Александр Лаврентьев - Зона вторжения. Байкал
Перед глазами — только новенькие финские сапоги генерала. Наверное, очень теплые.
«Сука, тебя бы в моих ботинках в минус тридцать пять в тайгу!»
Но генерал не слышит мыслей Алексея, он занят важным делом — выбивает из подозреваемого важные сведения.
Следующим шагом после полотенца с водой может стать обливание ледяной водичкой на улице!
«Ну что, Леха, как ты? Справишься? Или, по ходу, нет? Если бы мне дали прийти в себя… Если бы просто дали выспаться, я бы…»
— Да пошел ты!
«Надо же, голос совсем сел!»
Снова далекий гул вертолета. Где-то далеко за пределами комнаты то и дело взлетают и садятся «вертушки». Они ищут группу Седых, ищут корабль, ищут кубометры породы из рудника. Ищут и не находят!
«Где они были раньше?»
Снова мокрое, холодное полотенце, снова ледяная вода, проникающая до самого мозга. Когда же допрос закончится и ему дадут отдохнуть?
Мысль, пришедшая так не вовремя:
«Наверное, Седого увел Толик! Молодец, хоть на что-то сгодился!»
Спазмы, снова спазмы, до боли, до рвоты!
Неожиданный удар сзади по голове. И снова эти проклятые черные, очень теплые сапоги перед глазами!
И вдруг — как спасение, властный, знакомый, родной голос архангела:
— От-ставить!
И грозные шаги позади.
— Генерал Бахтин. Я — генерал-майор Басманов, Управление собственной безопасности КГБ! Девятый отдел! С этой минуты полковник Карабанов переходит под мою опеку и защиту!
— Подполковник! — вдруг очень вежливо поправил Бахтин.
Алексей не видел его лица, но, скорее всего, оно было очень удивленным и очень вытянутым.
— Генерал Бахтин, прошу сдать личное оружие! Вы арестованы! Вы подозреваетесь в контрабанде стратегического сырья и передаче секретной информации халифату!
Шаги, снова шаги, хруст наручников.
— Увести!
Наконец Алексея освободили от наручников, расстегнули ремни, подняли. На этот раз не грубо, даже бережно.
Лиц он почти не видел, но голос, конечно, узнал. Его нельзя было не узнать. Попытался встать по стойке «смирно», доложить по форме.
Но отец остановил его. Взял за подбородок, заглянул в лицо. Гаркнул:
— Носилки! Срочно!
И кто его знает, откуда в комнате вдруг появились носилки, но они возникли из ниоткуда, словно по волшебству, Алексея бережно опустили на них, накрыли теплым одеялом и куда-то понесли.
Как только тело приняло горизонтальное положение, Алексей заснул. Ему было абсолютно все равно, куда его тащат. Но за мгновение до этого он ощутил бесконечную благодарность. Он знал: его спас Бато. Бато и отец. Отец… Живой!..
…Во второй раз он очнулся на той же самой кровати, в том же самом походном госпитале. Зато выспался!
— Дежавю!..
Ощупал лицо: щетина уже превратилась в бороду.
Забинтованный человек на крайней койке по-прежнему молчал. Алексей вышел из палаты, увидел все того же тощего медика. В глазах у медика мелькнул юморок, он вытянулся по стойке смирно.
— Однако!..
Алексей уже по-свойски прошел к шкафчику, открыл его. Погоны были полковничьи. Значит, не послышалось! Под шапкой лежал штатный «ГШ» в кобуре и запасная обойма к нему. Документы снова оказались в нагрудном кармане!
Потребовал бритвенные принадлежности, привел себя в порядок, принял душ.
— Кровь на анализ брали? — спросил, уже надевая шапку.
— Так положено же!
— Показывай!
Во второй раз забрал пробирки, вышел на крыльцо, растер каблуком в снегу хрустнувшее стекло, и тут на него снова набросились!
На этот раз объятия были дружескими: Бато хлопал его по спине, по плечам, по шапке здоровой рукой и орал:
— Леха! Карабанов! Ле-ха!
Алексей обнял друга и только в этот момент понял, что, наверное, все, в самом деле, позади. Он полковник.
На плечах у Аюшеева тоже красовались новые погоны. Майор.
— Басманов подогнал! Ты ж чего мне не сказал, что генерал — твой батя? О-бал-деть! Да ты же у нас генеральский сынок, оказывается?! А я-то не знал! Все по-простому с тобой, по-простому. Простите, ваше благородие! Виноват! — шутливо вытянулся во фрунт Аюшеев. — А почему у вас фамилии разные?
Алексей смущенно, почти виновато пожал плечами. Теперь насмешек не оберешься!
— Так получилось!..
— Да! — хлопнул Бато себя ладонью по лбу. — Сегодня вечером у Михалыча обмываем! Завтра — назад. В Москву! Нам тут больше нечего делать!
