Тонкие грани (СИ) - Кири Кирико
Хорошая пощёчина тыльной рукой всегда помогала вернуть людям самообладание. Смотришь на их лицо после удара и видишь, как на какое-то мгновение они увидели мир совершенно с другого ракурса, и сама суть раскрылась им на эти мгновения. Например, для Кэйт сутью стало то, что надо заткнуть свой рот и слушать. И в этом ей поможет изолента, которую я любезно наклеил ей на рот. Не хватало, чтоб эта идиотка унизила меня при остальных. Тогда придётся членовредительствовать, чего я действительно хотел избежать. Лишь припугнуть.
Схватив её за волосы, я поднял её голову, чтоб она хорошо смогла наблюдать шоу со своей дочерью. Кэйт замычала, задёргалась, как и положено матери, которая готова защищать своё дитя, но сделать ничего не могла.
— М-М-М-М-М-М-М-М-М!!!
Её бедная девчонка даже не касалась пола, просто висела на руках у этих мужиков, испуганно глядя на мать.
— Мама! Мама! Что вы с ней сделали?! Мамочка!
Но в этот момент лучше бы она беспокоилась о себе, так как мать её в куда большей безопасности.
— Итак, Кэйт, чтоб не давать пустых обещаний, я сейчас покажу всё наглядно. Чтоб ты прониклась ситуацией полностью и поняла, в какой ты жопе. Парни, — кивнул я им.
И шоу началось. Они просто бросили девушку на пол и начали раздевать её. Милая и юная девушка в ужасе начала отбиваться от двух огромных громил, которые не сильно церемонились с ней.
— Мама! Мама! Нет! Нет, пожалуйста! Пожалуйста! НЕ НАДО! ПРОШУ ВАС! МАМА! НЕТ!!! НЕ-Е-Е-ЕТ! ПРОШУ ВАС!!!
Её мать бесновалась, плакала, билась на стуле, словно по ней пустили ток, но ничего не могла сделать. А два огромных бугая с лицами закоренелых зеков не просто раздевали её дочь, они нарочито жёстко срывали с неё одежду в прямом смысле, словно рвали на части, и отбрасывали ткань в сторону, пока девчонка всячески сопротивлялась. Вот она в нижнем белье, один из них дёрнул за лифчик. Девушка попыталась удержать его, но куда ей. Следом с неё слетели и разорванные трусы, после чего они, не сильно церемонясь, подтащили её к небольшой медицинской кушетке и привязали по рукам и ногам к ней, широко раздвинув ноги и открыв всё самое сокровенное на всеобщий обзор.
Один из них сам начал раздеваться, показав свой огромный агрегат. Выглядело это настолько внушающе, что даже мать перестала сопротивляться, просто плача.
— Мама! Мама! Нет, пожалуйста! Прошу вас! Нет! Нет-нет-нет! Помоги мне! Мама! Мама!!!
Девчонка дёргалась, рыдала, билась, как рыба на суше, пытаясь вырваться, но куда там.
— Видишь, до чего доводит упёртость, Кэйт? — негромко спросил я. — Твою дочь будут сейчас ебать все, кому не лень, и полный набор ЗППП и сломанной психики будет ей гарантирован, а ты будешь на это смотреть. Как твою дочь ебут, как подзаборную шалаву. Будешь наблюдать, как она визжит от боли, как ей всё рвут. А потом мы перейдём к десерту.
Я кивнул другому бугаю, и тот достал чемодан. Раскрыл его и показал целый набор хирургических инструментов.
— Признаюсь честно, никогда не занимался чёрной трансплантацией, но всё бывает в первый раз, да? Мы её даже убивать не будем, просто отрежем у неё то, без чего она сможет жить, пусть и не полноценной жизнью. Чего молчишь? А, так у тебя рот заклеен, — с усмешкой сказал я и содрал с ей лица изоленту.
— Ненавижу! Ненавижу вас, суки! Не трогайте её! Я вас кастрирую всех! Вы все покойники! Мои люди на… кха… кх-х-х…
— Мама! — завизжала девчонка в слезах, но на неё никто не обратил внимания.
Удар в живот успокоил Кэйт мгновенно.
— Послушай, — присел я перед ней. — После того, как мы поизмываемся над твоей дочерью, отрежем язык, чтоб не могла говорить, и отправим её куда-нибудь в Таиланд или Африку, где с удовольствием купят такую шалаву, на твой счёт поступят деньги, которые будут недвусмысленно намекать, что тебе заплатили за работу. А потом выйдет ещё одно доказательство связи со мной и Руссо. Какой ужас, разоблачили его и меня. Но следом, на следующий день, кто-нибудь случайно заметит перевод на твой счёт, и выйдет статья уже от ваших конкурентов, где будет довольно подробно описано то, кто тебе заплатил. И знаешь, кто этим человеком будет?
