Джеймс Фрей - Ключ Неба
Эшлинг могла бы пригнуться, но тогда труба врежется ей в голову. Так что она поднимает руку и пропускает удар. Она чувствует, как треснули два ребра – не помог даже ее бронежилет. Она будет вся в синяках с ног до головы, но бывало и похуже.
В момент удара Эшлинг ловит трубу и крепко обхватывает ее пальцами.
Свободной рукой она вынимает нож из ножен на левом предплечье и наносит удар.
Но ее противница проворна.
Очень проворна.
Не выпуская свой конец трубы, она бьет Эшлинг по руке, и нож падает на землю.
Эшлинг выхватывает еще один нож, висящий на бедре.
Удар ее стремителен.
И наконец-то он достигает цели: клинок вонзается хараппанке глубоко в плечо.
Эшлинг пытается провернуть его, но женщина отклоняется назад, и Эшлинг приходится выпустить рукоять. Нож торчит из плеча противницы, но она не выпускает конец трубы.
Хараппанка даже не вскрикнула.
Более того, она улыбается.
– Тебе не найти ее, Игрок. Ты не заберешь Ключ Неба, – говорит она.
Женщина наваливается на трубу, пытаясь прижать Эшлинг к стене.
– Я не собираюсь забирать Ключ Неба. Я хочу его уничтожить.
На лице женщины отражается смятение.
– Ты что, собираешься убить маленькую девочку?
Эшлинг опять становится не по себе, но она отмахивается от дурного предчувствия.
– Да. Именно так.
– Ты чудовище! – выплевывает женщина.
Она со всей силы нажимает на трубу, и Эшлинг больше не может удерживать этот напор. Эшлинг выпускает свой конец трубы, просачивается между женщиной и стеной и бросается к своей фалькате. Слышит влажный звук разрезаемой плоти, инстинктивно пригибается – и только благодаря этому уворачивается от летящего в нее ножа. Скользит по земляному полу, хватает меч и распрямляется.
Женщина стоит прямо перед ней. Яростно замахивается трубой.
На этот раз Эшлинг движется быстрее. Она парирует удар, упирается в пол и нажимает на рукоять меча. Лезвие легко разрезает кожу и ребра хараппанки, вонзается в сердце и выходит из спины.
Эшлинг крепче перехватывает меч и надавливает еще сильнее.
Они стоят лицом к лицу. Женщина роняет трубу, и та со звоном падает на пол. Пар шипит. Кровь льется изо рта и носа хараппанки.
– Увидимся в аду, – кашляет женщина.
Зеленые глаза Эшлинг расширяются. Она думает о девочке, которую ей предстоит убить, о надменности Создателей, о сумасшествии отца и о его предвидении, о несправедливости всего происходящего, о высшей извращенности Последней Игры.
– Нет, не увидимся, – отвечает Эшлинг. – Мы уже в аду.
http://eg2.co/215
Шари Чопра, Джамаль Чопра, Джовиндерпихайну Чопра, Пару Джха
Индия, Сикким, Долина Вечной Жизни, штаб
– Елена! – кричит Шари. Ее сердце сжимается от муки, колени дрожат. Елена и Шари не всегда сходились во мнениях, но она была достойным членом Хараппанской линии, и Шари любила ее. – Я убью кельтку! Я убью ее своими собственными руками!
Остальные молчат.
Они смотрят на большой плоский экран, прикрепленный к каменной стене. Он разделен на четырнадцать секций. На каждой отображаются жизненные показатели хараппанских мужчин и женщин, отправленных охранять стены.
Охранять Ключ Неба.
Динамики транслируют звук. Шари, Джамаль, Пару и Джовиндерпихайну слышат это уже не в первый раз: взрывы, звуки стрельбы и ударов, треск ломающихся костей, свист клинков, крики, стоны, смерть.
Все погибшие – с их стороны.
Джамаль стоит рядом с Шари, зубы стиснуты, сердце бешено стучит. Джов сидит в кресле; он все еще не поддался отчаянию. Пару опирается на стол с такой силой, что еще немного – и тот сломается.
Пульс Елены угасает.
– Это просто бойня, – замечает Пару. – Как такое могло случиться?
– Такое впечатление, будто они заранее знают, где мы их поджидаем, – говорит Джамаль. Голос его дрожит от ярости, горя и страха. – Чема и Нитеша сняли снайперской винтовкой – они даже ни разу выстрелить не успели! – И все же Елена встретилась с Игроком лицом к лицу. У нее был шанс убить Копп, – заключает Шари. Гнев ее отступает. Она пропускает ужас, боль и разочарование сквозь себя. Она им не сопротивляется. Пусть все это уходит. Ее сила – в непротивлении. Она это знает – и не поддастся гневу.
Остальные не такие стойкие.
– Но как они это делают? – снова вопрошает отец Шари.
Джов встряхивает головой.
