Артем Каменистый - Радиус поражения
Передвигающийся отряд свинок ему попался лишь однажды — на той самой дороге, что шла вдоль железки. Издали увидев поднимаемую машинами пыль, Тоха успел укрыться в кустах, откуда и рассмотрел врага. Танк, два бронетранспортера, "Камаз" с автоматчиками. На тенте грузовика виднелась прореха с обугленными краями. Странно, что не сгорел весь — возможно, эта неприятность в дождь приключилась. Интересно — чем его так некрасиво отоварили, и кто?
На овсяном поле встретил следы нешуточного боя. Здесь броневыми гробами застыли четырнадцать боевых машин. Танки с разбитыми гусеницами и закопченной броней, изуродованные бронетранспортеры (один даже на бок перевернуло), жестоко исковерканные остовы сгоревших "Хаммеров". Будь с Тохой мужики вроде Рощина, за минуту бы определили, что здесь произошло, и когда. Но таких спутников у него больше не было, а разбираться самостоятельно не хотелось. Кто-то все еще продолжал сражаться всерьез, причем имел достаточно сил для таких вот эпических баталий. Воинских объектов в этих краях хватало — неудивительно, что здесь до сих пор действовали хорошо вооруженные группы или даже приличные подразделения.
Людей, кстати, хватало. Когда Тоха ехал на бронированной технике, все было не так — народ предпочитал прятаться, и иногда складывалось впечатление, что их отряд это последние люди, оставшиеся на Земле. А вот мотоцикла никто не боялся — свинки их не использовали.
Проезжая через села, Тоха не раз замечал возню на огородах: то ли хозяева выползли из погребов на прополку делянок, то ли голодающие беженцы заготавливают дары деревенской земли. Несколько раз сталкивался с автомашинами. Из салонов испуганно таращились женщины и дети, мрачно косились мужики всех возрастов, некоторые при оружии. Никто не останавливался при виде Тохи — люди не горели желанием общаться. У всех одна беда, и каждый старается выпутаться из нее по-своему.
Один раз Тоха проехал мимо целой кавалькады — на обочине стояло четыре дорогих внедорожника. Чуть дальше, среди кустов, пара мужчин копала длинную яму, возле нее лежало частично завернутое в простыню тело. В сторонке на траве расселись дети и женщины, рядом с ними стояло четверо мужиков с автоматами и ружьями — нехорошо косились в сторону Тохи. Один из них повелительно взмахнул рукой, призывая остановиться и, наверное, пообщаться, но Тоха не стал замедлять ход. Не хотелось ему общаться непонятно с кем, да и приманка он сейчас для мародеров отличная. По нынешним временам богач: крутой автомат, гранаты, патроны. Оружие и боеприпасы сейчас лучшая валюта среди беженцев. От свинок можно заблаговременно укрыться, а вот с крысами труднее — с ними надо решать вопросы с позиции силы. Не всем дано найти убежище, недоступное этим тварям.
На узком мосту через маленькую ленивую речку Тоха второй раз встретил свинок. Бронетранспортер и "Камаз" перекрыли проезд — на берегу дымит куча золы и углей, возле нее копошатся десятка полтора тварей. Будь с Тохой пара ребят вроде Лысого, можно было рискнуть — разгромить этот пост, и спокойно переправиться, но увы… Самому на такое решиться было невозможно — Тоха не Терминатор. Спасибо, что гады не заинтересовались стихшим внезапно стрекотом мотоциклетного мотора. Возможно, у них просто строгий приказ — жестко держать мост, не рассеивая силы по округе из-за каждого беженца.
Пришлось уклониться с прямого пути — пробираться тенистыми тропами по пойменному леску, тянущемуся вдоль преграды, в поисках брода или неохраняемого моста. Благодаря этому Тоха обзавелся новой обувкой. Заметив свежие следы машин, двинулся по ним, выбравшись к броду. Здесь, на крошечном пляже, стоял грузовик, приспособленный для перевозки пассажиров. Кажется, подобную технику называют "вахтовка". Машина, судя по всему, только что переправилась, ее пассажиры устроили себе обед — расположились вокруг расстеленного покрывала, заставленного немудреной снедью.
Вооруженный автоматом толстяк поздоровался с Тохой демонстративно дружелюбно, и вообще, на мародера ни походил ни капельки. Охотно пояснил, что глубина брода незначительная, и мотоцикл он легко перетащит. Следом тут же поинтересовался наличием патронов и возможностью их покупки. Патроны у Тохи были, оставалось лишь обговорить способ оплаты. Наличная, как и безналичная (деньгами) его не устраивала — деньги ему не нужны. Ни русские, ни американские, ни гондурасские — все валюты мира для него сейчас неинтересны. Да и кому они теперь нужны? Сбылась мечта большевиков — коммунизм наступил… жаль, не дожили до этого светлого момента. Единственное, в чем Тоха сейчас остро нуждался — обувь. По пути он уже несколько раз едва не решился на мерзкое мародерство: грабеж обглоданных трупов — тряпка на левой ступне достала.
