Дмитрий Казаков - Встречный бой
Роберт подумал о том, что в такой ситуации он не взялся бы за командование, даже посули ему маршал-координатор генеральский чин.
Молнии сверкали так, что кромешная тьма под сводами деревьев превращалась в светлый день, а забрала шлемов темнели, защищая глаза хозяев. Солдаты брели по колено в ревущей воде, а крупные капли барабанили по спине и плечам.
Гроза началась примерно с полчаса назад, и заканчиваться вовсе не собиралась.
— Так нас затопит на хрен! — пробормотал Роберт, провалившись в яму почти по пояс.
— Зато форсеры потеряют следы, — подбодрил друга Трэджан. — Или их самих смоет и унесет куда-нибудь…
Но пока все шло к тому, что смоет и унесет именно людей. Вода все прибывала и прибывала, бурные потоки волокли ветви, листья и всякую мелкую живность.
Роберт лишь вяло вздохнул, когда ощутил, как что-то вяло грызет его за лодыжку. Наклонился и оторвал от брони вцепившуюся в нее «ящерицу» длиной в полметра, украшенную полосой «меха» вдоль спины и парой изящных рожек на зубастой башке.
Ящерица зашипела и вдруг засветилась, точно фонарик.
— Сомий хвост! — Роберт отбросил ее, радуясь, что материал бронекостюма не проводит ток. — Да эта тварь опаснее электрического ската!
— Так, а это еще что такое? — пробормотал Гиви.
Очередная молния высветила возвышающийся между деревьев холм высотой метров в пять, покрытый чем-то черным и шевелящимся. Вода вокруг него бурлила и как-то странно поблескивала.
— Обходить! — голос Бьерна прозвучал напряженно. — В сторону, пока они до нас не добрались!
Натруженные за последние дни ноги не очень хорошо слушались Роберта, но когда он разглядел, что за живность расползается от «холма», то рванул с места не хуже тренированного бегуна.
Маленькие существа напоминали многоножек, и было видно, что они пребывают в достаточно плохом настроении.
— Будут еще бегать по мне, лапками щекотать, — пропыхтел Трэджан. — Брр, противно до ужаса!
— Меня больше пугает то, что они мелкие и в любую щель пролезут, — ответил Роберт. — И запросто смогут слопать любого из нас, забравшись внутрь бронекостюма…
Полыхнула очередная молния, и глазам солдат предстали останки довольно крупного существа, не сумевшего убежать от «многоножек». Они кишели на трупе, а кое-где из кровоточащего мяса проглядывали белые кости.
— Проклятье! — Гиви хлопнул себя по бедру, потом еще раз. — Они уже тут!
— Еще быстрее! — отчаянно прорычал Бьерн. — Пулями их не остановить, а огнемета у нас нет…
«Холм», который люди обходили по широкой дуге, скорее всего, являлся чем-то вроде термитника. Сегодня он не устоял перед натиском стихии, и его обезумевшие обитатели ринулись наружу.
Роберт ощущал, как хрипит в легких, как болит колено, ушибленное вчера, во время схватки с напавшим на отряд ящером, способным испугать тираннозавра до колик.
Но остановиться значило умереть, причем весьма медленным и мучительным образом, и поэтому он продолжал идти вперед.
— Этого еще не хватало, — пробормотал сержант растерянно. — Или эти штуковины тут по всему лесу раскиданы, как у нас мухоморы?
Из воды торчала исчерканная символами пирамида, точно такая же, как в котловине, и над ней дрожало, переливаясь, облако серебристого свечения. Виднелись пролетающие через него капли, текущие по стенкам потоки.
— Светится, елки-палки, — вздохнул Трэджан. — А я думал, у меня с голодухи галлюцинации начались…
Нормально не ели они уже два дня. Тупая резь в желудке потихоньку ослабела, а вот вялость поселилась в мышцах всерьез и надолго. Иногда начинало шуметь в ушах, а мир вокруг — кружиться и раскачиваться, но Роберт переживал эти приступы на ходу.
Один из солдат вчера дошел до того, что съел какую-то штуковину, похожую на гриб. Его рвало, пока из горла не пошла кровь. Потом он захрипел и умер, а еще через несколько минут лицо трупа покрылось крошечными черными точками.
Они набухли и принялись лопаться, разбрасывая в стороны облачка спор.
— Придется обходить и ее, — заметил Бьерн. — Рядом с этой штуковиной находиться так же опасно, как и с тем термитником…
Роберт вздохнул и зашагал вслед за сержантом.
Ноги двигались точно сами по себе, и он мог лишь наблюдать за этим процессом со стороны, ощущая только боль, исходящую от пяток, лодыжек, коленей и бедер.
