Олег Дивов - Стальное сердце
Зайцев, не отрываясь от постановления, сунул в рот сигарету, прикурил от протянутой Лариным зажигалки, промычал «спасибо» и продолжил чтение. Дальше ничего особенного в постановлении не было. Главным виновником безобразия объявлялся Межотраслевой научно-технический центр «Вент», он же бывший Центр нетрадиционных технологий ГКНТ СССР. И по одной только линии Министерства обороны Центр хапнул двадцать три миллиона.
– Ты до центра «Вент» доехал? – спросил Ларин. – Так вот, мне Александров их программу работ показывал. И я своими глазами видел раздел, где прямо говорится о… – Ларин задрал глаза к небу, вспоминая, – …»дистанционном медико-биологическом и психофизическом воздействии на войска и население торсионными излучениями и защите войск и населения от таких излучений». Вот так-то. Что скажешь?
Зайцев посмотрел в конец постановления. Комитет по науке и технологиям требовал от финансирующих «лженаучные разработки» организаций представить в Верховный Совет СССР подробные отчеты. Зайцев сложил бумаги и вернул их Ларину.
– А что я должен сказать, Витька? – спросил он. – Ты сам все знаешь. Страны такой – СССР – больше нет, Верховного Совета ее нет, и Комитета такого, значит, тоже нет. Вместо КГБ – ФСБ. Все архивы наверняка сожгли. Особенно кагэбэшные. Ничего ты больше не найдешь.
– Слушай ты, профессионал, – сказал Ларин. – Что мне делать-то?
– Забыть, – посоветовал из-за спины Ларина подошедший Смолянинов. Ларин неодобрительно глянул на него через плечо.
– Ты помнишь Тима Костенко? – спросил Ларина Зайцев. – Хотя нет, ты же его не видел.
– Я ему звонил один раз. Но он был пьяный в говнище и меня послал. Сказал, что ему это расследование поперек горла.
– Вот именно, – кивнул Зайцев. – Это он нам с тобой говорил. Легенда у него была такая. А на самом деле он продолжал копать. И знаешь, где он сейчас?
– Догадываюсь, – процедил Ларин. – Лечится от алкоголизма.
– Нет, – грустно сказал Смолянинов. – Лечится от мании преследования.
– Ты серьезно? – тихо спросил Ларин, оборачиваясь к нему. Смолянинов со вздохом кивнул.
– На все сто, – подтвердил за Смолянинова Зайцев. – Он в больнице и выйдет из нее вряд ли.
– Это расследование – чистой воды гроб, – объяснил Смолянинов. – Никакой возможности узнать правду. Даже не для публикации, а так, для себя. Конечно, никто за эту тему не брался. А Тимка полез. Очень жалко его. Это гроб, – повторил Смолянинов, поднимая руку, чтобы утешительно хлопнуть Ларина по плечу. Снизу раздался короткий рык, и Смолянинов руку поспешно отдернул.
– Фу, – сказал Ларин собаке. – Как не стыдно.
– А Тимку действительно жалко, – вздохнул Зайцев. – Талантливый был парень. Но сломался на этом деле.
– Откуда ты знаешь, что он в психушке? – вдруг спросил Ларин.
– Его отец сказал. Я Тимофея искал, хотел к нам позвать на работу, и отец мне обстоятельно все изложил. Про бред преследования и прочие дела.
– Как это он так… – пробормотал Ларин и глубоко задумался.
– Может, он с самого начала был немножко того, – предположил Смолянинов. – Хотя нет, нет… ничего похожего.
– Если сначала ничего и не было, так потом стало, – кивнул Зайцев. – Тимка довел себя до такого нервного истощения, когда и нормальный «съехать» может, а тема у него как раз подходящая была. У Тимки развился бред преследования, такой же, как и у зомби, с которыми он работал. Вполне закономерно.
– Заразился… – Смолянинов невольно поежился.
– Не знаю, господа, – покачал головой Ларин. – Страшное дело, конечно. Жалко мужика. Но и тема страшная. Должен же кто-то ее разрабатывать…
– Ты пойми, балбес, – Зайцев умоляюще прижал руки к груди. – Даже если что-то там и было, ты уже ничего не докажешь. А главное – в любом случае нету больше по этой теме ни заказчиков, ни исполнителей. Деньги в стране кончились. И страна другая. Не нужно ей психотронное оружие. И не будет его больше никто делать. Потому что спроса нет.
– А насчет «тему разрабатывать», – заметил Смолянинов, – это ты не беспокойся. Среди нашего брата психов достаточно. Так что о теме кто-нибудь да позаботится.
Ларин снова покачал головой.
– Положим, сейчас мне все равно Гаршин кислород перекрыл, – сказал он. – Но где-нибудь через полгодика…
– Да ради бога, – перебил его Зайцев. – Только не забывай Тима Костенко.
– Между прочим, они похожи, – заметил Смолянинов. – И очень.
– Да, что-то общее просматривается, – кивнул Зайцев.
– Только этот недоверчивый, – усмехнулся Смолянинов.
