Василий Орехов - Линия огня
– Группу Борова обстреляли, – пояснил Патогеныч. – Им удалось укрыться вон в том здании, но их атаковали с другой стороны – я так понимаю, люди из их же клана. Короче, чума полная.
– Динка, – прохрипел я, – кому-то очень не хочется, чтобы они доставили Динку заказчику живой…
– Это на каком же уровне столкновение идет? – изумился Патогеныч. – Если им даже одну часть «Монолита» удалось натравить на другую…
– Брат, хватит молотить языком, – прервал я его. – Нам нужно забрать Динку, пока не поздно. – Патогеныч молчал, и я продолжил: – Я понимаю, что, если мы атакуем Борова с тыла, нам крышка. Но крышка нам теперь в любом случае. Обратно через зону покрытия Радара нам уже не выбраться. Осталось только решить, погибнем мы в стиле «банзай» или нас перестреляет как гусей патруль «Монолита». Ну же, брат! Кто ничего не делает, тот заранее покойник. А вдруг нам удастся отбить Динку и отключить Радар?
– Угу, и улететь отсюда на президентском самолете, – саркастически поддакнул Патогеныч. – Ну, ладно. Я знал, на что иду, уже когда пошел догонять с тобой Борова. Если уж взялся за дело, надо доводить его до конца.
Я развернулся к Гусю, чтобы привести его в чувство, но он уже сидел рядом с нами в кустах, обхватив голову руками. Похоже, он все слышал.
– Ты готов, бродяга? – поинтересовался я. – Нас ждет славное приключение.
– Отмычку не спрашивают, – простонал Гусь, пытаясь справиться с чудовищной мигренью.
– Забудь, – проговорил я. – Ты больше не отмычка. Ты – настоящий бродяга. И пусть теперь кто-нибудь только попробует что-нибудь вякнуть…
– Я с вами, народ, – криво ухмыльнулся бывший отмычка.
– Тогда двинули!
Выбравшись из кустов, мы короткими перебежками между деревьев бросились к зданию, в котором засела группа Борова. Снайперы монолитовцев не сделали по нам ни одного выстрела: либо они плотно работали по Борову, либо его команде действительно удалось снять всех, благо он наверняка знал ключевые снайперские точки. Из здания по нам тоже не стреляли – видимо, его защитники бросили все силы на оборону фасада, разумно решив, что с флангов их по чистому полю никто не обойдет, а с тыла, со стороны работающего Радара, тем более. По дороге безоружный Гусь разжился гаусс-винтовкой одного из подстреленных монолитовцев. Два других трупа лежали далеко в стороне, и мы с Патогенычем не стали рисковать, предпочтя быстрее преодолеть открытое пространство.
Добравшись до здания, мы нырнули в выбитые окна первого этажа, быстро перекатились, вскочили, вздернув стволы автоматов. В просторном пустом зале на первом этаже никого не было – огромные окна с фасадной стороны не способствовали успешной обороне, что убедительно доказывали еще два трупа в растерзанных экзоскелетах, лежавшие возле окон. Остатки команды Борова закрепились на втором этаже, и пока, судя по всему, им успешно удавалось сдерживать натиск штурмующих – когда мы проникли в зал, канонада наверху, разносившаяся за пределы здания, превратилась в оглушительную. Мимо странного металлического сооружения с огромным сухим бассейном в центре, углубленным в пол метра на четыре, мы прокрались к лестнице, ведущей наверх, и я уже беззвучно расписал напарникам на пальцах, в какой очередности поднимаемся и как действуем на втором этаже, когда над нами вдруг раскатился грохот такой силы, что барабанные перепонки болезненно затрепетали. Стены заходили ходуном, с потолка обрушился солидный пласт штукатурки, по углам посыпались пыль и песок. Затем мощный удар повторился, затем еще раз и еще.
И наступила тишина.
Глава 17
Бункер
Тишина была густой, словно сметана. В ней плавали какие-то непромешанные комки – комариный писк, тонкий хрустальный звон, отдаленное басовитое гудение, – но в целом она надежно накрыла окрестности огромным ватным одеялом.
Я ткнул пальцем вверх: на второй этаж!
Мы взлетели по лестнице. Быстро заняли позиции у выбитых взрывом дверей.
В пустой дверной проем было видно, что от второго этажа мало что осталось. Несколько попаданий из РПГ обрушили угол здания и часть фасадной стены. Возле двери валялось исковерканное ударной волной тело в экзоскелете. Осторожно высунувшись из-за дверного косяка, я зафиксировал еще два трупа: один поймал несколько пуль из гаусса, второй был наполовину засыпан обрушившейся стеной – из-под завала торчали только неестественно вывернутые ноги в тяжелых башмаках, поэтому было невозможно определить, погиб ли он при взрыве или кусками бетона засыпало уже остывающий труп с пробитой пулей грудью.
Еще двое монолитовцев были живы. Одного швырнуло ударной волной через всю комнату, и он теперь слабо шевелился в углу, пытаясь отщелкнуть пластиковое забрало шлема, изнутри залитое густой кровью. Второй уже снова занял огневую позицию у окна, хотя и ему явно здорово досталось.
– Эй, Боров! – негромко окликнул я.
Монолитовец неуклюже, с трудом оглянулся. Шлема на нем не было, левый глаз оказался перечеркнут свежим кровавым шрамом, на лбу запеклась кровавая корка.
– Мать твою, – тихо произнес он, глядя в дуло моего АКМК. – Вот это встреча.
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал я. – Где девушка?
– Там, в комнате… – Боров попытался махнуть рукой в сторону лестницы, но я дернул стволом, предупреждая его движение.
– Гаусс положи, тварь.
Боров сморщился, словно от зубной боли.
– Хемуль, послушай меня, – проговорил он. – Они сейчас снова будут штурмовать…
Патогеныч подобрал валявшийся на полу гаусс. Повертел в руках, бросил к стене: винтовка оказалась повреждена взрывом. Подобрал другую. Скользнул мимо монолитовца к выбитому окну, осторожно выглянул наружу.
– Гаусс на пол! – с ненавистью рявкнул я прямо в лицо Борову.
– Хемуль, семь человек, – сказал Патогеныч. – Это только те, кого я вижу.
– Надо отстреливаться, – снова забормотал Боров. – Нельзя, чтобы они убили девушку. Нельзя, чтобы она им досталась…
– Да что у вас тут происходит, придурки, мать вашу!.. – в сердцах рыкнул Патогеныч. – Какого черта вы друг друга режете?!
– Гусь, держи нашего приятеля на мушке, – распорядился я. В отличие от Патогеныча, мне совершенно неинтересно было, что происходит: если монолитовцы режут друг друга, значит, так надо. Нам это только на руку. – Если через десять секунд не бросит винтовку, вышиби ему мозги, пожалуйста. Душевно тебя прошу.
Сам я, пригибаясь, снова выскользнул в дверной проем. Ткнулся в соседнее помещение. Боров не обманул – Динка действительно была там: связанная по рукам и ногам пластиковыми наручниками, она лежала на бетонном полу, припорошенная бетонной пылью, и настороженно смотрела на меня.