Она помогала отвлечься от остального, от того, что бронекостюм давит на плечи, от того, что глаза слипаются, а внутренности от голода давно склеились в сухой комок.
Мыслей не было никаких, думалось лишь о том, как сделать следующий шаг, и еще один, и еще…
Роберт брел, зацепившись взглядом за широкую спину Бьерна. Он понимал, что его шатает, но так же понимал, что поделать с эти ничего нельзя — тело чудом выдержало этот сумасшедший марш-бросок, во время которого поспать удалось лишь несколько часов.
В отряде осталось девятеро — Гиви пал жертвой ядовитого растения, метнувшего отравленный шип так точно, что он воткнулся в щель между пластинками брони. А один из солдат третьего отделения то ли сошел с ума, то ли просто не выдержал.
Сорвав с себя шлем, он выстрелил прямо в висок.
Форсеры за эти дни не показывались ни разу, то ли сбились со следа, то ли пошли за другими отрядами. Сколько осталось до портала, Роберт не знал, но верил, что немного.
— Вот он, — Бьерн остановился. — Я не верю, что мы это сделали…
С некоторым трудом Роберт сфокусировал взгляд.
Прямо впереди раскинулась широкая выжженная прогалина, в дальнем конце ее блестел корпус похожего на громадный стакан из металла посадочного модуля, а посередине, на остатках разрушенного и пустого сейчас гнезда возвышалась рама портала.
Такая же мертвая, как извлеченный из пирамиды фараон.
— Как же так? — тупо спросил Роберт и не узнал собственного голоса — так хрипло и слабо тот прозвучал. — Почему он не работает?
— Я думаю, что эта хреновина установлена на пределе дальности, — сказал сержант. — Так что никто не обещал ее стабильного функционирования. Счастьем будет, если она включится до того, как сюда заявятся форсеры…
— А где остальные? — Трэджан подошел к Роберту и встал рядом. Стало слышно его частое дыхание. — Может быть, они все на той стороне, а портал отключен?
— Ты хочешь сказать, что нас бросили? — Бьерн покачнулся и Роберт испугался, что у несокрушимого и неутомимого сержанта, который все эти дни вел их, поддерживал бодрость и не позволял солдатам потерять над собой контроль, могут закончиться силы. — Не верю я в это. Не должны они так поступить, в общем… Скорее кажется, что мы добрались до портала первыми. Хотя… — он на мгновение замолчал, — в зоне действия связи никого нет…
— И что мы будем делать? — спросил один из солдат первого отделения.
— Мы сделали все, что было в наших силах, — Бьерн пожал плечами. — Нам остается только ждать — либо спасения, либо смерти.
Дочь эволюции.
18.
Голова гудела, словно тысяча генераторов разом, в плече ощущалась пульсирующая боль, а еще что-то врезалось в лодыжки и запястья, мешая шевелить конечностями.
Попытка поднять веки отозвалась вспышкой боли в затылке. Марта заскрипела зубами, ощущая, что вновь теряет сознание, мотнула головой и ударилась о что-то твердое.
Висок заныл, но в остальном стало легче. Красный туман перед глазами поредел, и девушка смогла оглядеться.
Она лежала на полу транспортера, спиной ощущая вибрацию от работающего мотора, боком упиралась в холодную стенку, а другим — во что-то неприятно теплое и липкое.
Сверху виднелся потолок и прорезанное прямо под ним небольшое окошко.
— Славная была охота, — сказал кто-то рядом, выговаривая слова так, как будто все гласные являлись ударными. — Здорово мы им врезали!
— Не забывай, сколько полегло наших, — второй голос был мягче. — Да и форсеры оказались загнаны в угол, их оставалось лишь добить.
— Откуда они только свалились на нашу голову? — вздохнул первый.
— Офицеры что-то болтали о пилотируемом космическом корабле, но я им не верю. Все знают, что у форсеров нет нуль-движков.
— Да и выйти в космос — невиданное дело! На это даже такие безумцы не отважатся!
Марта прикрыла глаза, мечтая только об одном — чтобы увлеченные разговором люди не заметили, что она пошевелилась.
— Если корабль был, то куда он делся? — спросил обладатель «ударного» голоса.
— Улетел, говорят, — заметил его товарищ.
«Хоть пилоты спаслись, и то ладно, слава Пророку» — подумала девушка и осторожно, очень медленно, повернула голову. Бросила быстрый взгляд из-под опущенных век.
Сбоку от нее лежал Стефан или кто-то столь же темнокожий, как он. Бок и грудь его покрывала корка засохшей крови, голова была безвольно закинута, а рот — распахнут.
