочут ППШ, звонко щелкают «мосинки» и СВТ, в ответ начинают медленную трескотню немецкие МР-40. Где-то совсем рядом заработала швейная машинка под названием МГ-34, ну, или 42. Хлопает первая граната, кто-то кричит, вроде похоже на русскую речь. Сквозь все это дерьмо, пыль, выстрелы и разрывы гранат вдруг между домами появляется танк. Вот и приплыли, блин. За первым Т-3 из пылевого тумана выползают еще два. Гулко бухают танковые орудия, где-то позади нас слышны разрывы.

– Петь, ты гранаты противотанковые сдал в роту? – чуть испуганно дергаю товарища за рукав.

– В сидоре. Чего я, дурак, что ли, отдавать-то? Если что-то выдали, надо брать, а не отдавать.

Петя вытаскивает две здоровые гранаты и кладет их между нами. До танков меньше ста метров, скорее всего пятьдесят. Черт, так близко я их еще не видел. А-а-а, блин, почему здесь нет РПГ-7?

Танки не залезая вперед, дают возможность своей пехтуре зачистить оба дома, между которых они встали. Знают, гады, как без пехоты хреново наступать, это тебе не в полях. Сзади справа бухает танковое орудие, не оглядываюсь, знаю, что там где-то целых три наших танка. Из стоящего ближе всего к нам Т-3 выбивается сноп искр. Танк противника шевелит своей пушчонкой, блин, ребята, почему вы его не продырявили сразу. Второй выстрел «тридцатьчетверки», и немец начинает разгораться, загляденье. Петя куда-то стреляет, твою мать, засмотрелся тут, как в кино пришел. Фрицы чуть не вплотную подошли. Тоже стреляю, даже вроде попадаю. Тем временем сзади выстрелили еще несколько раз, и второй немецкий танк загорается. Последний начинает пятиться, но, сука, стрелять не перестает, и сзади раздается грохот.

– Черт, эти суки нашу «три-четыре» спалили, – кричит Петя. Оборачиваюсь, точно, чадит родная. Жалко танкистов, но чего он вылез-то, тех двух сжег, а тут взял и вылез из-за дома целиком. Показались оставшиеся два наших танка.

– Куда вы, идиоты? – бессильно опускаю руки. Танкистам моча в голову ударила, похоже. Они устремились оставшегося фрица догонять. Наша воронка была у них на пути, я просто взял и поднялся во весь рост. Фрицев я не боялся, только если случайно зацепят. Они назад рванули вместе с оставшимся танком.

Размахивая руками, мне все-таки удалось остановить танк буквально в пяти-шести метрах перед собой. Люк мехвода открылся, и на меня уставился чумазый танкист. Что он кричал, я не слышал, грохочет все кругом, включая танк, но я выбрался из воронки и подбежал к нему.

– Куда ты полез, гад, хочешь нас вообще без брони оставить? – орал я на механика-водителя, тот выпучил глаза и, казалось сейчас выпрыгнет из танка прямо на меня.

– Сдурел, я же тебя чуть не переехал! – в ответ орет танкист. Тем временем открылся башенный люк, и на меня уставился командир танка. Махнув мне рукой, подзывая, танкист оглядывался. Атака немцев захлебнулась, но пули летали.

– Гвардии красноармеец Иванов, – представился я, вскинув руку к каске.

– Майор Измайлов, – нехотя ответил мне танкист, – ты чего сдурел, что ли? Мало того что под танк бросаешься, так еще и контратаку нам сорвал?!

– Товарищ майор, я вам самоубийство сорвал! – просто ответил я. – Куда вы полезли? У немчуры тут пристрелян каждый метр, вам одной потерянной коробочки мало?

– Да как ты смеешь, боец? – рыкнул на меня майор танкист. – Что это за паникерство в гвардейской дивизии? У меня приказ контратаковать противника…

– Да не надо на меня рычать, товарищ майор. Погибнуть дело нехитрое, а нам через полчаса, когда немец в новую атаку пойдет, чем его встречать? А? Вперед, за Родину? А как потом другим воевать, насрать, да? Родина-то уже устала смотреть, как за нее дохнут, пора бы уже и фашистов убивать! Единоличники какие-то! Думать-то головой нужно, а не шлемофоном! – рявкнул со всей дури я и спрыгнул с танка. Меня уже доконал этот большевистский героизм-пофигизм. Я прекрасно осознавал, что разговариваю с командиром, наверняка не меньше батальона, но было уже плевать. Ну что это такое, а? Люди тут за каждый метр цепляются, а кто-то решает погеройствовать. Первый враг народа тот, кто своей агитацией людей до исступления довел. Понимаю, что нужно атаковать, но не атакуют голой жопой-то! Хватит немца трупами заваливать. Ведь сто процентов даю, что танкисты и двухсот метров бы не проехали, сожгли бы их и все, так нет, как ты смеешь, боец, паникерство! Да спасибо бы лучше сказал!

Я шел обратно к воронке, хотел винтовку поднять, когда увидел вытягивающегося Петруху. Обернувшись, я увидел, как танки медленно сдают назад, возвращаясь под прикрытие домов, а вот ко мне идет майор.

«Пипец, сейчас еще один расстреливать будет!» – подумал я и закинул автомат за спину.

– Пойдем наверх поднимемся, – вдруг спокойно проговорил майор-танкист и показал мне на дом, куда мы перед атакой бежали. Кивнув, я взял из Петиных рук винтовку и двинул следом за майором.

– Спасибо, парень! – оглядев округу в бинокль, заявил мне танкист. – Смотри, у них там танков больше десятка. Минуты бы не продержались.