Злодейский путь!.. Том 3 и Том 4 (СИ) - Моргот Эл

Вообще, становилось очевидно, что ему необходимо найти место для сна, но было лень идти куда-то еще. В конце концов, это ведь его комната.

«Разбудить Муана?»

Шен подошел к кровати и посмотрел на его безмятежное лицо. Он не мог поступить столь жестоко, принявшись будить его сейчас. Хоть он едва ли мог понять мотивы, заставившие старейшину пика Славы две недели простоять на улице вместо того, чтобы снять номер в приличной гостинице, Шен не мог почему-то и насмехаться над этим. Нет, ну серьезно, как бы ни винил Муан себя в произошедшем, каким образом он пришел к мысли, что его стояние под дверями пойдет кому-то на пользу? Хотя… Если уж совсем откровенно… Муан, конечно, этого не знает, но Шен ощущал его присутствие, пока спал. Благодаря ему, сон старейшины Проклятого пика был спокоен и безмятежен. Но эта такая мелочь, ради которой точно не стоило совершать подобного.

Шен вздохнул и обошел кровать. Волчара посмотрела на него взглядом: «Ничего не знаю, это моя половина». Однако Шен не проникся и указал ей на место в ногах. Волчара недовольно переползла, а Шен принялся раздеваться.

К моменту, когда верхнее одеяние все-таки поддалось и слетело с его плеч, пьяному сознанию Шена стало настолько лень что-то делать, даже пытаться отобрать одеяло у Муана, что он просто упал поверх, накрывшись тем самым верхним одеянием, и провалился в сон еще до того, как голова коснулась подушки.

Проснувшись с первыми петухами, Муан осознал, что давненько не отдыхал столь плохо. Мало того, что кровать была далека от идеала его ложа на пике Славы, так он еще и замерз, и лежит так близко к краю, что любое неловкое движение может заставить его упасть на пол.

А все потому, что Шен ночью все же осознал, что следовало укрыться потеплее и завернулся в одеяло как гусеничка, полностью стянув оное с Муана. А затем, когда согрелся, выпростался из него и, в силу своей привычки обнимать что-нибудь во сне, уже замахнулся на невинность Муана, но Волчара настырно втиснулась между. В итоге Шен обнял ее и удовлетворенно зарылся в шерсть.

Муан приподнялся на краю кровати и обозрел эту картину. Шен спал, закинув руку на Волчару и головой уткнувшись ей в лопатку. Его черные как смоль волосы разметались по одеялу, которое едва прикрывало его спину. Муан протянул к нему руку, не понимая толком, что намеревается сделать, но тут же одернул ее, словно на него вовремя вылили ушат воды. Быстро одевшись в приготовленные для него одежды, он вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Подобная мелочь вообще не нарушила сладкий сон хозяина Проклятого пика, которого больше не донимали призраки прошлого.

— Мы уезжаем сегодня? — переспросил Муан, стоящий перед недавно проснувшимся (ближе к полудню) и тут же принявшимся создавать вокруг себя имитацию активной деятельности Шеном.

Имитацию, потому что, по сути, он ничего и не делал, но вызывал у Муана и учеников нарастающее чувство, будто они куда-то опаздывают.

— Ты уверен, что достаточно выздоровел для столь дальней поездки? — спросил Муан.

— Более чем уверен, — заверил того Шен. — Мои дела здесь завершены, не хочу задерживаться.

— Шен, — Муан перевел на него испытующий взгляд. — Это походит на побег.

Шен потрясенно посмотрел на него. Он открыл рот, намереваясь пуститься в возражения, но молча закрыл и заговорил только спустя время:

— Пусть будет побег. Не важно, как ты назовешь это.

— Что насчет госпожи Лефи?

— Все улажено. Мы с ней пришли к взаимному компромиссу. О, — глядя во двор, добавил Шен, — а вот и наш «компромисс».

Риту шла по двору, ведя под уздцы лошадь. Брови Муана поползли вверх.

— Я нашел для нашего ордена новую ученицу.

— И как же ты заставил ее мать согласиться на подобное? — помолчав какое-то время, уточнил Муан.

— Сыграл на ее страхах. Я убедил ее, что в противном случае расскажу и о прошлых прегрешениях Шитана, и о том, что она попыталась убить меня. Думаешь, как бы подобная новость сказалась на Риту? Девочка, тяготеющая к темным искусствам, в одночасье узнает, что оба ее родителя, считай, убийцы. Да она бы решила, что проклята, если не хуже.

— Ты бы никогда подобного не сделал, — фыркнул Муан.

— Да, но Лефи ведь меня не знает, а я умею быть убедительным.

— Ты манипулировал ее материнскими чувствами.

— Она сама напросилась.

— Может, уже расскажешь мне подробности этого вашего «семейного» дела? Думаю, после всего произошедшего, я имею право их узнать. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Шен озадаченно посмотрел на него.

— Ну, тут ты прав. Хотя история это давняя и не очень-то приятная.

— Мне бы хотелось знать, из-за чего ты чуть не умер, — твердо произнес Муан.

Шен иронично усмехнулся.

— Из-за репутации семьи.

Муан с возмущением взглянул на него.

Шену казалось, что он свободно расскажет обо всем после испытания, выдержанного вчера перед всей семьей, но сейчас он почувствовал, что довольно сложно вновь пересказывать все это и подбирать правильные слова.

— Они просто боялись, что из-за моего вмешательства раскроется старый секрет. Что я побегу жаловаться в министерство наказаний или еще куда, может, подам жалобу самому императору, не знаю… Из-за этого мог пострадать род Ир, пострадать благополучие будущего поколения. Я понимаю их нежелание допускать постороннего до тайны…

— Постороннего?! — возмутился Муан. — Разве это и не твоя семья тоже? И ты ведь не собирался делать ничего подобного! Ты ведь никогда бы не поступил так!

— Меня донимали призраки прошлого. Я всего лишь хотел успокоить их… Возможно, — чуть помедлив, продолжил Шен, — возможно, они никогда и не были настоящими призраками.

— О чем ты говоришь? — Муан напряженно вглядывался в его лицо.

Шен отвел глаза. Снова этот взгляд. «Муан, должно быть, с трудом сдерживается, чтобы не напомнить мне, что видеть призраков — не нормально».

— Моему отцу поместье было пожаловано императором. Когда они с матерью осматривали его впервые, то нашли старинное зеркало в одной из комнат. Этому зеркалу очень много лет. Оно видело то, что нам и не снилось. Они решили оставить его… Не думаю, что зеркало влияло на сами события, но притягивало их к себе… Не знаю, словно… Словно вбирало в себя все самые сильные эмоции. Словно было настолько наполнено злом, что подобное тянулось к подобному… Я не могу пока оценить его силу, это слишком для меня. Но я могу предположить, возможно, только возможно, что зеркало также вбирало боль жителей этого поместья. Вбирало ее и порождало видимый эквивалент — призраков, которые все десять лет донимали страдающих людей, напоминая им о прошлом.

Шен замолчал, рассматривая сухие веточки растущего неподалеку дерева, чуть покрывшиеся инеем.

— Шен. — Муан дотронулся до его плеча, заставляя тем самым посмотреть на себя.

Шен перевел на него взгляд и прочитал на его лице тревогу и опасение.

«Ну вот опять. Стоит мне заикнуться о привидениях, все смотрят на меня именно так. Как же я устал терпеть все это… Пытаться вывести весь многолетний балласт ошибок оригинального Шена, принимать как должное чужое отношение, страхи, ненависть и обиды. Или доказывать свою вменяемость в мире, который, пусть и завораживает, но так непонятен… Делать вид, что это меня совершенно не задевает… Зачем ты так смотришь на меня? Этот взгляд еще сильнее выбивает почву из-под моих ног».

Муан всмотрелся в его глаза. В глаза, в глубине которых все еще можно было заметить золотые сполохи. Но сейчас его зрачки были так расширены, что занимали практически всю радужку. В этих глазах надежда застилалась безграничной усталостью. Усталость плескалась в них, словно бурное море, и надежда тонула в этом море, ей хотелось уцепиться за что-то, что достаточно устойчиво, чтобы остаться на плаву. И Муану так хотелось сказать ему, чтобы он уцепился за него.

Шен прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Не обращай внимания, — попросил он. — Я болтаю всякую ерунду.