Олег Верещагин - Чужая земля
"Папа!!! — закричал Игорь. — Папа, назад! Уходи влево! У…"
Нос корвета расцвел звездчатым цветком, похожим на махровую астру, которые так любила мама. Когда вспышка угасла, Игорь увидел падающий корабль — его корпус был расколот на треть длины, боевой рубки не существовало, ходовой — тоже, рубка управления была вскрыта, как консервная банка и медленно источала огонь и воздух.
"Папа," — уже спокойно подумал Игорь…
…"Надеюсь, ты видел все хорошо, человек, — голос не имел интонаций, как и все «голоса» незнакомых Игорю лично разумных существ; «голоса» знакомых подсознание «окрашивало» привычными интонациями и особенностями. — Это было довольно давно. Тогда я командовал кораблем. Как видишь, мне уже доводилось убивать твоих соотечественников — и весьма успешно."
"Весьма, — «сказал» Игорь, сам удивляясь своему спокойствию. — Я не знаю, кто ты, хотя знаю, что ты здесь делаешь. А меня зовут Игорь Муромцев. Кораблем, который ты сбил, командовал мой отец. Станция, которую ты поджег — там погибла моя мать. Галактика огромна, но чудеса все-таки бывают. Я бы сказал, что сейчас произошло чудо. Я все равно собирался найти тебя и убить, потому что таков был мой долг перед Родиной. Но сейчас — сейчас все по-другому…"
"Я буду рад до конца прервать ваш род, — с неожиданной церемонностью «отозвался» фомор. — Ты прав, враг мой, это чудо."
"Я убью тебя, мразь, — «ответил» Игорь. Вслух он ни за что не сказал бы таких слов врагу, потому что это было недостойно дворянина… — но в мыслях мы искренней, чем на словах. — Готовься, потому что меня никто не остановит. Я иду…"
…— Игорь, ты что, умер?!?!
Голос Борьки был настоящим — и испуганным. Игорь моргнул, заново привыкая к мысли, что он жив и видит то, что на самом деле вокруг него, а не жуткую картину нескольколетней давности.
— Со мной все в порядке, — ответил он, отметив радостно, что собственный голое ему подчиняется. — Я просто только что видел… кое-что очень важное… и я… — он посмотрел на своих друзей и, улыбнувшись им, вдруг громко и напористо затянул чистым, звонким голосом, хорошо поставленным на лицейских уроках пения:
— Затянут дымом небосвод, [30]
На рубежах коварный враг.
Нас вновь труба зовет в поход,
Бойцы печатают свой шаг!
И гордо реет русский флаг,
Пускай дрожит коварный враг!
Борька и Зигфрид удивленно и весело воззрились на Игоря. Они знали, конечно, "Русский марш", под который ходили в атаки «витязи», когда освобождали Землю от нечисти… но не очень понимали, с чего вдруг Игорь вспомнил эту песню. А он продолжал распевать, бросая слова в темноту проходов, словно гранаты:
— Нам не страшны огонь и смерть
И банды подлые иуд!
Сверкнет, как молния, наш меч —
В атаку РУССКИЕ идут!
Наш путь нелегок и тернист —
Сыграй атаку нам, горнист!
Тогда они подхватили — сперва Борька, а потом Зигфрид, который все-таки был германцем и вспоминал немного о другом…
— Благослови, Россия-Мать,
Своих сынов на ратный труд!
Над нами Бог, Святая Рать —
В атаку РУССКИЕ идут!
И побежит коварный враг,
Когда взовьется русский стяг!
— Наверху, — Игорь вытянул руку, другой поднимая свой ИПП. — Там.
Мрачный зал плавно поднимался, как съезд в подземном гараже. В дальнем его конце четкое овальное пятно света падало на нижние ступени лестницы — широкие и длинные, без перил.
— Что ты видел? — спросил Зигфрид, вскидывая в плечу плазмомёт.
— Оранги, — сказал Игорь. — И их кто-то прячет. Я самым краешком зацепил. Ну — вот и неприятности… Смотреть в оба. Пошли.
Слева и справа — чуть впереди, стволы, в стороны — шагали Борька и Зигфрид. Между ними и чуть сзади, стволом вперед — Игорь, потому что он один мог контролировать тыл, не глядя назад.
На лестнице опять почудилось движение. Точнее — не почудилось, нет. Просто было оно очень быстрым.
— Ждут, — выдохнул Борька, и Игорь увидел, как он плавно и быстро открыл правый подсумок с магазинами.
— Внимание, ребята, — Игорь удобней перехватил ИПП. — Сейчас они атакуют.
