"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Саша. при определённых обстоятельствах и другим мог изменять облик. Но очень уставал после этого. А ещё, можно найти человека способного накладывать чужой лик. Это будет более верное решение. Уверена, у генеарала Кутепова есть такие в ведении.

— Давайте не будем торопиться? — попросил я. — Я не знаю, смогу ли я накладывать личину на другого человека, а если смогу — то сколько этот облик продержится? Предположим, получиться, а потом личина спадет. Подберу себе подходящего э-э субъекта, потренируюсь, посмотрю, что к чему.

— Александр в детстве наложил на себя облик дедушки — государя-императора, а потом, в таком виде, прошелся по Невскому. Представляете, сколько было переполоху? — засмеялась Ольга Николаевна. — Городовые чуть в обморок не попадали, движение встало. А из Дома Зингера посетитель из окна выпал.

Представляю. Но, подозреваю, что тогда ей, да и всем остальным, было не до смеха.

— А что касаемо способности накладывать на других людей чужие личины, — продолжила рассказ великая княгиня. — Однажды превратил своего учителя арифметики в гувернантку… Саше было смешно, но он потом надолго заболел.

— Я попробую, обещаю, — кивнул я. — Но все-таки, давайте не станем форсировать события?

— Форсировать? — не сразу поняла термин великая княгиня. — Форсировать, насколько я помню — преодолевать водную преграду?

— Ага. А еще оно употребляется в значении спешить, торопиться, когда этого не следует делать.

— Я понимаю, — грустно сказала дочь и мать императора. — Но я ждала встречи с сыном два года, думаю, подожду ещё немного. Мне ведь разрешат видеть его в тюрьме?

— В лазарете, — уточнил я и пообещал. — Я дам распоряжение директору тюрьмы, он вам выпишет пропуск.

Ольга Николаевна поднялась, собираясь выйти, но остановилась. Посмотрев на меня, спросила:

— Знаете, что ещё выдает вас? Для меня, как для матери, важен не только облик…

Я призадумался. Манеры, походка, голос… Все это так. Но есть еще один фактор.

— Запах? — догадался я.

— Именно так, — усмехнулась великая княгиня. Чуть-чуть принюхавшись, она сказала. — Кстати, от вас пахнет духами. Странно. Обычно здесь пахло дымом. Отец прокурил и мебель, и обои. Даже сейчас чувствую старые запахи.

Я попринюхивался, но ничего не понял. Пахнет чем-то в кабинете, но чем, не понятно. Может чернилами или старыми бумагами? Вон их сколько в шкафах лежит. А чтобы пахло духами? Маринкины наверное. Она что, меня духами сбрызнула?

— У вашей девушки прекрасный вкус, — одобрительно кивнула «матушка». — Эти духи — не слишком-то известны, аромат легкий, но его можно почувствовать. Бедная девушка…

— Почему бедная? — не понял я.

— Вам придется расстаться с ней, — ответила матушка.

Я хотел было возмутиться, но княгиня продолжила.

— Скоро прибудет ваша невеста. А если вы могли себе позволить нечто такое… Нет, я ни на что не намекаю. У молодых людей могут быть романы. Но теперь, увы, вы обязаны быть верным своей будущей жене.

— Невеста? — обомлел я. — А почему мне об этом никто не сказал? И зачем мне невеста?

— Невеста — дочь короля Баварии Рупрехта, — пояснила Ольга Николаевна. — Эдита Мария, принцесса Баварская. А не сказали, потому как предполагается, что вам это и самому известно. А невесты нужны для того, чтобы на них жениться. А применительно к вам, да и вообще, к нашей фамилии, для того, чтобы укрепить свою власть, связать себя династическими связями, обзавестись наследником. Вы же знаете, что можете жениться лишь на особе, происходящей из правящего дома? Даже на принцессе, чьи родители потеряли трон, жениться нельзя.

— М-да, дела, — взгрустнул я. — А нельзя отмазаться?

— Отмазаться? — нахмурилась великая княгиня. — Чем отмазаться?

