Василий Головачев - Триэн
Раздался звон: пуля разнесла стеклянную дверь и улетела в коридор, разбив и там ещё несколько перегородок.
Послышались крики, недоумённые голоса.
Солома выстрелил, целя парню в плечо, попал.
Второй гость отвернулся от экрана, схватившись за оружие, уставился на ствол пистолета Соломы, такой же «Волк».
– Пистоль! – почти ласково скомандовал Солома. – Двумя пальчиками… бросай… молодчина. А теперь руки за голову и ложись!
Парень помедлил, оценивая ситуацию, стал опускаться на колени, лёг.
– Шевельнёшься – и ты труп! Понял? Кивни.
Здоровяк дёрнулся.
Солома обыскал его, отнял нож, мобильный телефон, рацию, ударил рукоятью пистолета по затылку.
– Извини, ничего личного, как любят говорить америкосы.
Парень обмяк.
Капитан повернулся к осевшему на пол командиру группы; боевик зажимал простреленное плечо.
– Док?
– Идём к тебе, – отозвался старлей.
Солома посмотрел на Уварова, в глазах которого светился не страх, а некое восторженно-радостное сомнение, осторожно отклеил липкую полоску с губ математика.
– Как жизнь, Сан Саныч?
– Виктор?!
– Кто же ещё? – качнул головой капитан, бросая взгляд на парня с чёлкой, кривящего лицо от боли. В глазах боевика тоже не было страха, но и сомнений не было тоже.
– Идти можете? – Солома обрезал ленту с запястий математика.
– Могу, – торопливо сказал Уваров. – Что это за люди?
– Разберёмся. Вам никто не звонил, не предупреждал?
– Никто.
– Значит, не наши.
Вошёл Док, с виду без оружия, за ним Корень.
– Забирайте этих и по машинам.
На губах парня с чёлкой мелькнула змеиная улыбка.
– Триэновцы… надо же… успели.
Солома подсел к нему, приблизил лицо к лицу, выдохнул с мрачной силой:
– Кто ты, с-сука?! Ведь не драгон, маскера нет, я вижу, и не герпа. Кто?!
Парень засмеялся… и глаза его остановились, опустели.
– Ч-чёрт! – Солома поднялся.
– Самоликвид, – проворчал Док. – А этот пока жив.
– Укол! Довезите в коме!
– Как получится.
Солома взял Уварова под руку и вывел из бокса в коридор, где уже набирала обороты паника, вызванная стрельбой.
7. Прошу полномочий
Их было двенадцать – комиссаров, представлявших Высший Совет «Триэн», или Старшин, как их называли рядовые сотрудники.
Бывшие профессионалы силовых ведомств, нынешние заместители министров, советники президента и премьер-министра, один губернатор, один прокурор, один заместитель директора Росфинмониторинга. Разные люди с разными судьбами, объединённые одной идеей – идеей нейтрализации контроля России ксенотами, подчинившими практически весь мир.
Они почти никогда не встречались вживую, на уровне физического контакта, избегая бесед и совещаний, никогда не связывались друг с другом по мобильной связи, а если нуждались в совете, то использовали компьютеры и нотлинги – криптосистемы защиты.
Они никогда не светились в телеэфире, не вели блоги и не писали в «Твиттере», не выступали по радио и не беседовали с репортёрами.
Они были невидимы и неизвестны не только широкой общественности, но и по большому счёту узкому кругу агентов спецслужб, а самое главное – они были неизвестны агентам ксенотов. Но они всегда были в курсе всех новостей и обладали колоссальным опытом разведывательной, следственной и контрразведывательной службы. Поэтому «Триэн» пока была недоступна ни госструктурам, потому что являлась частью этих самых структур, ни разведке ксенотов.
Семеро Старшин являлись стратегическими координаторами Совета, олицетворяя собой Первый Круг Совета, и определяли стратегию «Триэн». Контактировали с ними напрямую только руководители Второго Круга: координатор-тактик Кузьмичёв и начальник оперативного подразделения «Застава» Гордеев.
Двадцать восьмого мая Кузьмичёв, или, как его уважительно называли меж собой сотрудники рангом пониже, Кузьмич, попросил Старшин объединить аккаунты для короткого видеосовещания.
Откликнулись все. Компьютерная связь позволяла не замечать разделяющие людей расстояния и не боялась прослушки.
Сам Кузьмичёв в этот момент находился на второй базе «Триэн» в районе Белорусского вокзала. Где находились остальные члены Совета, догадаться было нельзя. Объёмные экраны, воспроизводящие не лица Старшин, а их кодовые опознаватели, не давали возможности узнать, где в данное время сидят совещающиеся.
