Василий Головачёв - Диверсанты во времени (сборник)
– Разлетались, сволочи! – процедил сквозь зубы Чумак. – Как у себя дома!
Слова сержанта оказались пророческими.
Пока пересекали Москву с юга на запад до Фрунзенской набережной, встретили ещё не меньше десятка «вертушек», бороздивших ночное небо над столицей в разных направлениях. Пришельцы вели себя абсолютно спокойно, как хозяева, и невольно в душу закрадывался страх, особенно когда в голову приходило осознание масштаба катастрофы. Сброшена в прошлое была не какая-то небольшая группа людей, не коллектив фабрики и даже не население города, – «гуманисты»-воррихо переселили семь миллиардов человек! Всё человечество!
Турчинский ориентировался в лабиринтах городских улиц плохо. Только благодаря подсказкам Эдуарда они и обнаружили здание Национального центра управления обороной России, стоявшее недалеко от пешеходного Андреевского моста через Москву-реку. Однако тут их ждал сюрприз.
У центрального входа в здание суетились «киборги», выгружая какие-то коробки из вертолёта и занося их в здание. Три аппарата заняли всю парковку напротив, а ещё четыре «вертушки», сверкая огнями, барражировали над рекой и над зданием с лесом антенн на крыше, не давая возможности никому приблизиться к центру.
– Упс! – озадаченно сказал Турчинский, посылая машину по дуге. – Их слишком много, не пробьёмся.
– Может, тихонько сядем и… – начал Чумак.
– Заметят, на нас не ворриховские комбезы.
– Тогда давайте попробуем связаться с приятелем Павла Степановича, майором Летяго.
– Если он жив. К тому же Павел Степанович говорил, что у него нет мобилы. Он с ним связывался через аэродромную рацию.
– Не возвращаться же? Куда он мог полететь после боя?
– На базу в Торжок, – сказал Артём. – Там располагается центр по боевому применению авиации, оба служили в этом центре.
– До Торжка пилить и пилить.
– А если через сеть оборонки? – подал голос Эдуард. – Только нужен хороший комп.
– Где мы его сейчас найдём?
– Не надо ничего искать, полетели к Водному стадиону, ко мне домой, у меня стоит последний «Эльбрус», не хуже, чем у покойного Борьки.
– Чего ты хочешь от Летяго? – обратился Артём к Чумаку.
– Попросим его поднять в воздух «сушку» и ударить по набережной, по «вертушкам» и «киборгам». Поднимется паника, и мы тихонько проскочим в здание. Другое дело, захочет ли он рискнуть.
– Мы не в игрушки играем, – буркнул Турчинский. – На кону пипец человечеству! Должен же он понимать.
– Полетели к Эду, – сказал Артём. – Нет смысла спорить о риске, времени у нас в обрез.
– Командуй, куда лететь, – оглянулся на Эдуарда сержант.
– Сейчас налево, над рекой, а там повернём к Ленинградке и на Флотскую улицу, дом двадцать семь.
Вертолёт поднялся над Москвой-рекой, повернул на север. Летающие над кварталом вертолёты пришельцев не обратили на него внимания. Идея захватить воррихо-аппарат оправдывала себя.
С высоты в четыреста метров стали видны освещённые и совершенно пустые улицы, давящиеся тишиной, наводящие страх и уныние своей чистотой и отсутствием движения. Такого не должно было случиться, люди строили города для комфортного проживания, собираясь вместе проводить время работы и отдыха. Но обстановка изменилась, и память всё чаще выдавала картины потоков пешеходов по тротуарам, заполненных до отказа стадионов и нескончаемых автомобильных пробок – как альтернативу мёртвой неподвижности жилых кварталов.
Встретили два воррихо-вертолёта. Оба просквозили в сотне метров, ища что-то на улицах. Возможно, в домах или в переходах прятались неперемещённые, и чистильщики воррихо охотились за ними, однако у маленького диверсионного отряда не было времени проследить за развитием событий, и Турчинский повёл машину дальше.
Сели прямо на улице, перед последним подъездом дома, где жил Эдуард. Пилот открыл задний люк.
– Я быстро, – пообещал Эд, вылезая.
– Проводите его, – сказал Турчинский. – Вдруг там засада?
Чумак полез из кабины.
Артём молча последовал за ним.
Дверь подъезда контролировалась домофоном, а поскольку Эдуард потерял чип, пришлось вскрывать замок выстрелом из автомата, что и сделал сержант.
В подъезде никто не прятался. Лифт работал!
Поднялись на шестой этаж, вышибли замок двадцать четвёртой квартиры, вошли в жилище компьютерщика, куда он уже не чаял когда-либо вернуться.