Ларин улыбнулся и хотел, видимо, съязвить, но тут собака, которую он по-прежнему одной рукой придерживал за шиворот, громко взвыла и, приседая на задние лапы, рванулась к ступеням факультета. Ларин едва успел обернуться и поймать в объятия высокую темноволосую девушку.
– Танюшка… – Он поцеловал ее, поставил на ноги и повернул было лицом к коллегам, но девушка упала на корточки и обняла за шею собаку, которая тут же попыталась, радостно подвывая, облизать с ее лица косметику.
– Это любовь! – объяснил присутствующим Смолянинов. Девушка бросила на него снизу вверх задорный взгляд и распрямилась. Собака уткнулась ей носом в колени, продолжая исступленно вилять задом. Студенты вокруг смотрели кто на девушку, кто на собаку. Вдали кто-то восхищенно аплодировал.
– Господин Зайцев, господин Смолянинов, Таня, – представил их друг другу Ларин.
– И Чуча! – заявила девушка. – Привет!
Журналисты дружно раскланялись.
– Ну что? – обернулась девушка к Ларину.
– Пошли? – заговорщически подмигнул он ей. – Вы извините, мы пошли. И спасибо, господа. Я ваши советы учту. Думаю, я даже им последую. Счастливо. Увидимся, да, Олег?
– Я тебе позвоню на той неделе, – кивнул Зайцев.
– Берегите себя, – улыбнулся Смолянинов, хищно глядя на девушку.
– До свидания, – улыбнулась Таня в ответ. – Эй, ты! – Она пихнула коленом Чучу. Собака подняла голову и оскалилась. Это было очень похоже на улыбку. Таня пошарила рукой под курткой у Ларина, выдернула поводок у него из-под пояса и застегнула карабин на кольце ошейника собаки. Ларин еще раз кивнул друзьям, обнял Таню за плечи, и троица двинулась за угол. По меньшей мере половина толпящегося во дворе народа смотрела им вслед.
– Что ты думаешь об этом? – спросил Смолянинов.
– Ларина здесь терпеть не могут, – ответил Зайцев. – Она самая красивая девушка на его курсе. А может, и на всем факультете.
– Да нет! – отмахнулся Смолянинов. – Что ты думаешь о психотронике?
Зайцев удивленно посмотрел на него.
– Что с тобой, Кир? Ты же всегда говорил, что это бред…
– А я и сейчас так считаю.
– Ну и…
– Почему такие вот ребята, молодые, чистые, как Тимка, как этот…
– А мы с тобой, значит, старые и грязные?
– …почему они так настырно лезут туда, куда не надо? – закончил мысль Смолянинов. – Хоть им кол на голове теши.
– Во-первых, они еще не профессионалы. Во-вторых, они работать не хотят. В-третьих, им очень хочется нахрапом пролезть в знаменитости. Мне продолжать? – спросил Зайцев неожиданно жестко.
– А ты злой, оказывается, Заяц, – искренне удивился Смолянинов.
– Ты видел хоть раз, чтобы Костенко дежурил по отделу? Или в типографию бегал, или «свежей головой» был? Ни разу. И Витька – это Костенко номер два. Он скорее в психушку готов, чем за станок.
– Заяц, ты очень злой! – сообщил ему Смолянинов. – И ты циник!
– Такие из принципа ставят перед собой задачи, на которые нет ответа! – гнул свое Зайцев, потихоньку разъяряясь.
– Фу! А еще Зайцев! Волчара ты позорный!
Зайцев сник.
– Я хочу понять, отчего мы с тобой не беремся за такие дела, – объяснил Смолянинов. – А если беремся, то не доводим до конца. У тебя сколько публикаций было по «Программе «Зомби»?
– Ну, восемь… или девять.
– Кстати, у Костенко ни одной.
– Нет, была одна. Первая. Там стояли две подписи – моя и его.
– Вот именно. У него, который все придумал, одна. А у тебя двадцать. И он в больнице, а ты здесь. Почему? Сказать?
– Ну скажи. Тоже мне…
– Потому что его интересовал результат. А тебя – публикации. Ты как только уперся в стенку и понял, что писать больше не о чем, сплавил тему на сторону. Ларину вот этому. А Тимке нужен был результат, он боролся за идею, понял?
– Ну и что? – резонно спросил Зайцев.
– Да ничего! Просто ты профессионал, а он нет. Вот и все.
– Так я это сам говорил.
– А я с тобой и не спорю.
– А о чем мы тогда?..
– Я разобраться хочу, – жестко произнес Смолянинов.
– Ладно. – Зайцев невоспитанно сплюнул под ноги и прикурил новую сигарету от окурка. – Понял я тебя, Кир. Понял. Значит, так. Рассказываю один раз. Я сплавил эту тему Ларину потому, что почувствовал, что мне страшно. Все, я это сказал. Вслух. Ну что, съел?
Смолянинов молчал.
– И потом, там действительно был тупик, – объяснил Зайцев. – Я на самом деле уперся в стену. Дальше информация кончалась. Меня футболили из инстанции в инстанцию, никто не хотел со мной говорить. Ну, я и…