– Мы недооценили нашего противника.
– Нет. – Шари хлопает в ладоши, чтобы привлечь внимание. Ее голос уже спокоен. Удивительно, как быстро она смогла смириться со смертью Елены. И со смертью других хараппанцев. – Это они недооценили нас. Они прошли через первые два контрольных пункта играючи. Они слишком самоуверенны. А это приводит к ошибкам. Мы выстоим.
Сегодня они умрут, я обещаю.
Джов кивает.
– Несмотря на их преимущество, мы все еще можем одержать верх, – продолжает Шари. – Их всего пятеро. Мы не позволим кельтке убить моего ребенка. – Она смотрит каждому в глаза и повторяет: – Мы выстоим.
По крайней мере, хотя бы кто-то согласен с Шари. Это Правит, который находится в пулеметной точке снаружи крепости и ждет.
– Через Локоть я их не пропущу, – сообщает он по рации. – Я жду, пока они войдут в проход, чтобы перестрелять всех. Его баритон вибрирует в их ушах, дополняя сильный, но пока еще высокий и молодой голос Шари.
Они слушают Правита. Он отрекся от своей клятвы. Его кровь холодна, как лед.
И они знают, что его «Вулкан» – не последняя линия обороны
Если кельтка сможет пробиться во двор хараппанской крепости, она встретится с 42 хараппанскими солдатами, стоящими плечом к плечу.
Готовыми драться.
Готовыми умереть.
– Они не получат ни нашего Игрока, ни нашу драгоценную дочь, – заключает Правит.
Но есть еще кое-что. И это беспокоит Шари. Кельтка была на удивление откровенна с Еленой. Она здесь не для того, чтобы захватить Ключ Неба. Она пришла, чтобы убить малышку Элис. Попробовать остановить Событие.
Это желание означает, что Эшлинг – на стороне добра. Что она – одна из тех Игроков, которые понимают, насколько кеплеры отвратительны, и хотят остановить Игру любой ценой.
А это, в свою очередь, значит, что она, Шари Чопра, – на стороне зла. Что она – одна из тех, кто готов уничтожить миллиарды, чтобы сохранить одну жизнь. Джов так убедительно рассудил, почему они не могут пожертвовать жизнью малышки Элис, но Шари все равно не может отделаться от сомнений. «Разве не должна я попробовать положить этому конец? – думает она. – Что, если аксумит прав? Что, если?..»
Она чувствует пистолет, висящий на бедре. Тяжелый. Скрытый.
Готовый.
Она знает, что малышка Элис всего в нескольких комнатах отсюда.
Шари может пойти к ней прямо сейчас.
Она может сделать немыслимое.
Нет.
Нет.
Нет!
– Джамаль, – говорит Шари, и тон голоса не выдает ее внутреннего смятения, – уведи Элис в Глубины. Ни кельтка, ни другие Игроки не должны найти ее, любовь моя. Что бы ни случилось – никто не должен найти ее.
Шари чувствует пустоту своего желудка и сухость в горле, ощущает, что ее сердце – всего лишь машина, качающая кровь.
Потому что она знает то, чего не знают остальные.
Что один из этих «других Игроков» – она сама.
Джамаль ничего не замечает. Он кивает и берет за руки свою юную, храбрую, несгибаемую и прекрасную жену.
Сжимает ее пальцы в своих, целует ее в губы. – Хорошо. Мы увидимся, когда эти люди умрут, любовь моя.
1,7320508[6]
Сара Алопай, Яго Тлалок, Ренцо, Маккавей Адлай, Байцахан
Боливия, Тиауанако, храм Каласасайи, Солнечные Врата
Солнечные Врата.
Вырезаны из андезитовой плиты весом в 10 тонн, 9,8 фута в высоту, 13 футов в ширину. Врата пересекает трещина – много веков они пролежали, расколотые пополам. Затем археологи восстановили их и снова воздвигли в этом уголке Каласасайи. Правда, это не то место, где Врата стояли изначально. 4967 лет назад они находились к юго-западу отсюда, на краю той части города, которая теперь называется Пумап Унку. Пройдя через эту арку, как сквозь металлодетектор в современном аэропорту, чтобы попасть на поле, люди и Создатели оказывались в величайшем доисторическом космопорте.
Раньше здесь пролегали стальные рельсы длиной в две мили, укрепленные с помощью гигантских камней, изготовлению которых обучали сами Создатели. Эти рельсы, которые давнымдавно демонтировали и уничтожили, когда-то тянулись далеко на запад, в ту сторону, где в день летнего солнцестояния восходит солнце, и изгибались под углом в 13,4 градуса с востока на запад. Западные концы их поднимались над землей на 2447,28 фута, и с этого возвышения солнечные корабли Создателей взмывали в небо, к звездам. Некоторые из людей – верные слуги и друзья Создателей – удостоились чести пройти сквозь Солнечные Врата и посетить корабли.