Пока Эд включал компьютер, мылся под душем и переодевался в домашнее, Артём и Чумак с любопытством прошлись по комнатам Эдова «приюта», как он сам выразился, отметили полнейший беспорядок везде, и Артём подумал, что этот беспорядок точно характеризует человека, не привыкшего содержать дом в чистоте и заботиться о себе.
Позвонил Турчинский:
– Что у вас?
– Тихо, – ответил Чумак, – Эд искупался под душем, уже работает.
– Не задерживайтесь.
Артём вспомнил о Дине, включил мобильный. К его удивлению, девушка ответила:
– Артём? Ох, здорово, что ты позвонил!
– Что-нибудь случилось? – насторожился он.
– Нет, всё в порядке, я дежурю наверху, Павел Степанович спит.
– Где Тимофеев?
– Ему показалось, что в транспортном отсеке кто-то возится, он ушёл туда. Потом мы поменяемся.
– «Киборги» на штурм не собираются?
– Никого не видно, только вертолёт пролетал. А вы где?
– В квартире Эда, он пытается войти в базу данных военной авиации и связаться с майором Летяго. Без его помощи нам не удастся пройти в здание Центра оборонки.
– Возвращайтесь скорее!
– Сделаем дело, я позвоню. – Артём выключил айком.
– Ага! – донёсся вопль Эдуарда из спальни, которую он превратил в рабочий кабинет. – Съел пилюлю?! Давай, колись, выкладывай пароль!
Чумак, появившийся в дверях гостиной, посвежевший после посещения ванной комнаты, постучал пальцем себя по виску.
Артём улыбнулся, развёл руками.
– Они все такие ненормальные, кто спит с компьютером. Ты же видишь, как он живёт.
– Меня бы отец убил за такой порядок!
– Значит, у него нет отца, либо он такой же, как его сын.
– Я пойду к Туру, подстрахую.
– Иди.
Сержант ушёл.
– Идите сюда, – позвал Эдуард. – Кушать подано.
Артём открыл дверь в спальню.
– Получилось?
– А то! Дело мастера боится.
Артём с любопытством глянул на полуметровый экран монитора, по которому ползли столбцы зелёных и фиолетовых цифр. Эдуард стукнул пальцем по клавиатуре, не уступавшей по сложности двухуровневой панели воррихо-компьютеров, и цифры исчезли, вместо них в двух белых окошках протаяли слова: «Дежурный уровень» и «Повторите запрос».
«Вызвать майора Летяго, срочно!» – напечатал Эд, повторил вслух:
– Майора Летяго, немедленно!
«Основание?» – затребовал компьютер базы в Торжке.
«Тревога!» – напечатал Эд.
«Не предусмотрено протоколом».
– Угроза нападения противника! – подсказал Артём.
Эдуард отстучал подсказку.
«Идёт поиск», – ответил компьютер.
– Как тебе удалось войти в их сеть? – полюбопытствовал Артём.
– Я волшебное слово знаю – дыра[10], – пошутил Эд.
«Объект найден», – сообщил компьютер.
– Обеспечь голосовую связь!
«Связь подтверждаю».
Эдуард клацнул клавишей «ввод».
Динамики компьютера прокашлялись, сквозь писки и ровный шум донёсся мужской голос:
– Кто говорит? Паша, ты?! Жив?!
– Говорит Артём Бойцов. Павел Степанович жив, но ранен, находится в бункере под землёй. Майор, мы хотим нанести визит в Центр управления оборонкой на Фрунзенской набережной, нужна ваша помощь.
– Конкретно?
– Вы не смогли бы сделать налёт на Центр? Там крутятся вертолёты захватчиков, а главное – эти бандиты пытаются превратить Центр в информационную базу для переселения. Если мы не помешаем – всем конец!
Лётчик ответил после паузы:
– Нам и так конец.
– Ещё есть шанс… наш десант ушёл в прошлое, чтобы грохнуть машину времени. Но если для вас это слишком рискованно…
– Я хотел бы поговорить с Пашей.
– Я же говорю, он в бункере, ранен, за ним ухаживает Дина… моя девушка. Но связи с ними нет, мобильная и любая другая радиосвязь блокируется толщей земли. Могу дать мобильный Дины, она сейчас наверху.
Пауза.
– Запишите мой номер, я взял в штабе. – Лётчик продиктовал номер. – Дайте знать, когда будете готовы.
– Приблизительно через полчаса.
– Хорошо.
– Найдёте Центр? Рядом пешеходный мост, его не зацепите.
– Сориентируюсь.
Артём осоловело глянул на Эдика, деловито хлопотавшего у стола. Сердце защемило: лётчик рисковал жизнью, но от вылета не отказался, и к чувству вины (хотя Артём и не был ни в чём виноват) прибавилось чувство гордости за людей, готовых помочь другим, не считаясь со смертельной опасностью.
