Черный Рассвет (СИ) - Зиненко Сергей

— Думал Эвклид просто обмолвится о какой-то ерунде. Не ожидал, что этот извращенец сбросит такую бомбу, — Нико ухватил Луиджи за протянутую руку и поднялся с пола.

— Так та-а-а-к, — на лице Ричарда засверкала довольная улыбка, он стоял у входа в комнату, стараясь держаться как можно дальше от тела хашишина, — а это уже интересно. Когда там Эхнатон в последний раз показывался на публике?

Диармайд мгновенно сложил фрагменты пазла.

— Вот из-за чего у Амена была такая постная морда, когда в разговоре всплывало имя Эхнатона, — парень очень широко улыбнулся. Запрокинув голову он смотрел на верх так, словно видел сквозь потолок звёзды.

— Как любопытно всё складывается… — не опуская головы сказал он.

— Скаты ждут нас за северными вратами, возле гранатовой рощи. Амен всё равно приставил к тебе наблюдателя? — Мелисса довольно безразлично отреагировала на разлагающийся труп. Похоже она привыкла к тому, что рядом с Диармайдом подобное происходит часто.

О случившемся решили рассказать по пути. Чтобы не искушать удачу все скрыли свою область контроля и перепрыгнули через стену, так удобно расположившуюся позади их дома. Ричарда Николь осторожно перенесла над стеной при помощи магии воздуха. Оставлять его одного в этом городе было опасно. У них уже давно была приготовлена вилла, на случай если старику нужно будет где-то отсидеться.

Правда машину они заранее не подготовили, пришлось отнять её у первого встреченного бедолаги. У старичка случился неудачный день…

Диармайд провёл взглядом удаляющуюся машину и ускорился, догнав Элизабет и остальных. Сейчас, во время мгновенного шага, она бежала почти на той же скорости, что и остальные, и всё равно казалось, что у де Пейн движения куда более плавные, экономные, грациозные.

Погонщик скатов ждал их на краю гранатовой рощи. Тут заканчивалась трава, выживавшая в пустынном климате благодаря ирригационным каналам из Нила и начиналась каменисто-красная почва. Старый египтянин обмотал белым тюрбаном голову, из под ткани выбивалась прядь уже наполовину поседевших волос, а на впалых щеках была видна многодневная щетина. Рядом с ним Диармайд заметил подобие песчаных насыпей прикрытых клеёнкой, время от времени края кожистых крыльев поднимались вверх и делали волнистые плавные движения, это были песчаные скаты. Они почти не отличались от своих морских сородичей, только свою жизнь их воздухоплавающие сородичи предпочитали проводить зарывшись в жаркий песок пустыни.

Увидев магов появившихся из ниоткуда, старик оцепенел. Он прилагал очень много усилий, чтобы не смотреть на Диармайда, старательно отводя взгляд в сторону.

— Здравствуйте госпожа, — поклонился Мелиссе наконец-то пришедший в себя погонщик.

— Эти красавцы — лучшие из скатов, которые у меня сейчас есть, — гордо выпятил грудь старик. На его грубых руках были заметны огромные мозоли от поводьев. Он всё время нет-нет, да косился на Диармайда, пытаясь украдкой рассмотреть этого странного мага; слишком уж жутким он казался. Кожа красная, как у ошпаренного циплёнка, покрытый волдырями и ожогами, он вёл себя настолько естественно, словно родился таким.

Мелисса уже рассчиталась с погонщиком, потому животные были в их полном распоряжении на неделю. Из-за срочности залог был огромным, девушке пришлось оставить под заставу сумму в тридцать тысяч драхм, на случай если с животными что-то случится. Довольно часто залоги оставлял себе погонщик, мир за пределами городских стен — опасное место. В нём свободно себя могут чувствовать только сильные. Кому-то вроде песчаных скатов, привыкших жить в неволе, постоянно влекомых к своему погонщику — в пустыне просто не выжить.

Стоять на таком животном было очень просто. Шершавая кожа, очень похожая на акулью, просто не позволяла скользить по ней, хоть и казалась гладкой. Ступать можно было только по центру, обозначенному вьющейся татуировкой. Размах крыльев, от конца одного крыла до другого, имел не меньше четырёх метров.

Скат плавно взмыл в воздух, взмахнув своими вытянутыми крыльями треугольной формы. Диармайд стоял на спине вместе с Нико.

— Как твое самочувствие? — Диармайд открыл пузырёк обезболивающего и выпил его залпом, закашлявшись от привкуса спирта.

— Лучше, и вообще, это я должен у тебя такое спрашивать. Ты похож на человека, которого пропустили через мясорубку, а из остатков попытались воссоздать прежнюю форму, — бодро отозвался Нико.

— Мне больно, — коротко ответил Диармайд, — именно поэтому я пью зелье Ричарда. Нико, расскажи, как ты себя чувствуешь, когда пытаешься вспомнить о своём наставнике? У тебя голова начинает болеть, едва ты пытаешься о нём подумать?

Море песка, под медленно плывущими по воздуху скатами, исчезало в ночной темноте, только гребни барханов, окрашенные в серебристый свет полной луной, как штормовые волны, возвышались над пустыней.

— Нет, если бы всё было настолько плохо — я бы не выдержал. Когда я пытаюсь вспомнить что-то из заблокированных воспоминаний — сначала чувствую незначительный зуд на затылке. Если продолжаю думать об этом — боль усиливается.

Тишина образовалась сама собой. Нико думал о своём прошлом, а Диармайд просто наслаждался облегчением, пришедшим когда зелье Ричарда начало дейстовать. Приятно было не ощущать такой сильной боли, правда чувствительность кожи значительно уменьшилась. Полёт был очень быстрым, но Диармайд даже не замечал сильного ветра, он словно был одет в обтягивающий водолазный костюм.

Диармайд заметил, как Мелисса направила своего ската ко дну бархана, спрятанного в ночной темноте. Его животное последовало за ней, в группе был один скат-лидер, ведущий стаю, остальные две особи просто следовали за ним и не нуждались в управлении. Они провели в полёте чуть больше двух часов. Сейчас была глубокая ночь.

— Дуат за гребнем, — сказала Мелисса, как только скат Диармайда приземлился, присоединившись к сородичам.

Диармайд посмотрел наверх, за нависшим над ними барханом находилось место, к которому он так стремился попасть.

— Нервничаешь? — спросила у парня Элизабет, заметив как он в прострации уставился на гребень песчаной волны.

— Да… — отрешённо ответил ей он.

Диармайд сделал всё что мог, дабы облегчить себе задачу. Вот и пришёл момент истины, кульминация многолетних планов.

В Дуате содержали опасных, но полезных пленников, но никакие материалы не могли надёжно сдержать такие силы, поэтому в Дуате заключённых ослабляли, добавляя в еду вредные для магов вещества. Неприступной эта тюрьма была не из-за тайного расположения и не из-за невероятно надёжных стен из изменённого нефрита, а благодаря вахтам сильных магов из древних кланов хабет, поочередно хранящих покой в этом учреждении.

С высокой песчаной насыпи можно было разглядеть лестницу из тёсаного камня, поднимавшуюся из песчаных недр. Она вела к большой открытой площадке, служившей посадочным местом для сутехов. Рядом в скале была вырезана высокая трёхметровая дверь, отлитая из изменённого металла она поглощала звёздный свет.

— Выбить сможешь? — Диармайд спросил у Элизабет.

— Да, сами по себе двери крепкие, но крепятся они к обычной скальной породе — это не проблема, — де Пейн вела себя расслаблено и спокойно.

— Тогда пробей нам пожалуйста путь, а мы тут подождём…

— Пф… — Элизабет засмеялась в кулак, посмотрев на лицо Диармайда, — ты теперь боишься открывать двери? Этими вратами регулярно пользуются, минировать их — было бы неразумно.

— Я то понимаю это, но рисковать сейчас не хотелось бы. Я и так нахожусь в довольно плачевном состоянии… — вопреки ожиданиям Элизабет лицо Диармайда не выражало ни смущения, ни робости.

— Ладно-ладно, я всё сделаю, — широко улыбнулась де Пейн. Она исчезла. Диармайд едва мог разглядеть её движения. Элизабет оттолкнулась от песка с такой силой, что подняла в воздух целое облако песка. Приземлилась она точно перед массивной металлической дверью.

Элизабет прекратила скрывать своё присутствие, выпустив область контроля. От её силы замирало дыхание, Диармайду казалось, что рядом с Дуатом открылась аномалия, из которой вылилось просто невообразимое количество маны. Время тянулись мучительно медленно. Удар Элизабет прозвучал как многократно усиленный колокольный звон. От Элизабет во все стороны распространилась ударная волна, поднявшая в воздух целую песчаную бурю. Потом прозвучал ещё один удар, снова звон, ещё одно облако поднятого в воздух песка. Врата из изменённого металла прогнулись внутрь, на покрытом терновым орнаментом металле остались глубокие вмятины, со следами от кулака, а горная порода, внутри которой был вырублен тоннель, покрылась глубокими трещинами. В проходе образовалась щель, через которую можно было пролезть. Похоже скала оказалась крепче, чем думала Элизабет, а вот двери её силе противостоять не могли.