Когда на экранах проявились все двенадцать масок, Кузьмичёв (он также был виден участникам совещания как определённый символ – голова витязя в шлеме) начал совещание:
– Прошу внимания, уважаемые судари и сударыни. Координатор «Прикрытия-1» хочет сделать заявление. Выслушайте его.
Включился дополнительный канал связи, в нём сформировалась голова длинноволосого седого старика, похожего на Леонардо да Винчи.
– Приветствую принимающих решения, – заговорил старик роскошным баритоном. – Буду краток. Воспримите мои слова не как жалобу, а как желание улучшить работу системы. Из-за неэффективного использования хроников руководством «Заставы» мы потеряли темп движения и время, а хроники так и не научились работать интенсивно, что сказывается на наших стратегических замыслах. Это первое. Второе: руководство «Заставы» распыляет силы на второстепенные задачи, я имею в виду экспедицию в долину Вилюя. Подобные экспедиции отвлекают внимание, требуют вложения немалых средств и людских ресурсов, а главное – отнимают время, не работающее на нас. Есть гораздо более актуальные задачи, стоящие перед системой.
Кузьмичёв покашлял.
Леонардо да Винчи уловил этот кашель, остановился.
– Я могу продолжать?
Маски молчали.
– Можете, – сказал Кузьмичёв.
– Мало того, руководство «Заставы» не прислушивается к нашему мнению и продолжает осуществлять контроль за работой хроников, а также мешает работе подразделений «Прикрытия-1». Последний пример: спецкоманда «Заставы» сорвала операцию по захвату драгонов и герп, дезинформированных относительно отсутствия охраны у хроника Уварова. Только чудом удалось избежать жертв, а захваченные операми капитана Соломина агенты «Ксенфорса» все как один умерли. Ценность их захвата оказалась равной нулю. В связи со всеми этими фактами прошу перевести координатора Гордеева на другую работу… если он окажется полезен делу. «Заставу» же прошу полностью подчинить руководству «Прикрытия-1».
Кузьмичёв подождал продолжения.
– У вас всё?
– Так точно, товарищ генерал.
– Судари? – оглядел Кузьмичёв маски в экранах монитора.
– Мы выслушали тебя, Юлий Тарасович, – проговорил тенорком весёленький Чебурашка. – Однако нам нужно посоветоваться. Просьба дать отчёт о деятельности и планах вашего подразделения, а также подробно расписать все претензии к руководству «Заставы». Общее решение тебе сообщит Феофан Свиридович. Всего доброго.
Одна за другой маски исчезли, радуга экранов погасла, перед Кузьмичёвым остался только старец Леонардо.
– Отчёт будет готов к вечеру, – сказал он.
– Прекрасно, жду, – сказал Кузьмичёв. – Юлий Тарасович, скажите откровенно, за что вы невзлюбили Гордеева?
Леонардо пошевелил седыми усами.
– У меня нет к нему ничего личного, – сухо сказал он. – Я доверяю фактам и оцениваю результаты работы, а результаты таковы, что требуется немедленная реорганизация работы системы. Я вообще забрал бы у «Заставы» статус отдельного подразделения, тогда и провалов не будет.
– Включите это пожелание в общий доклад, – флегматично пожал плечами генерал. – Такие перестановки может разрешить только Совет.
– Включу.
– Но ведь опера «Заставы» взяли-таки команду ксенотов, один из них ещё жив и может дать показания.
– Вряд ли, Феофан Свиридович, у этих тварей программы самоликвидации не отключаются никакими нашими ухищрениями, проверено. К тому же это рядовой успех. Шестёрки, работающие на ксенотов, ничего не решают и мало знают. Их вербанули, заплатили неплохие бабки и послали на дело. Вот и всё, что они в состоянии рассказать, даже если кто-то из них выживет. Нам нужны верхи. Но вместе с этими киллер-шестёрками опера Гордеева повязали и моих парней!
– Надо было готовить операцию вместе с ними.
– Зато теперь ксеноты знают, что мы охотимся за ними.
– Это им известно давно. И всё же вы чего-то недоговариваете. Профессионализм бойцов и командиров «Заставы» должен быть отмечен, если уж они повязали и ваших бойцов. Если уйдёт Гордеев, с ним уйдёт и Соломин, и вся их команда, а они профи высшего класса.
Леонардо да Винчи поморщился:
– Личности в наше время мало что решают, систему может одолеть только равноценная система. Ну, возьмут опера «Заставы» ещё одного агента ксенотов, их система останется работать. А у нас пока получается – каждый тащит одеяло на себя, кто в лес, кто по дрова.
– Так и вы тащите, разве нет?
– «Триэн» поэтому лишь тень системы, мечта, а не структура, которую стоит уважать. Настоящую систему с такими командирами, как Гордеев, нам не создать.
