Алексей Калугин - Резервация
– Как там сзади? – не оборачиваясь, крикнул Стинов.
– Пока держимся, – ответил ему Кригер. – Но нас осталось только четверо.
Отведя ножом в сторону удар палаша, Стинов ударил находившегося перед ним бешеного концом дубинки в живот. Бешеный, раскрыв рот, наклонился вперед, и в то же мгновение острие ножа вошло ему в горло. Ударом ноги отбросив тело бешеного в сторону, Стинов продвинулся еще на один шаг вперед.
Удар палаша наискосок разрубил Кригеру лицо, выбив левый глаз. Монах плашмя упал на пол. С ликующим воплем бешеный вонзил ему в спину свое оружие и три раза провернул его в ране.
– Нам не пробиться! – услышал Стинов отчаянный крик Уорнера за спиной.
Отвечать ему не было ни желания, ни времени. Стинов и сам понимал, что шансы вырваться на свободу у них практически нулевые. Их могло спасти только чудо или невероятное везение. Но разве это что-то меняло? В любом случае продолжительность их жизни будет равняться числу ударов, которые удастся отбить.
Широкое удлиненное лезвие копья вонзилось Илье в бедро до самой кости. Монах упал на колено, ткнувшись плечом в ногу Стинова. Стинов метнулся влево и, подставив предплечье, защищенное рядом неиспользованных метательных стрелок, отбил лезвие топора, которое должно было раскроить монаху череп.
– Поднимайся! – заорал на Илью Стинов. – Вставай на ноги!
Стараясь не опираться на раненую ногу, монах оттолкнулся руками от пола и начал медленно подниматься.
Стинов ножом отвел в сторону еще один направленный в его сторону удар.
Сместившись в сторону, чтобы прикрывать Илью, Стинов несколько ослабил контроль над тем участком обороны, где находился прежде. Воспользовавшись этим, бешеные плотнее обступили монахов.
Стинов не видел, как палаш бешеного отрубил Уорнеру кисть, в которой тот держал нож. Короткий крик монаха, что он успел испустить, прежде чем его повалили на пол и принялись, как мяч, гонять ногами, потонул в вое бешеных.
Удар из-за правого плеча, которое должен был прикрывать Уорнер, оказался для Стинова полной неожиданностью. Падающее лезвие секиры он заметил лишь в последний момент, когда парировать удар было уже невозможно. Падая на пол, Стинов подставил под удар дубинку. Секира срубила резиновую палку у самой рукоятки.
Отбросив бесполезную рукоятку в сторону, Стинов перекинул в правую руку нож и, приподнявшись с пола, кинулся на вооруженного секирой бешеного. Головой он ударил его в низ живота и одновременно воткнул острие ножа ему в колено. Обхватив за бедра, Стинов перебросил вопящего бешеного через себя и наклонился, чтобы подобрать выроненную противником секиру.
Удар по затылку обухом топора, едва не проломивший основание черепа, мгновенно выключил его сознание. Упавшее на пол бесчувственное тело Стинова уже не ощущало боли от сыплющихся на него со всех сторон тупых ударов.
Глава 25
Плен и бегство
Стинов пришел в себя, когда его окатили холодной водой из шланга. Он попытался приподняться, но, как только он сделал первое движение, тело его пронзила нестерпимая боль. Стинов вскрикнул и снова упал на пол. Болела, казалось, каждая клеточка нещадно избитого тела. Покрытая кровоподтеками и ссадинами кожа горела, словно обваренная кипятком. Глухо ныли отбитые внутренности. Голова казалась похожей на стальной шар, который никакими силами невозможно было оторвать от пола.
– Поднимайся! – сквозь звон в ушах услышал Стинов. – Представление только еще начинается.
Удар носком ботинка по ребрам подтвердил, что слова были обращены именно к нему.
– Поднимайся! – повторил все тот же гнусавый голос.
Стинов лежал неподвижно, делая вид, что все еще не в силах подняться. Ему нужно было выиграть хотя бы немного времени, чтобы попытаться унять раздирающую тело боль и, заставив нормально работать голову, вернуть четкость и ясность мышления. Если он все еще был жив, значит, оставались еще и шансы на спасение. По крайней мере в это хотелось верить.
Стинова схватили за плечи, перевернули на спину и, приподняв, посадили, прижав спиной к стене.
Стинов попытался незаметно пошевелить конечностями и убедился, что руки и ноги у него крепко связаны врезавшимся в кожу тонким проводом. Подняв связанные в запястьях руки, Стинов провел ладонями по лицу и открыл глаза. Он мог смотреть только одним глазом. Левый глаз, заплывший от удара, ничего не видел. С трудом Стинову удалось сфокусировать расплывающееся изображение.