Народ дружно покопался в безразмерных баулах, и вскоре Тоха получил желаемое — парочку почти новеньких кроссовок подходящего размера. Взамен отдал два снаряженных магазина к автомату и одну ручную гранату. Причем так и не понял — переплатил, или недоплатил. Каких-либо твердых расценок, разумеется, не существовало — как договорились, так и будет.
Повеселевший мужик охотно рассказал о злоключениях своей группы. Оказывается, они драпают аж из Москвы. По его словам там полный мрак — горожанам, спасающимся из города, приходилось перебираться через кольцевую дорогу под огнем пушек и пулеметов. Свинки расставили технику по периметру и косили народ будто спелую рожь. Ему вместе с парой сотен отчаявшихся мужиков с семьями удалось прорвать этот заслон, выстилая дорогу трупами врагов, и своими телами. Оружия было мало — свинок забивали ломами и вообще всем, что под руку попадется. Именно тогда он обзавелся автоматом — трофей. В Подмосковье тоже было невесело — плотность врагов очень велика. В итоге после всех потерь большой отряд распался — мелкими группками выживать было проще. Так и движутся с тех пор сами не зная куда — ищут безопасное место.
Тоха предложил ему заворачивать оглобли — направляться на север. Желательно за Полярный Круг. Теплолюбивым свинкам там даже летом будет несладко — выжить человеку проще. Но толстяк, похоже, не поверил, а расписывать ему детали, полученные от Богданова. Тоха поостерегся — у него возникнут ненужные вопросы, а то и подозрения. Слишком уж много информации.
На другом берегу наткнулся на брошенный уазик. В баке оказалось немного бензина — очень кстати. Перелил горючее в мотоцикл — теперь можно будет проехать еще немало. Спасибо Синему — научил азам автомародерства. Не зря Тоха соляру хлебал — пригодилось.
С обновкой езда пошла веселее, да и везло сейчас Тохе — не нарывался на неприятности. А когда добрался до знакомых краев, еще лучше дело пошло. В эти красивые места он частенько выезжал с приятелями и подругами — на шашлыки с винцом, вечерние танцы у костров, хмельные песни под расстроенную гитару, интенсивный трах по прокуренным палаткам. Возвращались домой, обычно, с невыветрившимися градусами, и встречи с автоинспекцией были категорически противопоказаны. Но при наличии мотоциклов проблема решалась весьма просто — в город пробирались партизанскими тропами, объезжая посты. Сам город в свое время впитал в себя пару окрестных городков и несколько крупных сел, ставших основами для новых кварталов и районов. Между ними осталось немало зеленых зон — вот по ним, если не наглеть, можно чуть ли ни к центру добраться, почти не выбираясь на асфальт.
Память не подвела — осторожно колеся по тайным тропам, Тоха добрался до города засветло, и перед закатом оставил мотоцикл в зарослях камыша на берегу запущенного озерца одной из зеленых зон. Дальше ехать не решился — придется пробираться через городские кварталы, что на грохочущем транспортном средстве делать слишком рискованно.
До дома рукой подать — в нормальное время он бы за двадцать минут быстрой ходьбы добрался. Но сейчас далеко не нормальное время — неизвестно, успеет ли он до рассвета обернуться.
* * *Неделю назад Тоха, будучи пьяным в дымину, так и не сподобился полюбоваться знаменитым арабатским закатом. Он был демонстративно ленив, циничен, ловко увиливал от любого намека на ответственность и полностью безграмотен во всем, что касалось военного дела. По последнему пункту и сейчас успехов мало, но сдвиги серьезные — он научился не совать голову туда, где существовала вероятность ее отделения от организма. Он научился стрелять из автомата, пистолета и гранатомета. И даже немного из пушки. Он был вооружен до зубов и был готов свое оружие пустить в ход.
Тоха изменился.
Но его город изменился гораздо сильнее. Город стал чужим. Опасным и враждебно настроенным. Если Тоха из упитанного наивного хомяка с мягкой шерсткой превратился в неразумного крысеныша с короткими клыками и жалкими намеками на агрессивность, то город из цветущего областного центра переродился в закопченный смердящий труп. И этот труп продолжал жить. Парадоксальной жизнью зомби. Хотя слово "жизнь" здесь неуместно — существование.
