Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде
Всплывшей „Ро-102“ удалось почти в упор торпедировать корвет, который мгновенно затонул, разбросав вокруг себя бултыхающийся экипаж.
Выскочившие на лоснящуюся палубу японские моряки в считанные секунды привели 76-мм пушку в действие. Правда им удалось лишь слегка зацепить ещё пару катеров — шквальный огонь скорострельных пушек и пулемётов смёл расчёт с палубы, наделал отверстий в подводном корабле. Отчаянный японский капитан пытался повернуть нос субмарины, заряженный торпедами на противника и даже идти на таран, но маневренные катера, неуязвимо кружили вокруг вытянутой сигары подлодки, жаля её стальной корпус из крупнокалиберных пулемётов и скорострельной артиллерии.
Весь процесс боя с последующим зализыванием ран и спасательной операцией, как американских моряков с корвета, так и выживших подводников, занял немалое время, за которое имперская десантная армада благополучно выгрузилась на берег.
Прибрежная зона близ города Сисайд-Хайтс.Любая десантная операция всегда была сопряжена с рядом опасных моментов. Один из них — спуск с транспортов десантных катеров и загрузка их людьми и вооружением. Случалось, маленькие суденышки разбивало волнами о борт парохода или опрокидывало. Поэтому в основном приходилось, сначала спускать на воду пустые катера, на которые затем перебирались солдаты, используя для этого свешиваемые с бортов специальные сетки. И лишь со временем были разработаны специальные суда для высадки. Специфика региона военной экспансии Страны восходящего солнца, вынуждала японцев активно готовиться к захватам с моря. С середины 20-х годов прошлого века японское командование разработало специальное руководство по высадке десантов и специальные десантные корабли, кстати, не имеющие аналогов для своего времени, а войска проходили ежегодное интенсивное обучение.
На десантном корабле „Синсю-Мару“, спроектированном для армии фирмой „Харима“ двадцать десантных катеров помещались на специальных тележках стоящих на рельсах, проложенных в огромном помещении на ближайшей к поверхности воды палубе. В кормовой части этого ангара имелись большие двери. В момент высадки катера подтаскивали лебедками к открытым створкам и сталкивали на воду. Хоть и не без своих сложностей, но таким образом удавалось избежать опасного спуска с высоты на раскачивающихся талях.
Северный ветер усиливался, подбрасывая десантные катера на волне, то и дело норовя хорошенько их садануть о материнский борт.
Небо, не смотря на близившийся рассвет, наливалось чернильной синевой наплывающих туч. Однако на востоке постепенно розовело, сквозь разрывы туч прорезались первые робкие лучи и на волнах заблестели мелкие чешуйки, быстро сливаясь в вытянутые полосы покатых валов спешащих к берегу. Это было красиво.
В открытых десантных судах шевелятся головы в слегка отсвечивающих касках. Из под касок поблёскивают тревожные и любопытные глаза. После полумрака трюма, серых стальных трапов, мокрой палубы, этот мир стал наполняться живыми красками, запахами и ощущениями.
Утро — закономерно возрастающий ветер. Словно природа оживает и начинает шевелиться, радуясь хозяину, показавшему своё фотонное чело.
Ощутимо усиливался шум прибоя, переходящий в угрожающий низкий гул — правее наблюдались вспыхивающие на рифе пенные буруны.
Это заставляет нервничать. Солдаты напряжённо всматриваются в ночь — командиры обещали почти идеальный песчаный пляж. Все понимают — впереди не только новая жизнь, но и новая смерть.
Двадцать передовых „Дайхацу“ ориентируясь на условные маячки засланных заранее диверсантов, за двадцать минут преодолели прибрежную полосу. Вслед за ними тянулись универсальные Т-1 и танкодесантные Т-10. Тысячи пехотинцев в основном перевозились на переоборудованных баржах, в которые они были набиты как селёдки в банку. Путь до берега был довольно близким, и солдатам недолго приходилось терпеть, переминаясь с ноги на ногу. Однако короткая морская прогулка заканчивалось не совсем комфортно — из-за перегруза и увеличившейся в связи с этим осадкой, многие десантные суда не доходили до побережья порой несколько десятков метров. Пехотинцы вынуждены были прыгать в холодную воду, тащить на себе оружие и боеприпасы. Приоритет выгрузки „по-сухому“ отдавался танкам и другой тяжёлой технике.
„Дайхацу“ с „Синсю-Мару“, подходя к берегу, выгружали первые партии десанта — 1400 человек из подразделения Майцуру наземных сил флота.
