Рем Манулов - Шёпот Зуверфов (СИ)
Успокоившись, Атлас вытер раскрасневшиеся глаза, взглянул на чернокожего парня и подозвал его жестом.
— Присядь, — Рензо толкнул Алану стул, чтобы тот сел напротив его койки. Алан повиновался.
— Теперь говори. Говори всё, что знаешь и сможешь вспомнить. Говори и не умолкай. И начни с той, кто подарил тебе ту самую картину. А в награду я научу тебя толковать сны. Идёт?
Алан кивнул и зажмурился, стараясь вспомнить крупицы для своего будущего рассказа.
Там, где песок встречается с голубыми водами изысканных оазисов, а из мёртвой земли иногда прорастают дивные деревья, чья высота соперничает с безликими великанами Трезубца, там поклоняются Вековечному Баобабу и беспрекословно чтят память предков. Народ, в чьей крови поселилось проклятье, научился с ним жить, понял, как бороться и переманил недуг на свою сторону, подчинив процессы мутации. Потому, наверно, сономиты замкнуты и мыслят скептически. Или, может, оттого, что на протяжении нескольких тысяч лет их контрастные территории соблазняли воителей, которые желали обладать В?рша Д?амоам или Песчаной Жемчужиной — городом в пустыне Амоами. Памятуя о горестных страницах своей истории, сономиты научились тщательно выбирать союзников и партнёров. И если хунта, возглавляющая народ, считала переговоры необходимыми, то проводила их в двухстах вёрстах от Жемчужины, посреди пустыни, на белом солончаке, который простирался до самых стен Зен-Борима.
Две делегации встретились ранним утром. Светло-синий комфортабельный гироплан Виктора Соломона с илейским гербом — трезубец с волнистой рекой у основания — сел напротив войлочной юрты песчаного цвета, которую разбили сономиты. За жилищем покоилась техника: пара бронетранспортёров, бронированный внедорожник (не было сомнений, потому что броня — это солидная масса, которую носила усиленная подвеска с парой крупных, высоких шасси на каждую ось) и несколько техничек оснащённых скорострельными крупнокалиберными зенитными установками, пулемётами и местом для стрелка. Сейчас они пустовали. Вся техника была выкрашена в тот же песочный и носила герб Сономитского Каганата — широкое и ветвистое дерево с пышной кроной, из верхушки которой торчит лезвие ножа, а у основания дерева, там, где должны начинаться корни, ствол плавно трансформировался в эфес холодного оружия. Как и Илейский герб, сономитский также был выполнен в черно-белом варианте. Так уж повелось, что во время международных встреч или войн народы отказывались раскрашивать свой герб. В мирное время эта примета носила дипломатический подтекст — не перетягиваем одеяло на себя. Когда воевали, яркий герб не привлекал внимание стрелка.
Илейцы во главе с Виктором Соломоном вышли навстречу группе сономитов. Из-за спин вторых выбежали парнишки в серых балахонах, в руках они тащили пластмассовые стулья, стол. Установив мебель на соляную почву, они принесли пару бутылок воды и медные кружки.
— Садитесь, гости! — пригласил высокий и гладко выбритый сономит.
Древесная кожа мешала определить его возраст точнее, но казалось, что сономит разменял уже пятый десяток. Его смуглая, глиняно-коричневая кожа сморщилась, показались кривоватые тёмные зубы. Карие глаза блестели. Абсолютно лысый, с крупными ушными раковинами она напоминал персонажа мультфильма. В его внешнем виде отсутствовала враждебность, но голос был что надо, поставленный, командный. Одет он был в сатиновый архалук грязно-бежевой расцветки, воротник которого выделялся ярко-оранжевым окрасом.
— Прямо тут?! — спросил Соломон, нервно задвигав своей треугольной бородкой.
— Жара и пустыня не помешают нам принять мудрые решения, — присев на хлипкий стул, проговорил сономит.
— Будет вам, — фыркнул Соломон, но к нему тут же подоспел помощник и шепнул что-то на ухо. После этого Соломон ещё раз раздосадовано мотнул головой и уселся напротив собеседника. — Традиции мы почитаем, пусть и такие странные.
Сономит довольно улыбнулся и воззрился на Виктора Соломона, ожидая от него первых слов.
— Расшаркиваться я перед вами не стану, — напористо начал Соломон, — ибо эта встреча нужнее вам, чем нам.
— Вы так считаете?
— Да, я именно так и считаю! — выпалил Виктор.
— Отчего же?
— Мощь Трезубца не вызывает сомнений. Устроить очередную войну — для нас пустяковое дельце. Вы хотите войны?
— В чём снова провинился мой народ?
— Много ли причин требуется, чтобы открыть огонь? — отмахнулся Соломон. — Но не об этом сейчас. Конфорнум предлагает вам партнёрство на взаимовыгодных условиях. Кто представляет официальную власть?