— Погоди! — Алексей схватил Бато за рукав новой крутки. — А Седой с ребятами? Ушел?
— Седой свалил! — Бато понизил голос, увлек Карабанова в сторону, подальше от чужих ушей. — Сразу же, как только ты ушел! Толик его через перевалы обещал в Туву вывести. Своими тропами. Короче, пока не нашли.
— А чипы? На них же чипы должны быть.
— Да кто его знает, может, погорели чипы в катавасии этой или стерлось с них все. Короче, нету сигнала!
— Ясненько! Может, и правильно, что свалили… — вздохнул Алексей. — А с рудником что?
— А ничего! Восстанавливать будут! Технику ждут! Там, геологи говорят, фигни этой полно еще! Халифату хватит!
— В каком смысле — хватит?
— Да ты не знаешь, что ли? Наши оружие новое изобрели на основе иванита! Испытания прошли успешно! Ха-ха! Теперь жахнут по шахам!
— Чего Бахтин? — Алексей скрипнул зубами.
— Ничего! — Бато перешел на шепот: — Взяли их, всю цепочку! До самого верха, до Москвы. И мы с тобой в этом деле — не последние!
Алексей задумался. Он еще не писал отчет, но уже знал, что многие вещи он скроет даже от отца. И полиграф не поможет!
— А Татьяна?
— Со мной едет! Я ей предложение сделал! Учиться будет! В институт ее устрою, с Вечным уже договорился — поможет.
— Ну поздравляю! — Алексей хлопнул по плечу зардевшегося друга, повернулся, чтобы уйти.
— Ты куда? — воскликнул Бато.
— Я к генералу. Извини, брат Бато, некогда погоны обмывать, хочу Риту увидеть. Вон, вижу, вертушки взлетают, может, и меня до Красноярска подкинут…
— Ну тогда что? Увидимся в Москве?
— Да! Будь!
…С красноярского аэродрома Алексей поехал в штаб, потом заехал в магазин и только потом — к Рите.
Дверь открыла приятная моложавая женщина — мама Риты.
Замерев, она какое-то время смотрела на Алексея, не узнавая его в новой форме и офицерских погонах, потом ахнула:
— Леша?.. Ты?..
— Здравствуйте! — Алексей откашлялся.
— А Рита в больнице! У нее смена сегодня! — опережая вопрос, сказала женщина. — На сутки заступила. Не надо туда! — воскликнула она, заметив движение Алексея. — Много раненых, операции идут с утра до вечера. Не отвлекай! Лучше проходи! Подождешь ее здесь! Я все равно сейчас ухожу в больницу, скажу ей, что ты приехал.
— Да не топчись ты на лестнице! — уже сердито воскликнула будущая теща, видя, что Алексей не решается переступить через порог. — Она тебя так ждала!
Алексей вошел в прихожую. Оказалось, воевать с инопланетянами проще, чем наводить мосты с мамой невесты. Впрочем, о чем это он? С мамой предполагаемой невесты!
— Так, не стой в прихожей, проходи на кухню! — командовали полковником Карабановым. — Мне за тобой, уж извини, ухаживать некогда, надо бежать, — будущая теща — как же ее звали? Ах да! — Нина Евгеньевна! — действительно уже стояла в прихожей в сапогах, снимала с вешалки шубку.
Алексей бросился помогать, чувствуя себя неуклюжим.
— В холодильнике борщ! На столе под полотенцем — пирожки, вчера напекли! Там кофе есть, мне в больницу кофе один пациент принес, я его домой притащила! Ты надолго?
— На пару дней! — пожал печами Алексей.
— Ну все, я побежала!
Хлопнула дверь, по ступенькам подъезда простучали каблуки, шаги звучали почти как у Риты, чуть более глухо, чуть более грузно. Замерли внизу, хлопнула подъездная дверь.
Алексей остался в квартире один. Разделся, прошел в комнату Риты, показавшуюся ему маленькой, тесной, сел на кровать, оглянулся, заново привыкая к обстановке. Лег, вытянулся. Он попытался себе представить Риту, входящую в комнату, Риту, лежащую рядом, — теплую, мягкую, пахнущую шампунем, кухней, пирожками. Но не мог. Ему виделось только ее лицо — лицо хирурга за очками и маской. Волосы забраны под смешную голубую шапочку, серьезные глаза, морщинка между бровей.
Алексей перевернулся на бок, подмял под щеку подушку, хранящую ее запах, и не заметил, как уснул.
Спал он долго, и ему снова снился Космократор: его черный скафандр, ярко-синие пылающие ненавистью глаза и неумолимая рука, за шиворот поднимающая Алексея куда-то высоко — к звездам!
Он проснулся в темноте от сигнала новенького коммуникатора и какое-то время лежал, слушая назойливое пищание, потом прошел в прихожую, вернулся с коммуникатором в комнату, открыл его. Вызов шел по закрытой линии.
На экране появился возбужденный Бато:
