Михаил Луговой - Игра на понижение
– Никто не собирается их подменять, – успокоил его шеф Госбеза. – Это так, на всякий случай. Один из этих людей – мой оперативник. Он должен как можно быстрее оказаться на месте катастрофы и обеспечить изъятие кутриттера. Что касается другого…
Он внезапно повернулся и за рукав подтащил профессора к экрану.
– Добрый день, доктор Петров, – сказала президент, увидев его. – Матвей, я поняла твою мысль. Ты хочешь, чтобы артефактом сразу же занялся знающий человек?
– Да, Фиона Сергеевна, именно так.
– Ну что же, я не возражаю. А вы, доктор? Нет? Прекрасно. Оформите им нужные документы, генерал. Думаю, что это не будет лишним.
5 мая 2074 года. Универсальное время:
08 часов 30 минут (12.30 по местному времени).
К югу от «Зеленой линии»
День-ночь-день-ночь – мы идем по Африке,
День-ночь-день-ночь – все по той же Африке.
Только пыль-пыль-пыль-пыль от шагающих сапог!
Отдыха нет на войне солдатам![28]
Им отдыхать в любом случае было рано. Пусть в полной готовности они находились уже много часов, но операция началась не более девяноста минут назад.
Эх, знали бы мама с папой, куда меня занесло, – думал Олег, стараясь попадать след в след за впереди идущим. – Всю жизнь, блин, мечтал.
Попадать было непросто. На четвертой скорости шагающая система бронескафандра берет на себя до восьмидесяти процентов всех усилий по обеспечению пешего движения, чем человек обычно занят инстинктивно. В частности, бортовая ЭВМ сама выбирает, куда поставить ногу и под каким углом держать ступню при соприкосновении с грунтом. Мало того, что ноги опускаются совсем не туда, куда это кажется правильным человеку, так еще и тот самый, да и вообще любой нормальный человек, не запаянный в эту бронированную консервную банку, давно перешел бы на бег. При скорости передвижения выше двенадцати километров в час бег энергетически выгоднее, это прошито у людей в мозгу долгими десятками и сотнями тысяч лет эволюции. Однако у ЭВМ «Русичей» на этот счет собственное мнение. Хотя теоретически человек в бронескафандре вполне может и бежать, то есть, выражаясь наукообразно, передвигаться с «фазой полета», таким образом, что периодически отрывается от опорной поверхности обеими ногами, но это чрезвычайный режим, характеризуемый повышенным энергопотреблением и высокой нагрузкой как на конструкцию, так и на систему поддержания равновесия. Поэтому основным способом передвижения бронепехотинцев является ходьба. С любой возможной скоростью и по любой местности. Например, как сейчас, по тому, что было низкими песчаными барханами, поросшими жесткой щеткой прошлогодней травы. Было. До того, как град снарядов не превратил полосу шириной метров в двести и неизвестно какой длины в лунный пейзаж. Да что там лунный – такого микрорельефа, пожалуй, и на Луне не встретить, а уж если вспомнить поднятую при этом и до сих пор висящую в воздухе тучу пыли…
Получив задание в пешем порядке форсировать минное поле, Олег слегка ошалел, настолько это казалось опасным. Да, от противопехотных осколочных мин бронепехотинцы неплохо защищены, но если под ногой сработает противотанковый «блин»… Однако за те десять минут, пока бронетранспортеры маневрировали, выходя к исходной точке, он заглянул в логи приказа и, кажется, понял, в чем тут дело. Противник решил не экономить и прикрыл длинную и широкую полосу земли довольно современными минными комплексами «Гадфлай»[29]. Каждая такая мина представляла собой «пучок» из четырех направленных вверх реактивных снарядов в трубчатых направляющих и четырех мортирок с картечью, направленных почти параллельно земле. Если мина сейсмическими датчиками обнаруживала в пределах досягаемости танк или другую технику, то одна из пусковых выбрасывала вверх небольшую ракету, с двумя суббоеприпасами, снаряженными ударными ядрами. Если угрозой была пехота, то срабатывал направленный в нужный сектор картечный заряд. Просто и надежно, но не рассчитано на бронепехоту. Картечины не страшны бронепехотинцам, а человек в бронескафандре слишком мал, чтобы минный комплекс принял его за танк.
На мгновение бронетранспортер задержался на самом гребне чинка, и, прежде чем машина перевалилась вниз, на ведущую к его подножию разбитую грунтовку, прихотливо петляющую, обходя былые скальные выступы, младший лейтенант Родионов успел включить внешний обзор.
Он знал, что с вершины круто обрывающегося вниз к пустыне Устюртского плато должен открываться великолепный вид на много километров. Но не увидел ничего. Вместо великолепного вида весь горизонт застилала светло-желтая пелена, в которой поднятая взрывами пыль смешалась с аэрозолями, блокирующими лазерное излучение. Над ними каждые десять секунд с треском разрываемого мокрого брезента уносились куда-то к югу все новые и новые полновесные залпы, но казалось невероятным, что артиллерия, которая открыла огонь лишь чуть раньше, чем они начали выдвижение, успела так все загадить.
Разгадка нашлась чуть позже, когда бронетранспортеры достигли рубежа высадки и взвод, построившись неровной колонной, двинулся к границе минного поля. Командование не собиралось рисковать ценными подразделениями, кидая их вперед по заминированному маршруту, и перепахало его артиллерийским огнем, наверняка уничтожив здесь значительную часть минных комплексов. Поневоле возблагодаришь отечественную военную мысль за то, что, отдавая должное всяким новомодным штучкам, вроде барражирующих боеприпасов или высокоточных средств гарантированного поражения, она не забывает о старой доброй артиллерии, только и способной, при необходимости, обеспечить огневое воздействие по площадям, после того как мобильные зенитные комплексы вытеснили с неба тактическую авиацию! По той же причине форсирование проводилось в пешем порядке. Три взвода их роты должны были перерезать проходящую южнее минного поля трассу и, закрепившись на ней, дождаться, пока саперы не разминируют проходы окончательно, чтобы могла безопасно пройти и техника.
Ду-дут!
Метрах в ста от них с грохотом взметнулась вверх туча песка, а из нее, в свою очередь, вынырнули и с раздирающим душу скрежетом по крутой дуге ушли в небо две короткие и толстые, как сардельки, ракеты чудом не пострадавшего при артиллерийском разминировании минного комплекса. Загибающаяся в их сторону траектория не оставляла сомнений в цели, на которую они были направлены.
– Взвод, воздух! – закричал Олег. – Рассредоточиться!
Его ошибка. Подчиненные слишком скучились, чтобы уцелевший минный комплекс принял их за достойную поражения цель. Теперь пехотинцы как тараканы расползались в стороны, но ракеты, зависнув в зените над ними, с пыхающим звуком лопнули, выбросив под маленькими парашютами контейнеры суббоеприпасов. Там, где скрывался под песком уцелевший минный комплекс, хлопнуло, и второе отделение, выходящее из зоны поражения в неудачном направлении, осыпало градом картечи. О кирасу его командира, которого за некоторую заторможенность и вечно сонный вид шутливо величали Гашишем Марихуанычем, что немного напоминало его настоящие имя и отчество, ударило несколько картечин. Они не могли принести особого вреда, в отличие от суббоеприпасов, которые, опускаясь вниз, вращались вокруг оси по сужающейся спирали, сканируя землю под собой. Рано или поздно они должны были засечь чей-нибудь бронескафандр и, подорвавшись, метнуть в него медные ударные ядра. Танк, пожалуй, мог бы рассчитывать на свою броню, усиленную активной защитой, чтобы противостоять этой угрозе, но броня «Русичей» далеко не танковая. Наверное, самым лучшим было бы приказать продолжить движение, так как вероятность поражения движущейся малоразмерной цели куда меньше. Но Олег не сообразил это сделать. Вместо этого он поднял автомат и открыл по суббоеприпасам огонь.
Пример оказался заразительным. Цели были слишком мелкими и нетиповыми для имеющегося прицельного оборудования, но сосредоточенный огонь взвода через несколько секунд привел к результату. Парашюты над двумя суббоеприпасами сложились в болтающиеся по ветру тряпочки, и цели рухнули вниз, так и не сумев никого засечь. Но два остальных почти одновременно сумели навестись и сработали, размазавшись по желтому небу бурыми дымными клубками.
Младший лейтенант Родионов очень медленно опустил глаза в нехорошем предчувствии, что его взвод уменьшился минимум на двух человек. Но все обошлось. Суббоеприпасы действительно были рассчитаны на поражение более крупных объектов, чем бронескафандр, а может быть, в них изначально было заложено вынесение точки поражения от геометрического центра цели, но ударные ядра бесполезно ушли в песок под ногами бронепехоты.
– Дурачье! – раздался во взводной сети голос старшины Балашова. – Какого хрена вы стоите уши развесив, как тот осел, на котором Господь въезжал в Иерусалим? Двигайтесь!