Шум стал явственным. Полуразумные обезьяны то ли уже не считали нужным скрываться, то ли не могли сдержать ненависти к пришельцам, подогретой ментальным науськиваньем. Лязгал металл, полутьма на верху лестницы колыхалась…
— Йууххх! — послышался ухающий крик, и оранги хлынули вниз, моментально делаясь видимыми — почти невозможно «закрывать» движущуюся и полную яростью толпу. Рыжешерстные оранги хлынули вниз во всю ширину лестницы — большущие, как ни странно — вооруженные тесаками с широкими лезвиями грубой ковки, они быстро и ловко скатывались по ступеням, словно шарики ртути…
— Беглый огонь фронтом! — крикнул Игорь, шагнув вперед, в один ряд с друзьями.
Орангов было множество — их поток скатывался по лестнице приливным валом, грозившим захлестнуть крохотный строя. Но предки этих мальчиков бороздили межзвездные океаны и открывали новые миры уже несколько веков. И даже до этого, когда их домом была одна-единственная далекая планета на окраине Галактики, именно звезды указывали их пращурам дороги в путях на все стороны света, по лесам, степям и океанам — в то время, как многотитульные царьки именовали себя "потрясателями неба" и "властелинами всего, что есть и чего нет", владея узкими полосками загаженной земли вдоль сонных рек, забитыми нищими духом народцами.
Человека, которого ведут звезды, победить нельзя…
…Первые выстрелы прогремели в упор. Подствольники были заряжены картечью и буквально вырывали куски вражеского строя. Игорь не понял, в какой момент оранги отхлынули — знал только, что у него как раз кончился магазин, и он успел вставить новый. Но стрелять было не в кого; мальчишки поспешно перезаряжали или дозаряжали оружие.
— Пять… семнадцать… двадцать семь… — считал Борька останки, хотя временами трудно было понять, что перед ними — одно тело или обугленные куски двух-трех. Зигфрид усмехнулся одной стороной рта:
— Да считать-то надо не тех, которых прикончили, а тех, которые остались… Что-то как-то глупо они на нас навалились. Не кажется?
— Разведка боем, — Игорь вставил в магазин последнюю гранату. — А точнее — просто пугали.
— Игорь, — осторожно начал Борька, — ты не думай, что я боюсь… но если их тут тысячи… а у фоморов настоящее оружие… У тебя есть план, или мы просто играем в былинных витязей?
Зигфрид фыркнул и, издав гортанный вопль, бросился к лестнице, метнув впереди себя ручную гранату. Игорь успел перехватить его — часть лестницы бесшумно повернулась на невидимых петлях и ухнула вниз — так откидывается крышка люка.
— Тебе что, жить надоело? — поинтересовался Игорь, встряхнув германца. — Так бы и сказал — я б тебя пристрелил, хоть помер бы не искалеченным. — Неужели это Рейнджеры придумали? — Борька приблизился к провалу, отвесней шахтой уходившему в сухую черноту. — Э-гей…
— Ээй… ээй… ээй… — отозвалось эхо.
— Нет, — Игорь коснулся ладонью края провала. — Это не очень давно сделано… Теперь твой вопрос, Борь. У меня есть план. Да. Это нападение было предупреждением. Известием, что о нас знают и гостеприимно ждут. А тем, кто нас ждет, важно, чтобы по крайней мере я добрался к ним живым. Я им вообще нужен живым. Меня скорей всего пропустят до самого конца. А вот вас будут стараться убить. Поэтому, — Игорь поправил ремень, — мне кажется, вам лучше будет вернуться и ждать.
— Ждать чего? — напряженно спросил Борька.
— Ну… — Игорь пожал плечами и улыбнулся. — Пока я вернусь. А если не вернусь — разносите этот памятник архитектуры из пушки.
Зигфрид вдруг засмеялся. Коротко — и резко оборвал смех. Борька зажал под мышкой ИПП и, достав две связки строительной взрывчатки, разместил их на плечевых ремнях. Потом тоже улыбнулся и положил ладонь на плечо Игоря:
— И пусть потом кто-нибудь скажет, что мы не верили!
И подмигнул.
8
— Давай я с тобой пойду вместо девчонок, — Степка внимательно смотрел, как Женька проверяет обоймы к РПП.
— Ты же гор не любишь, — поднял голову Женька.
— Ну… — Степка погладил ИПП. — Это же не совсем горы. Тут невысоко… А в пещерах вообще…
— Не, Степ, ты не обижайся, — Женька соскочил—с кровати. — Девчонки знают, как себя вести в горах и пещерах, а ты, похоже, нет?
— Нет, — признался Степка. — Ладно, хорошо, я понимаю и буду ждать… Думаешь, все это ловушка?
