Андрей Плеханов - Инквизитор Светлого Мира
– Нечего нам соваться в самую гущу боя, - сказал я. - Обойдем впятером с фланга и нападем на ставку инквизиции. Они там, наверное, чаи гоняют, в ус не дуют. Уверены в победе. Возьмем Вальдеса тепленьким.
– А что, это хорошая идея! - оживился Демид. - Голова у тебя неплохо варит, Мишка. Так и сделаем.
– Как ты думаешь, Лурдес там? В одном из этих шатров?
– Вряд ли. - Демид покачал головой. - Хотя кто знает…
* * *
Пока мы спускались с холма, битва уже началась. Обе стороны с гвалтом поперли друг на друга - одновременно, как будто кто-то невидимый дал им отмашку рукой. Догадывался я, кто этот невидимка… Кулаки у меня чесались добраться до ее закопченного трухлявого замка. Только не до этого пока было. Нужно было найти Лурдес и при этом умудриться выжить.
Легким наш путь назвать было трудно. Хотя мы и отклонились насколько возможно от центра боевых действий, фланг обойти нам не удалось. Одно утешало - там, куда мы попали, не было ни арбалетчиков, ни конников. Пока не было. Здесь шла тяжелая рукопашная с применением всех видов холодного оружия. Сверху, с холма, можно было еще найти некую упорядоченность в расположении отрядов. Здесь же, в гуще сражения, все представляло собой единую бурлящую массу людей, убивающих друг друга. Звериная ненависть была написана на лицах. Ненависть ко всем, желание убить всякого, кто встанет на пути. Теперь трудно было понять, кто принадлежит к армии повстанцев, а кто - к армии Вальдеса. Любой убивал любого. Что случилось с этими людьми, совсем еще недавно миролюбивыми и в общем-то по-детски безобидными?
Наша группа из пяти человек двигалась клином. Вбуравливалась в осатаневшую от ярости толпу как ледокол, раздвигала ее, прокладывая себе путь. Впереди шел лично я. Учитывая нежелание убивать несчастных кларвельтцев, оружие я выбрал себе самое что ни на есть гуманное. Не фаджету, конечно, - здесь от нее не было бы ни малейшего толка. Я орудовал огромной гладкой дубиной из крепчайшего дерева. Этакой бейсбольной битой полутораметровой длины и сантиметров двадцати в диаметре. Обратите внимание - простой деревянной дубиной, без всяких там шипов и прочих смертоносных штучек. Впрочем, всякому, кто попадался мне под руку, доставалось преизрядно. Я не церемонился. Не мог я различить, кто тут был наш, кто чужой - да простит меня Боже. Я просто сшибал с ног всех, кто бросался на меня с мечом, и шел дальше. Косил народ как траву.
Сами виноваты. Зачем нужно было лезть на такого миролюбивого громилу, как я? Ведь их же предупреждали! Сзади меня шел Томас - Начальник Зверей и орал во всю свою мощную негритянскую глотку: «Расступитесь! Пропустите нас! Если вы не будете на нас нападать, мы вас не убьем!» Томаса, как самого небоеспособного из всех нас, специально поставили за моей спиной. Я прикрывал его. Мы же, помнится, обещали ему благополучное возвращение домой. Ужасно было бы, если бы его, бедолагу, укокали в бою. К сожалению, пацифистские вопли Тома не приносили ни малейшего результата. Напротив, мы привлекали особое внимание. Каждый, в чье поле зрения мы попадали, стремился немедленно испробовать на нас свое оружие. Несчастные идиоты…
Демид и Ван двигались сзади, защищая Тома с боков. Я не видел, что они там вытворяли и удавалось ли им выполнять искреннее намерение не убивать никого. Но думаю, что со своей работой они справлялись. А как еще могло быть?
Пичужка Цзян замыкала наш «утюг». Надеюсь, что там, сзади, на относительно расчищенной территории, ей было полегче, чем нам. Конечно, бойцом она была отменным, но с учетом весовой категории нам нужно было беречь ее.
Вначале мы продвигались довольно шустро, и мне уже показалось, что вот-вот мы прорвем вязкую и опасную трясину дерущейся толпы и выйдем на открытое пространство к шатрам. Показалось… Скорость наша снижалась с каждой сотней пройденных шагов. Прошел час, второй… Я уже потерял счет времени. Мы засели крепко. Завязли по самую макушку.
Волны нападающих нахлестывали на нас и отступали. Я молотил дубиной как мельница, я уже выбился из сил, а черные верхушки шатров инквизиции застыли на месте - не приближались к нам ни на шаг.
В той части поля, где мы находились, мертвых было уже больше, чем живых. Трупы устилали землю, кровь хлюпала под ногами. Раненые страшно кричали, потому что некому было уносить их, и сражающиеся шагали прямо по ним. Никто не думал покидать поле боя или отступать. Слабых убили давно, выжили лучшие бойцы, и теперь они рубились между собой отчаянно и жестоко. Я не видел признаков разума в их глазах - остались только звериные инстинкты. То, что начиналось как сражение, перешло в смертельную грызню взбесившихся собак.