Я усмехнулся про себя. Сам не ожидал что этакое словечко вылетит. До этого ведь фильтровал свою речь. Княгиня умная женщина, но вряд ли обязана понимать привычный для меня сленг. Мне опять пришлось объяснять суть термина.

— Отмазаться — значит, откосить. — Ага… объяснил, называется… — Вернее, отказаться под каким-нибудь благовидным предлогом.

— Отказать вашей невесте можно, но это означает, что вы сразу же ссоритесь и с Баварским королевским домом, и с Германской империей, — мягко сказала великая княгиня. — В интересах внешней политики обрастать родственными связями. Да и о невесте надо подумать.

Можно подумать, что в четырнадцатом году кого-то спасли родственные отношения. Да все короли-императоры были родственниками, а что им помешало объявить друг другу войну, а потом лишиться своих держав? Как жаль, что в этой реальности о том не знают.

— И когда прибывает невеста? — угрюмо поинтересовался я.

— Она должна была приехать ещё два года назад, но государь предложил отложить помолвку ещё на два года, пока невесте не исполнится шестнадцать. А свадьбу и консумацию брака — до её восемнадцати.

— Простите, что отложить до восемнадцати? — не понял я.

Ольга Николаевна вздохнула и объяснила:

— Значения слово свадьба, думаю, объяснять нет необходимости. А консумация — исполнение супругами своих обязанностей. В прежние времена, после первой брачной ночи полагалось простынь гостям предъявлять. Подтвердить девственность невесты.

Значения слова я и так знал, просто неожиданно это всё.

— А если простынь окажется белой? Невесту можно прогнать? — не надеясь на положительный ответ спросил я.

— Если простынь белая — то либо невеста дура, либо жених идиот. — бескомпромиссно заявила княгиня. — Нормальные люди придумают, как им испачкать простынь. А если невеста не сохранила девственность… Бывает такое, что поделать? Но если жених заявляет, что не обнаружил девственности, то сам подтверждает, что факт консумации состоялся. Венчание было, брачная ночь была, а что ещё надо? А врач скажет, что далеко не у всех женщин имеется девственная плевра. Священники молодую жену, на всякий случай, пожурят, могут епитимью наложить, если она признается, что до свадьбы у нее что-то было, вот и все. Зато молодой супруг сразу же обретет славу рогоносца. Кому такой позор нужен? А жены ему другой не будет, придется жить с той, что есть.

Интересно, а если бы я был настоящим наследником, то есть, уже императором, Ольга Николаевна вела бы такие разговоры? Я бы, наверное, постеснялся. А с великой княгиней можно.

— Не волнуйтесь, ваше величество, когда придет время брачной ночи, вы обнаружите, что ваша невеста невинная, — улыбнулась Ольга Николаевна.

Вот уж о чем я меньше всего волновался, так о невинности невесты. Как там в восточных сказках? И обнаружил он, что она жемчужина, никем не сверленая, и что она кобылица, никем не объезженная. Глупость какая-то. Мне эта невеста ни невинной не нужна, ни «порченой». Или нужна?

— А эта, Эдита Баварская, хотя бы по-русски знает? — поинтересовался я.

Похоже, я уже готов сложить лапы и принять новую данность? Хм…

— Ваша невеста изучала русский язык два года, теперь ей предстоит усовершенствовать свои знания, а ещё ознакомиться с православием.

— Она должна принять православие? — зачем-то спросил я, хотя это и было очевидно. Все немецкие принцессы принимали православную веру. А некоторые, особо продвинутые, вроде принцессы Фике, даже умудрялись «задвинуть» своего мужа куда подальше (на тот свет!) и сами умащивались на престоле. Может, Эдита Баварская и меня «подсидит»? Вон, изабелла Баварская, хотя мужа и не подсидела, но дел в истории понаделала.

— Опять вы что-то интересное декламировали, — хмыкнула великая княгиня. — Я таких стихотворений ни разу не слышала. Касательно же женитьбы по любви. Есть пример, когда государь по любви женился, но ничего хорошего из этого не вышло.