Сергей Палий - Санкция на жизнь
— Наши Солнечные системы движутся к точке начала координат, — медленно проговорил Стас, покосившись на Гришу. Пацан сосредоточенно оттирал штанину «химзы» и изредка шмыгал носом. — И скорее всего, если их не остановят люди, их не остановит никто и ничто. Но это не тот случай, когда действуют по принципу: жертвуй меньшим во имя спасения большего. Да и кто имеет право решать: где больше, а где меньше. Санкционеров-богов, по-моему, еще не существует.
— Ne m'entortille pas! La collision a commencée beaucoup plus tot que le mouvement. En collision ont entré les gent mais pas les planétes. Tu comprends? Leurs pensées, leurs sentiments. Pas le bien et pas le mal.[1]
Гриша перестал терзать свою штанину и удивленно уставился на Уиндела. А Стас лишь разочарованно махнул рукой. Иногда за такие детские выпендрежи ему хотелось засветить ботану сапогом меж бровей.
Жаквин знал, что его никто не поймет. Он просто хотел сказать эти слова для себя, поэтому и произнес их на другом языке.
Только он не мог предположить, что подросток Гриша с Земли Y сносно владеет французским…
— Недобро и незло, — криво улыбнувшись, прошептал Гриша. — Значит, теперь это называется так? Раньше были дьявол и бог, а теперь – недобро и незло, да?
Уиндел вздрогнул и впервые посмотрел в глаза пацану. Через некоторое время рассеянно покивал:
— Да, теперь, пожалуй, так. Ведь, в сущности – они очень похожи.
К этому моменту Стасу уже хотелось дать в морду им обоим. Он приподнял с пола «Рарию» и призывно постучал по заиндевевшей трубе прикладом. Несколько крупных кусков инея шмякнулись вниз.
— Ку-ку, я еще тут. Когда больше двух – по-французски не звенят.
Гриша хихикнул. А Жаквин оскорбленно поднял брови и отвернулся.
— Ну что, постепенно начнем паниковать? — Стаса от безвыходности и нелепости собственного положения разобрал какой-то неприличный азарт. — Поодиночке пойдем сдаваться санкцирам или всем отрядом?
— Естественное идентичное развитие двух цивилизаций невозможно, — каким-то холодным, чужим голосом проговорил Уиндел. — В эволюционной теории существует важный закон, именуемый «законом соответствия». Суть его в том, что изменение одного органа в живом организме неминуемо ведет к изменению других органов. То же самое происходит и на более высоких уровнях организации всего сущего: в племени, этнической группе, народности, расе. Не бывает так, что цивилизации похожи друг на друга, как две капли воды, а изменению подверглись за многие тысячелетия лишь два-три параметра. У нас есть санкции, у них – деньги. Мизерные различия для исторических масштабов. В истории все слишком сильно взаимосвязано и подчинено так называемому «эффекту бабочки». Не могли случайно построиться две Москвы, понимаете? Не могли случайно Гитлер со Сталином родиться в двух экземплярах в десятке парсеков друг от друга! Это бред сивого мерина! Подобный социально-исторический парадокс можно объяснить исключительно потусторонним влиянием.
— Эксперимент? — деловито спросил Гриша.
— Понятия не имею. Это для меня сейчас не важно, — отмахнулся Жаквин, продолжая расхаживать возле компрессора. — Важно другое. Если нечто или некто сумел устроить такое представление, то это нечто или некто несомненно чрезвычайно могущественно. А значит – разумно. В нашем ли понимании разума или на каких-то совершенно иных категориях сложности… плевать. Главное – с ним можно договориться.
— Вот бы знать, куда шагать, — язвительно вставил Стас.
— А вот «куда шагать», подсказать можешь именно ты и никто иной, — парировал Уиндел.
Нужный вопросительно уставился на ученого. Гриша отвалил челюсть.
— Ты оказался возле аномалии и открыл Точку. Раз, — загнул один палец Жаквин, переставая бродить туда-сюда. — Тебя протащили через нее обратно, и через некоторое время системы, миновав нулевую позицию, пришли в движение. Два. Ты выжил в харонском аду среди антисоцов и как бы волею случая оказался в эскадрилье истребителей поддержки, вторгшихся через Точку к Игрекам… — Ученый хлопнул в ладоши. — Три.
— А что «три»? — тупо спросил Стас.
— Если бы ты поменьше играл в разведчиков, снимающих часовых кустарным способом, то знал бы, что полчаса назад от местной марсианской станции обнаружения пришел сигнал о фиксации в районе Точки перехода нескольких кораблей неизвестной маркировки.
— Да мало ли…
— Ты не понял. Эти корабли не имеют ничего общего ни с нашими судами, ни с Игреками.