Если бы всё действо происходило в летний разгар, у десанта возникли бы многочисленные трудности — атлантический курорт был бы наводнён тысячами отдыхающих людей. Сейчас же курортный сезон закончился, провинциальный город опустел, и жизнь в Сисайд Хайтс замерла. На побережье, пронизанном холодным ветром, слонялись лишь охранники, да немногочисленные работники, сворачивающие курортное хозяйство: торговые павильончики, шатры временных кафе, детские развлекательные площадки. Да и то в дневное время. Оккупанты застали город спящим.
Рейдовые отряды растекались по городу, оперативно и в одно мгновенье обесточенному, лишённому связи. Шла массовая реквизиция автотранспорта, порой сопряжённая редкими перестрелками. У передовых сил была очень ответственная и важная задача — обеспечить скорый и беспрепятственный проход бронетехники по протяжённому шоссе, проходящему в довольно густонаселенном районе.
А разнотоннажные десантные корабли продолжали тыкаться в широко раскинувшийся пляж. Солдаты с оружием наперевес выбирались на берег через распахнутые носовые двери и откинувшиеся аппарели. Следом мокрый песок взлохмачивали десятки траков — на берегу вырисовывались угрюмые коробочки танков и самоходок, громыхая гусеницами, они выкатывались на асфальтированные дороги, выстраиваясь в колонны и сходу устремляясь к основной цели.
С гидроавианосцев взлетали самолёты, разбиваясь на группы по задачам.
Крейсера „Агано“, „Оёдо“ и „Ноширо“ выстраивались на волну в кильватерный строй близ прибрежной полосы, высоко задирая стволы орудий — 25 километров для их 155-милиметровок конечно почти предельная дистанция, но где-то там, вблизи объекта засели корректировщики.
* * *Командир 3-й отдельной танковой роты 2-го бронетанкового полка майор Суганами осмотрел свои новенькие самоходки, как будто только что отъехавшие от завода в Осаке. К тому же броня мгновенно покрылась мелкими капельками росы и техника заблестела, словно покрытая лаком. Чуть поведя плечами, майор поёжился от холода — летний вариант танкистского комбинезона из тонкого хлопка плохо согревал от осенней утренней прохлады и промозглого ветра.
Америка встретила неприветливо — холодным пронизывающим насыщенным влагой ветром. Накатывающие волны лизали голые пески пляжа, который и без того выглядел брошенным — бумажный мусор, вынесенные волнами коряги, пластиковые бутылки, утерянные летние тапки-разнопарки. Теперь же грязно-жёлтая песчаная полоса была изъедена гусеницами бронетехники, истоптана тысячами ботинок, и конечно усыпана новым мусором, остающимся после непрошенных гостей. К солёному морскому воздуху прибавился устойчивый запах дизельного перегара.
Подтянув ремешки, надежно фиксируя на голове покрытый брезентовым чехлом пробковый противоударный шлем, майор отдал команду выдвигаться вслед колонне „Чи-ха“ и „Чи-ню“.
Над головой нарастал рёв летящих в сторону американских позиций самолётов.
Прорычав двигателями по притихшему и перепуганному городу, миновав плетенье двухъярусной автомобильной развязки, самоходки прошли по узкому перешейку и снова влились в распластанное на небольшом островке поселение. Впереди блестела вода залива и длинная прямая внушительного моста.
Техника шла сразу по двум полосам. Майор почувствовал, как самоходка стала слегка раскачиваться на гибкой инженерной конструкции. На разложенной карте в полумраке рубки был чётко очерчен короткий маршрут. Полчаса до Лейкхерста, поворот на юго-восток и пятиминутный бросок к военной базе. Почти вдоль всего маршрута населённые пункты, тысячи жителей, наверняка переполошенные полицейские! Авангардным отрядам предстоит изрядно потрудиться, чтобы разогнать с трассы патрули полиции и шальные гражданские машины.
Сорок километров в час скорость небольшая, и высунувшись в люк рубки, майор с любопытством разглядывал проплывающую чужую жизнь, взбудораженную грохотом и лязгом бронированной техники. Несмотря на взорванные линии электрокоммуникаций, тут и там, а то и целыми районами вспыхивали огни. Мелькали фарами автомобили, мигалки полиции, иногда чертили свои изогнутые дорожки трассеры и бухали вспышками взрывы. Выползали ошарашенные жители близрасположенных домов — лязг и рокот десятков дизельных двигателей разбудил бы и мёртвого. Майор видел, что японские танки иногда фотографируют и снимают на маленькие аппаратики. Нередко эти попытки пресекались снующими вдоль колонны мобильными отрядами на трофейных автомобилях. Конфискованная техника было переоборудована наскоро и порой радикально — помимо установленных крупнокалиберных пулемётов в кузовах, у некоторых машин были срезаны крыши. Вероятно для лучшей визуальной мобильности.
