Юрий Иванович - Обладатель-двадцатник
Именно об этом говорил генерал Захаров.
Но как раз на это было чем возразить обладателю, не раскрывая своей личной причастности к делу. Причём за разглашение ратовали все фантомы. Вот он и ответил:
– Не надо забывать, что обстановка в Москве и в России в целом резко меняется в положительную сторону. Неведомые «чистильщики» нам уже помогли в устранении пожара, значит, помогут и дальше, подчищая всех, кто встанет у нас на пути и методом насилия или обмана попытается помешать концерну Хоча выйти на мировые позиции. Наверное, Игнат Ипатьевич вам уже намекал по поводу своих бесед с нашими нежданными опекунами?
Генералы переглянулись, кивнули друг другу и высказались откровенно:
– Говорил. Но мы ему не верим.
– Слишком многое не сходится в высказываниях старика.
Тотчас по внутренней связи послышалось обиженное возмущение целителя:
«Да эти твердолобые ничему не верят и никому! Даже друг другу!»
«Как раз друг другу они верят, – досадовал Клещ. – А вот твои начальные оговорки и ошибки в разговоре с ними дали им все основания для недоверия и подозрительности. Надо было молчать и тянуть до последнего; ждать, пока Иван нас всех воссоздаст и к тебе подключит на прослушку».
«Мои ошибки?! – пенился дед. – Ты с обладателя спрашивай за его ротозейство, а не с меня! Нечего было разевать варежку и под кулаки посельчан попадать. И вообще, моё дело людей лечить и лекарства делать! А не каждого тупоголового вояку задабривать! Вот плюну на всё и уеду в свою сибирскую пещеру! Как же мне там хорошо и привольно работалось!..»
«Они не тупоголовые! – тут же заступилась за крёстного и за родного отца Ольга. – Они просто чувствуют, что им недоговаривают, и вполне справедливо сомневаются! – и тут же без перехода попросила: – Вань, давай им всё расскажем как есть?..»
Уговаривать жену, действующую спонтанно, было некогда. Пришлось применить самое жёсткое средство:
«Всё рассказать? И о том, что твоё основное тело неизвестно где? Мы ведь договорились с тобой, что об этом заведём разговор не раньше, чем у нас родится ребёнок! Вот и нечего их просвещать раньше времени. Подождут, ничего с ними не случится! А пока… пока пусть начинают работать! Нечего нас словно на допросе потрошить!»
А вслух сказал, причём встав вначале и перейдя на совершенно официальный тон:
– Господа, считаю предварительный разговор исчерпанным. Дел слишком много, и если вы сейчас даёте отказ с нами работать, мы принимаем на работу иных людей, которые нами уже подобраны. С вами или без вас, но концерн Хоча будет существовать и здравствовать. Хотя, не скрою, с людьми, достойными наивысшего доверия, работать предпочтительнее. Итак, ваш ответ, Карл Гансович: принимаете ли вы на себя обязанности начальника по режиму?
Тот и тут попытался продавить свои интересы:
– Но здесь получается куча несуразностей! Игнат Ипатьевич даже начальнику режима и охраны запрещает заходить в жилую зону! Что за абсурд?!
– Вне обсуждений! Воля владельца священна, и мы с этим согласились. Тем более что на деле это никоим образом не скажется. Не правда ли?
Тесть покосился на дочь, словно давая намёк на будущие ссоры кое с кем, а потом открытым текстом, пусть и несколько завуалированно, высказался:
– Правда-то оно правда… да только Лариса Андреевна меня не поймёт… Но раз так, то последний вопрос тебе: почему именно ты будешь иметь последнее слово при зачислении новых работников охраны и надзора в мою структуру общего режима?
– Так это же просто, – усмехнулся Загралов. – Что такое главный администратор? Это тот, кого здесь раньше называли директором. Просто лично мне захотелось более скромного звучания своего поста, и только. А директор – что? Правильно: всегда прав! Поэтому имею право самодурствовать. Но! Сразу обещаю, что во всём полагаюсь на… тебя, папа, а вмешиваться буду лишь в случае, когда узнаю о принимаемом человеке нечто плохое. Причём тебя же первого поставлю об этом негативном факте в известность. Договорились?
– Ну-у-у… можно сказать…
– Вот и отлично! Приступаем к работе! Каждый по своему направлению. Денежки берём у дедушки Игната. С ним же согласуем и траты. Поехали, господа! – Заметив, что тесть хочет ещё о чём-то поговорить с дочерью, выручил её напоминанием: – Олечка! Мы видели прибывшие грузовики с доставленной мебелью, так что займись, пожалуйста, её расстановкой. Всё равно лучше тебя с этим никто не справится. Да и нам же самим там жить.
Стоило напомнить о мебели, как госпожа Фаншель умчалась к жилому сектору со скоростью реактивного снаряда. Ведь одно дело, когда она получила квартиру в подарок от родителей, уже отлично обставленную и ухоженную, а совсем другое, когда она лично выбирала мебель по каталогам и сейчас будет обставлять ею своё личное семейное гнёздышко.
К тому же кто, как не хозяйка жилья, лучше всех присмотрит за качеством крепления гардин, чистотой самого помещения, устранением огрехов в побелке, оставшихся после прежних владельцев? А ведь именно этим уже вторые сутки занимались сразу две бригады ремонтников и уборщиков, которые прибыли на объект ещё в тот момент, когда здесь было не протолкнуться от полиции, криминалистов, представителей прокуратуры, пожарных, врачей, журналистов и прочей мешающей братии. Именно эти бригады догадался вызвать господин Хоч в первые минуты своего восстановления в виде телесного фантома. Потому что с высоты прожитых лет понимал: скандал утихнет, прения закончатся, работа останется бесконечной, а жить-то придётся всё равно. Следовательно, быт, пусть он и не руководит сознанием, должен пребывать на должном уровне. А уж если нет лимита в средствах, то почему бы всё не устроить быстро, качественно и красиво?
Когда появилась Ольга Фаншель да осмотрела предполагаемое место проживания воочию, а не по фотографиям, сразу же и о каталогах в Интернете вспомнила, и о возможности срочного заказа, чего только не пожелается. Тем более что в Москве есть всё. Новая поговорка, запущенная Кракеном в жизнь, гласила: «В Греции есть всё! А в Москве есть три Греции!» Да и с доставкой – конкурирующие между собой фирмы делали всё, чтоб проблем никаких не оказалось. А значит, уже сегодня можно будет остаться здесь ночевать, о чём заявил Иван тестю при прощании:
– Нам здесь будет во всех смыслах и удобнее, и полезней для работы. Ну и большой сердечный привет от нас Ларисе Андреевне!
Карл Гансович покосился на дядю Борю, который уже оживлённо наговаривал что-то в мобильный телефон, и сообщил:
– Раз уж меня взяли на работу, то ещё часа три, а то и четыре ты от моего присутствия не избавишься. Пока новых работников охраны не дождусь, лично все посты не проверю и периметр не обойду, никуда не уеду. Так что своей любимой тёще сам звони и сам оправдывайся за моё и дочкино отсутствие.