— У военных в запасе полно всякой секретной дряни, поверь мне!
— И эта секретная дрянь обладает эффектом мгновенного нуль-перемещения или телепортации? Что-то я о таком пока не слышал.
Стас умолк.
— Деза, — через некоторое время сказл он. — Просто-напросто кто-то пустил дезинформацию. Наверняка агенты внешней разведки Игреков. Сам же говоришь, что с их станции сигнал поступил.
— А санкционеры-аналитики проверили инфу и считают, что это никакая не деза, а корабли из Солнечной Z.
Вот после этих слов Нужный замолчал надолго. Он не знал, то ли ученый наконец спятил, то ли в который раз придется согласиться с его пугающими, но терпко веющими истиной словами.
Гриша, кажется, вообще забыл, как дышать.
Размеренное пощелкивание клемм в системе управления компрессором добрую минуту оставалось единственным звуком в помещении.
— Не замечаешь закономерности, Стас? — нарушил молчание Уиндел.
— Ты меня вконец запутал, — выдавил Нужный.
— А сколько бравады было, когда ты приперся ко мне в «ящик» со стойким намерением выведать всю правду-матку. Охраннику по балде дал. Не стыдно, коммандос недобитый? Что ж, изволь, вот она – правда… Ведь ты даже сам обмолвился в лабе, что не боишься меня, потому что, дескать, ты нужная мне скрепка, соединяющая миры, бла-бла-бла… Ну, елки-палки, ты же абсолютно точно сказал! Ты – связующее звено во всей этой громадной молекуле абсурда. И каждый твой проход сквозь Точку открывает какую-то новую грань исполинской конструкции. Понял?
— Понятней некуда. — Стас взял автомат за ремень и поднялся. — Либо ты псих. Либо я.
— Вроде бы опытный пилот, — укоризненно глядя на него, покачал головой Уиндел. — Зрелый вроде бы человек, повидавший землю и космос. А до сих пор – радикальный максималист.
— Что ты от меня хочешь? — устало вздохнув, спросил Стас. Спорить с ботаном больше не оставалось ни сил, ни желания.
— Ты должен еще раз пройти через Точку. Возможно, это подарит нам ответ на загадку, которая таится в громадной системе солнечных координат.
— Замечательно, — кивнул Нужный. — Сейчас мы захватим «Данихнов», перебьем суперкорабли из новоявленной системы Зет и нырнем навстречу судьбе.
— Авианосец? Нет, что ты. Достаточно истребителя. Ты ведь, по слухам, неплохо управляешься с «Янусом»? Что касается суперкораблей, то они пока не проявляют никакой активности: ни агрессии, ни попытки вступить в контакт. Кажется, просто наблюдают. Так что не думаю, что какой-то мелкий кораблик вызовет у них желание пострелять из главного калибра, если таковой вообще имеется на борту.
Стас попробовал отыскать толику издевки в тоне ученого, но ничего не получилось.
— Ты серьезно, что ли? — наконец обронил он.
Жаквин кивнул. В его глазах появилось что-то просящее, пугливое, по-детски умоляющее, прямо как тогда, когда Нужный впервые увидел его за дверью своей квартиры с зонтиком в руке.
— Так вы – тот самый Станислав Нужный? — благоговейно спросил Гриша.
— Нам не угнать истребитель, Жаквин, — не обратив внимания на заискивания пацана, сказал Стас. — Это абсолютно, совершенно, критически, никоим образом, ни хрена невозможно.
— «Если системы не остановят люди, их не остановит никто и ничто». Это твои слова. Или – всего лишь красивый риторический пассаж?
Нужный ответил не сразу. Он долго вслушивался в щелчки автоматики, которые бились словно десятки странных – механических – сердец. «В говне по самые яйца», — крутилась фраза Тюльпина в его голове, не желая уходить…
— Мы попробуем осуществить твой безумный план, — неторопливо, подбирая слова, проговорил Стас. Тронул пальцем цепочку с ключом зажигания для истребителя, который так и не сдал в дежурку. — Но я хочу, чтобы ты понимал: я пойду в Точку с единственной целью: вернуться в свой мир и раствориться, исчезнуть в нем навсегда. Ну или хотя бы до тех пор, пока системы не сгинут в одной большой ядерной вспышке. Я просто вернусь домой. А уж какая там очередная часть мегаребуса при этом откроется – не мои проблемы. И запомни: если попытаешься мне помешать, я тебя пристрелю.
— Согласен, — быстро проговорил Уиндел.
— Но, прежде чем мы начнем претворять в жизнь твой идиотский замысел, я должен найти одного человека. И видит вакуум, если бы я мог мирно забрать ее с собой и комиссоваться по состоянию здоровья – не видать бы тебе моего Христового альтруизма и сподвижничества.
