Кирилл Партыка - Эпицентр
– Это откуда же такая уверенность? Ольга пожала плечами.
– А другие чужаки откуда взялись? Она повторила свой жест.
– Понятия не имею. Нас предупредили, что возможно появление конкурентов. Их требовалось ликвидировать любым способом, желательно чужими руками и под убедительным предлогом.
– Не шибко-то убедительно твой напарник действовал,- сказал я.- И не чужими руками, а самолично из ПТУРСа в броневик засадил. Грубая работа. Я ему Коня никогда не прощу.
Ольга вздохнула:
– Так вышло. Ты пойми. Мне все это с самого начала очень не нравилось. Но выбора у меня не было. А когда я поняла, во что вляпалась, вообще…
– Кто по наши души прилетит?
– Сначала вертолет с бойцами. А через сутки – кто-то из начальства.
– Ясно, сперва подопытные крысы. А кто из начальства? Инструктор?
– Понятия не имею.
– Главного ты мне так и не сказала. Кому и для чего понадобилась канитель с экспедицией? Чувствуется опытная рука, кустарям такое не под силу.
– Говорю же, не знаю кому! Сам специалист, подумай: стали бы нам объяснять?! А вот зачем… Нам поставили задачу: попытаться выяснить, что там, в Эпицентре, и по возможности вступить в контакт.
– Из чисто научного интереса, угробив почти четыре десятка профессионалов?
– Что ты от меня хочешь?
Сейчас ее «броня» почти исчезла, и я чувствовал, что она не врет.
– И про меня ты не досказала. Отчего это именно мы двое должны были дойти любой ценой? Кто это тебе внушил и с какого перепуга?
Ольга раздумывала. Понимала она, что связаны мы с ней одной веревочкой. Неизвестно, чего ждать от визита человеколюбивого начальства. А вот на меня, ей казалось, положиться можно. Я «слышал» ее сомнения и знал, что она не промолчит.
– Нам говорили, что на приборы надежды мало. Они, как ничего не показывали, так вряд ли что-то и покажут. А вот Ездок Серый… У него что-то вроде телепатической связи с Кошками. А через них, кажется, с Эпицентром. Поэтому Ездока Серого нужно беречь и непременно доставить к цели. И постараться под контролем использовать для контакта.
Признаться, я выпучил глаза. Ольга могла знать обо мне многое. Но не это!… Кто же такой чересчур информированный и сообразительный просчитал ход событий?! И откуда он вообще, черт возьми, почерпнул такую информацию?!
Я сказал:
– Интересно, как они рассчитывали использовать меня под контролем? За какое место контролировать?
Ольга усмехнулась:
– Нашлось бы за какое. Никто ведь не мог предположить, что Эпицентр может просто самоуничтожиться. Такой вариант даже не рассматривался. Нам подробную систему действий вдалбливали, что делать, как и на что тебя нацеливать.
На что они собирались меня нацеливать, я выяснять не стал. Мне это уже стало неинтересно.
– Сука ты все-таки,- сказал я Ольге.- Шпионка чертова. Правильно говорят: самые ловкие разведчицы – бабы. И самые опытные разведчики горели именно на них. Манипулировать мною вздумала! А тварь в колодце, вишь, гуманная попалась. Хорошо все-таки, что я вам всю малину обгадил.
Ольга зажала мне рот ладонью.
– Перестань. Да, я дрянь. Я шпионка. Ты, можно подумать, ангел во плоти! Но я говорила, что ты для меня значишь. Хочешь верь, хочешь – нет. Мне влюбляться не положено. Но на этот раз очень хочется.
Сейчас я чувствовал ее и понимал, что она говорит правду. Она вдруг прильнула к моему плечу. Я погладил ее по голове.
– Ты не ангел,- сказала она со вздохом.- Да мне ангелы и не нужны. И я им тоже. Я, наверно, дура. Я тебе говорила, что раньше поэзией увлекалась. Романтика бурлила в разных местах. Оттого, может быть, и стала тем, кем стала… Так вот, можешь смеяться. Но не зря, я думаю, тогда, у костра, Пророк завел разговор про Люцифера. Мне показалось, что ни к селу, ни к городу. А теперь я понимаю. Ты, наверно, и есть здешний Люцифер. Светлый дух, бунтующий против лжи и лицемерия, падший, порядком озверевший, но все равно – светлый! Ты Ездок – тот, кто всегда в движении. А движение и есть жизнь.
– Как-то ты не так трактуешь образ падшего ангела,- возразил я.- Это тебе не «печальный Демон, дух изгнанья, витал над грешною землей». В аду, знаешь ли, печальных демонов мигом развеселят. Или спровадят на небеса, но их там не примут.