Он находился уже не в зале, где произошло побоище, а в одном из загаженных проходов сектора. Человек тридцать бешеных заполняли проход. Большинство из них сидело на полу, привалившись к стенам и мерно пережевывая пастилки эфимера. Несколько бешеных возились с чем-то на полу в центре прохода. Присмотревшись внимательнее, Стинов разглядел, что они собирают длинную раскладную лестницу с жестким каркасом.
Прямо напротив Стинова, частично закрывая ему обзор, широко расставив ноги, стоял бешеный, одетый в пурпурные шаровары и комендантский френч, на котором, как аксельбанты, висели стеклянные бусы. Лицо бешеного было похоже на равнобедренный треугольник, перевернутый вершиной вниз. На остром подбородке, словно приклеенная, болталась жидкая козлиная бороденка рыжего цвета.
– Ну что, попик, крепко тебе досталось? – наклонившись к Стинову и обдав его гнилостной вонью изо рта, спросил бешеный с деланным сочувствием. – Наверное, радуешься, что все еще жив?
Бешеный хохотнул и отошел в сторону.
Пользуясь тем, что на него не обращают внимания, Стинов прикрыл глаз, которым мог видеть, и стал приводить в порядок свои мысли и чувства. Сосредоточив свое сознание в точке, расположенной на внутренней стороне лба возле переносицы, он начал медленно увеличивать ее в размерах. Исходящее из точки серебристое сияние вытеснило из головы боль, ужас и страх смерти. Повреждений мозговых тканей обнаружено не было. Стинову хватило пары минут, для того чтобы провести свой мозг через ускоренный реабилитационный курс и полностью подготовить его к выполнению любой работы.
Для того чтобы провести полную диагностику повреждений внутренних органов, времени могло и не хватить. Да и смысла особого в этом не было. Непонятно было, что намеревались предпринять бешеные, но, очевидно, они не собирались отправлять пленника на отдых и лечение. Стинов ограничился частичным обезболиванием травмированных внутренних органов. На двух ребрах с левой стороны груди обнаружились трещины, но опасность они будут представлять только в том случае, если в это же место придется новый удар. Затем Стинов снял боль с мышечных тканей, чтобы вернуть им работоспособность. Какое-то время мышцы его будут чувствовать себя крепкими и здоровыми, как после хорошего отдыха. В случае, если снова придется драться, бешеных, считавших, что избитый монах уже ни на что не способен, будет ожидать неприятный сюрприз.
Закончив самую необходимую профилактику, занявшую чуть больше пяти минут, Стинов снова открыл глаз. Прямо напротив него в луже воды лежали двое монахов. Сорванные с них балахоны валялись неподалеку. Попытки бешеных привести монахов в чувство не увенчались успехом. Один из них лежал на спине, тяжело и прерывисто дыша. Лицо его было похоже на кровоточащий кусок мяса. Только по глубокой рубленой ране на бедре, из которой пульсирующими толчками вытекала кровь, Стинов опознал в нем Илью. Другой монах лежал лицом вниз, откинув в сторону руку с отрубленной кистью. Игорь даже не смог понять, жив ли он еще.
Стинов посмотрел по сторонам. Бешеные, ругаясь и толкая друг друга, продолжали монтировать лестницу. В том направлении, где они находились, проход тянулся довольно далеко, и конец его тонул в полумраке. С другой стороны находился тупик.
Изучив обстановку, Стинов осмотрел самого себя. Балахон с него, так же как и с других монахов, сняли. Бешеные вывернули все карманы на его трико в поисках эфимера и, конечно же, нашли то, что хотели. Забрали они и оружие. Все, которое смогли отыскать. Незамеченной осталась узкая металлическая пряжка на ремне, нижний край которой был отточен до остроты бритвы.
Стинов проверил путы на руках и ногах. Связан он был надежно и крепко. Провод, стягивающий руки, можно было перерезать о пряжку, но что делать потом? Он даже не знал, в каком конце сектора находился и в какую сторону бежать в поисках спасения.
Между тем бешеные закончили собирать лестницу. Длиной она получилась около десяти метров. Один ее конец упирался в глухую стену тупика. Глядя на занятие бешеных, Стинов никак не мог взять в толк, куда они собираются лезть по лестнице, которую с таким усердием собирали.
Монтировавшие лестницу бешеные дружной гурьбой направились в сторону тупика, попутно расталкивая тех, что сидели у стен, погруженные в эфимерные грезы.