Возможно, мы все-таки пробились бы к ставке инквизиции. Но этого не понадобилось. Вальдес сам пришел к нам.
Я увидел, что, кроме большого водоворота толпы, образовавшегося вокруг нашей группы, в сотне метров поодаль появился другой водоворот. Отбившись от очередной парочки свихнувшихся стражников, я бросил быстрый взгляд туда, пытаясь определить, что там происходит. Десяток гвардейцев продвигался через стадо, прикрывая кого-то длинными щитами и вовсю орудуя мечами. Вдруг светлый ежик волос взлетал высоко над толпой и исчез. Вслед за этим чудовищная рука, подобная многометровому белому питону, выхватила из толпы крестьянина, вооруженного топором, и подкинула его в воздух - так, что он перекувыркнулся, совершил вынужденное сальто и приземлился брюхом точно на копье.
Вальдес. Его признаки. Ни с кем не спутаешь.
– Демид, ты видел? - проорал я.
– Да! Это Вальдес! - крикнул Демид, отбиваясь мечом от здоровенного детины в латах. - К нам идет!
– Думаешь, по наши души пожаловал?
– В любом случае не нам на помощь! Ты мечтал разобраться с ним, Мигель? Сейчас разберешься!
Мы вовсе уже прекратили всякое продвижение. Казалось, что вся ненависть поля боя сосредоточилась сейчас на нас, демониках. Демид сражался спиной к спине с Томом, Цзян - рядом с Ваном. Только я работал в одиночку. Демид и Ван орудовали мечами, Цзян - длинным гибким копьем, изготовленным на манер китайского и украшенным разноцветными тряпочками. Начальник Зверей рубился огромным, страшного вида топором.
Силы наши были на исходе. Все, кроме меня, уже были ранены. Почему мы не применяли наши демонические способности? Из-за обета, данного нами? Отчасти. Но главной причиной было то, что мы отупели, заразились болезнью свирепого безумия, охватившей всех, кто находился сегодня на поле. Нам уже все равно было - выживем мы или погибнем.
Черный конь прорвался к нам, едва не ломая ноги о трупы, и сшиб Вана мощной грудью. Оглушенный старик еще пытался подняться на ноги, слепо искал свой меч, вылетевший из рук. Демид бросился на помощь Вану, вышиб всадника из седла. Но гвардеец успел выстрелить из арбалета. Я видел, как стальной болт вошел в лоб старого китайца.
Ван умер сразу. Тело его около минуты лежало на земле и ничем не отличалось от остальных мертвых тел. А потом оно вдруг вспыхнуло синим светом, превратилось в полупрозрачный призрак и растаяло в воздухе.
Цзян стояла и ошеломленно смотрела, как последние следы нашего мудрого старика исчезают из Светлого Мира. Она опустила свое копье, она оцепенела, отключилась от окружающего. Она опасно замешкалась. Я увидел, как кривоногий мужик бандитского вида, с единственным уцелевшим глазом на располосованной страшной роже, подскочил к ней сзади и замахнулся мечом.
Я уже орал в полный голос и несся во весь опор к Анютке. «Цзян, сзади!!!» - голосил я. Демид взлетел в воздух, тоже спеша ей на помощь…
Одноглазый рубанул двумя руками с оттяжкой. Голова Цзян, милой моей Анютки, слетела с шеи, стукнулась о мою грудь, залив меня фонтаном крови, и покатилась по земле. Радостнейшая улыбка растянула физиономию урода, убившего Цзян. Так может улыбаться ребенок-дебил, удачно укравший конфету.
Удар моей дубины переломил его пополам. Я заплакал и бросил свое ненавистное оружие под ноги.
Анютка. Бедная моя Анютка.
Я не мог больше никого убивать. Не мог.
Демид приземлился рядом, и тут же на него набросились четверо. Не стоило ему летать. Он не успел сориентироваться. Он закрутился волчком, отражая удары, и тут же напоролся грудью на меч.
Я опустился на колени рядом с Цзян и взял ее за руку. Холод, безумный холод… Лед ее смерти заморозил меня до самого сердца. Я стоял на коленях и смотрел, как тело Цзян становится прозрачным и распадается на атомы.
– Мигель!… - прохрипел Демид. - Я должен… Должен сказать тебе…
Я повернулся к нему.
– Мигель… - почти беззвучно произнесли посиневшие губы Демида. - Лурдес… Она…
Это были последние его слова. Демид умер.
Я поднялся на ноги и побрел к последнему из оставшихся в живых наших - Томасу. Очередной кларвельтский убийца помчался мне наперерез, встал на моем пути, оскалился и выставил перед собой окровавленную саблю.