– Перестань. У тебя неплохо выходит изображать циника. Но циник ты не стопроцентный, несмотря на все старания. В любом аду должен быть свой Люцифер, чтоб вовсе уж не наступил хаос и мрак кромешный. Он конечно же не добро. Он часть той силы, которая, как вещал Пророк, поддерживает Вселенную в равновесии. Пусть даже на отдельно взятом пятачке мира величиной с пылинку. Ты никогда не станешь ни рабом, ни хозяином. Ты свободный человек. А свобода, возможно, и есть то самое равновесие.
Я громко и неподдельно расхохотался.
– Я думал, я такой скромный парень!… Да уж, погиб поэт, невольник чести! А призрак его все бродит по закоулкам дамских душ… В духов я вообще не верю, ни в светлых, ни в каких. В инопланетян и то надысь, как поверил, но все равно думаю: не приснилось ли?!… Профессор, то есть не он, а тот пролетарский писатель, говорил о правде. А я… Если уж тебе хочется метафор, вспомни Высоцкого: «Некий чудак и поныне за Правду воюет. Правда, в речах его правды на ломаный грош». А я к тому же одет и вооружен до зубов.
– Как бы ты ни кривлялся…
– А я и не кривляюсь. Просто, если ты человек, то и оставайся человеком. Америкосы говорят, дерьмо случается. Но нельзя же в дерьмо выше макушки, как ты в ту фиолетовую дрянь! А уж если и угодил, хоть выныривай иногда. Зона, она людей многому могла бы научить. Не в смысле технологий и всяких научных хитростей. Здесь притворяться и лицедействовать очень трудно. Жизнь тебя наизнанку вывернет: кто ты есть на самом деле, то из тебя и вылезет. Дерьма, конечно, повылезало немерено. Но и нормальные люди есть. И не просто есть, они – сила. И я, не исключено, пусть и не лучшая, но все-таки часть этой силы. Вполне реальной, а не потусторонней. Я не стремился, как-то само собой так получилось.
– Ты меня не бросишь? – спросила Ольга.
– О чем вы, душа моя?
– Я боюсь,- вдруг призналась она. (Я это и сам давно чувствовал.) – Люди, которые прилетят… Я не про бойцов, про других. Мы же для них просто расходный материал. Да еще все пошло наперекосяк.
Я и сам понимал, что прилетят не волонтеры из Армии спасения. Большая сволочь прилетит, которая ни перед чем не остановится на пути к своей цели. А цель их я обломал. Нету больше их цели. Не существует, чего бы они с ее помощью ни желали достичь. И им это не понравится. И Ольга им больше не нужна. Она видела, какими средствами они не побрезговали. Такие свидетели долго не живут… Они, конечно, не знают, рассказала она мне что-нибудь или нет. Но наверняка допускают, что рассказала. Значит, я тоже потенциальный свидетель, пусть и косвенный. И вообще, мавр сделал свое дело, хоть и не так, как полагалось. А потому и мне расслабляться не стоит. Да, еще Профессор. Попал он с моей подачи, как кур в ощип. Черт!…
Я крепче обнял Ольгу.
– Никого я не брошу,- сказал я.
– Может, не станем на крыше дожидаться? Тут есть где спрятаться.
– Ну уж нет! Тогда они точно объявят на нас охоту. Как собаки: если убегаешь – они догоняют, инстинкт такой.
ГЛАВА 9
Звук вертолета возник как едва слышный стрекот, окреп, превратился в вибрирующий рев, и наконец из-за стены леса выскочила гигантская железная стрекоза. Она сделала круг над заводом, с нее высматривали нас. Это была боевая машина, несущая мощное вооружение. Ольга и Профессор стояли рядом, задрав головы.
Вертолет сделал еще один круг и пошел на посадку. Пилот не стал сажать машину на крышу цеха. Видно, знал, что крыши здесь непрочные – для того самого «пушечного» эффекта при случайном взрыве. Вертушка приземлилась рядом, на бетонном пятаке недалеко от заводоуправления. Ротор, вращаясь, вздымал клубы пыли и мусора. Из кабины выбрались четыре фигуры в спецназовском снаряжении. Они видели нас на краю крыши и призывно замахали руками. Мы отправились на зов.
У спезназовцев не было никаких знаков различия. Неизвестно, из каких они войск и в каких званиях состоят.
Я подошел к высокому бойцу с пулеметом Калашникова на плече. Он командовал прибывшими. Руки он мне не подал, только скупо осведомился:
– Ранения есть?
Я отрицательно мотнул головой. На этом наше общение исчерпалось.
Пилот заглушил двигатель. Ожидание предстояло долгое. Потоптавшись, мы с Профессором отошли к уцелевiей скамейке и уселись на нее.
– Что вы о них думаете? – спросил Профессор.
– Ничего. Пушечное мясо.
– Недружелюбно они настроены.
– Нормально. Им так положено.
Ольга осталась с прибывшими. С ней они оказались более разговорчивыми, но о чем шла речь, я не слышал. Чувствовал только, что ничего важного там не происходило. Неудивительно. Разговаривать станет тот, кто прилетит следом, через сутки.