— Мидрак Оншар — бека славного кагана. Военачальник. Теперь озвучьте ваши условия, многоуважаемый Виктор Соломон, — спокойно, но с нажимом попросил сономит.
Виктор погрузил руку во внутренний карман пиджака, извлёк белоснежный носовой платок, протёр им лоб, лицо, избавляясь от назойливого солёного пота.
— Всё просто. Ваш руководитель подпишет разрешение на ввод нашей техники, тем самым вы откроете границы, и никто из сономитов не станет препятствовать. По некоторым данным вы разрабатываете всего восемнадцать процентов залежей апатиниума. Очень мелко.
— Мы берём столько, сколько необходимо, — встрял Оншар.
— Глупости, — снова отмахнулся Соломон, — просто вы ленивы. Не вы в частности, а ваш народ. У вас гигантские запасы ценнейшего ресурса, ну а вы сидите сиднем и довольствуетесь крохами. Сономитского апатиниума хватит и на ваш век, и детям, правнукам и ещё паре-тройке поколений. Дайте нам возможность добычи ископаемого, и мы будем отдавать вам двадцать честных процентов. И последнее, — Соломон прочистил горло, хлебнул нагревшейся воды прямо из бутылки, — отдайте нам Нос Утки. Мы купим его у вас. Щедрые сто миллионов статусных единиц за бедный и замшелый кусок земли у Бухты Фарьи. Достойно мне кажется?
— Для чего вам Крезис-Са?
— Неважно, — отрезал Соломон. — Если ста миллионов мало, мы накинем ещё десять. Но это последняя цена.
— Многоуважаемый Соломон, вы озвучили все условия? — немного наклонившись вперёд, спросил Мидрак Оншар.
— Абсолютно.
— В таком случае мы вынуждены взять время на размышление, — сказал Оншар и встал.
— Это да, конечно, — кивнул Соломон, — куда ж без дум, даже если они лишены смысла. Когда ответите? Можете написать нам, позвонить, прислать гонца.
— Через час, — ответил Мидрак, — ждите.
Бека Оншар отвернулся и зашагал к свите. Все вместе они скрылись в юрте. Соломон в очередной раз фыркнул, выругался, вытер пот и поспешил в свой гироплан.
Обещанный час затянулся на два, потом на три, и, в конце концов, превратился в пятичасовое ожидание. Соломон четырежды посылал к юрте, чтобы узнать, как продвигается обсуждение. Каждый раз просили подождать ещё чуть-чуть. Понемногу темнело, солнце садилось за пустынный горизонт. Воздух охладился, и Соломон вышел прогуляться. Его позвали, когда он закуривал очередную сигарету.
— Решено, — заявил Оншар, когда они встретились за тем же пластмассовым столом.
— Заставили же вы подождать, — буркнул Соломон, — это час, по-вашему?
— Прошу простить, но когда мы говорим «час», а дискутируем намного дольше, значит дело важное. Это дань уважения.
— Вот как, — кашлянул Виктор, — теперь я понимаю, почему у вас разруха: вы все тут друг друга безмерно уважаете.
Оншар проигнорировал укол.
— И что? — спросил Соломон.
— Мы согласны на все условия, но имеем встречное предложение.
— Как же иначе то, — пробурчал Соломон, — и какое?
— Не двадцать процентов, а пятьдесят.
— Тридцать.
— Принято. И четыреста миллионов вместо ста десяти.
— Вздор! Не обсуждается! — запротестовал Соломон, — двести пятьдесят и точка.
— Принимается. И последнее — Сономитский Каганат и Трезубец подпишет мирный договор, договор о союзе и договор о ненападении. Все пятнадцать наиболее влиятельных сономистких Домов будут присутствовать на церемонии и глава каждого поставит под ними свою печать.
Соломон нахмурился.
— Так не пойдёт.
— Вы прячете кинжал за широкой спиной? — прямо спросил Оншар.
— Нет. Но мы против всех договоров, которые вы нам предлагаете. Обязательства связывают нам руки. Воевать с вами нам ни к чему, если будем добывать апатиниум. Потому я здесь. Но союз! Уже слишком.
— Гордые сономиты готовы пойти на жертву ради общего блага, а илейцы нет? — впервые Оншар серьёзно изменился в лице, подняв свои высветленные брови и сморщив лоб.
— Не смешите меня, бека! Вы ради лёгкой наживы готовы пойти на всё. А мы предлагаем чистейшую халяву.
— Попридержите язык! — теперь лицо Оншар посерело и приняло совсем недружелюбный вид.
— Итак! — Соломон встал, скрестил руки в области паха. — Завершу наши долгие переговоры. Мы согласны на два пункта вашего контрпредложения, но третий нас не устраивает. Либо соглашайтесь, либо расходимся до лучших времён, которые вряд ли наступят скоро.