Она с поджатыми губами и слезами посмотрела на меня.
— Я. Я буду этим человеком. И всё тут же вскроется, выстроив другую картину. Руссо очень успешно боролся с картелем, и я испугался за то, что стану следующим. И чтоб его подставить, заплатил тебе за статью. А для того, чтоб никто не догадался, что статья проплачена мной, ты как бы между делом очернила и меня. И всё, твоя карьера рухнет, твою дочь искать никто не будет, а тебя саму… — я провёл пальцем по горлу. — Ты умрёшь униженная, раздавленная, под гнётом общественности, зная, что твою дочь, плачущую, мучащуюся и вечно несчастную, жарят и будут жарить ещё долгие годы.
Я выдержал минуту, чтоб она смогла проникнуться этой мыслью.
— Поэтому я предлагаю следующее, Кэйт. Спускай всё на тормоза, и никто тебя не тронет.
Или же сейчас ты станешь свидетельницей порнушки со своей дочерью. Ты же не хочешь в действительности этого, верно?
— Я убью вас… — просипела она.
— Ещё одно пустое обещание, и десять парней поочерёдно оприходуют твою дочь, — очень тихо предупредил я её.
Кэйт не ответила. Она просто смотрела в пол, будто лишившись возможности вообще разговаривать.
— Ладно. Оставлю вас наедине, чтоб вы могли поговорить о своём, о женском, и принять решение, — вздохнул я.
Ко всему прочему, я приказал пододвинуть кровать с дочерью так, чтоб наша умная журналистка могла лицезреть наготу собственной дочери. В этом не было никакого сексуального контекста или извращения. Я просто хотел сломать её, а чувство смущения, отвращения, неправильности и неловкости неплохо расшатывают психику, что нам и требовалось. Всё лучше, чем действительно оставлять жуткие воспоминание девушке или шрамы на теле.
Выйдя в коридор, я приказал никого не впускать, как, собственно, и не заходить. Пусть они там вдвоём консервируются.
К тому же, у нас было чем заняться.
Сегодня мы начинали зачистку вражеского картеля. Помню, точно такой же план я хотел устроить и в прошлый раз, когда рушил картель Соломона, однако тогда условия изменились, и пришлось подстраиваться. Теперь же мой план наоборот, подходил как нельзя лучше. К тому же, с помощью него мы могли обкатать новеньких, что вступили в наш картель.
Суть была такова. Двое человек — один наш, проверенный, который уже работает определённое время, и новенький, который только-только вступил. Им давался пистолет с глушителем, схожий с Welrod, который имел как интегрированный глушитель, так и гильзу с запиранием газов, чтоб тише стрелять. После этого вдвоём они шли по указанным адресам и местам, где убивали цель. Как раз можно будет немного обкатать новичков и посмотреть, как они себя ведут. И всё под присмотром старшего, который, если что, поможет или сам решит вопрос в случае накладки.
В мою работу входило правильно распределить пары и выбрать для каждой нужную цель. Вот, например, новичок после армии, так что ему цели посложнее, которые на улице или где-нибудь в баре часто тусуются. А этот даже оружие толком не держал, поэтому пойдёт убивать на квартиру к ублюдку. И так вот пройдутся за два дня по людям, посеют панику и помогут раздробить особенно упёртых, что оказывали сопротивление не только мне, но и полиции.
Через час я вернулся обратно к пленницам.
Кэйт сидела, опустив голову, словно уснула, её дочь лежала, смотря когда-то в сторону. Когда я вошёл с парнями, девчушка вся аж сжалась. Было неприятно смотреть на неё, в том плане, что её было просто жалко. Её мать подняла ко мне свои красные глаза, немного опухшие и полные бессильной злобы. Она смотрела на меня выжидающе.
— Я думаю, у вас было достаточно времени всё обдумать, — начал я спокойно. — Мне нужна лишь ваше слово. Вы не должны продолжать это расследование ни под каким предлогом, а я больше не появлюсь около вашего порога. Клянусь. Но если вы решите, что, спрятав дочь, сможете меня одолеть, или может обратившись к ОБС, то спешу вас разочаровать — всё куплено, всё на мази, везде есть люди, которые достанут вас. И я смогу найти вашу дочь, даже если вы её спрячете где-нибудь в подвале. Поэтому ваше слово, Кэйт. Попытаетесь заказать меня, и умирать ваша дочь будет очень и очень долго, примерно как я и описал.
