Гедеон - Погоня за химерой (СИ)
Новое нажатие кнопки, ещё один приступ агонии и блаженное беспамятство. Не выдержав боли, близнецы просто отключились, но были приведены в чувство резко пахнущим какими-то химикатами веществом, поочерёдно поднесённым к их носам тем самым человеком, что купил их на аукционе. Исполнив свою задачу, он отошёл в сторону и вновь застыл у двери, ожидая распоряжений зайгеррианца.
— Я не закончил, — укоризненно сообщил Тормус и негромко, но угрожающе приказал. — Встать!
Исполнить это простое действие оказалось невероятно сложно, но Лорэй слишком хорошо знали, что последует за ослушанием, и медленно, пошатываясь, всё же сумели принять вертикальное положение.
— Неплохо, но кое-чего не хватает. Вспоминайте, чему я вас учил?
Желудок Свитари скрутило спазмом, и она едва сдерживала рвотные позывы, а Эйнджела и вовсе готова была снова вырубиться — к собственному плачевному состоянию эмпатия прибавляла и мучения сестры.
«Улыбайтесь, — годами звучали в ушах слова их мучителя. — Никому не нужны хмурые хнычущие рабыни».
Сглотнув, Ри растянула губы в улыбке, молясь всем богам, которым было до неё дело, чтобы та выглядела достаточно убедительно. Парой секунд позже Эйнджела тоже справилась с собой и придала лицу требуемое выражение.
— Вот теперь я вижу, что вы тоже рады встрече, — удовлетворённо заключил остроухий и пригубил вина из стоящего на подлокотнике кресла бокала. — Рад вам сообщить, что теперь мы не будем расставаться надолго. Сказать честно, я удивлён и заинтригован тем фактом, что вы дожили до этого возраста. Это открывает простор для исследований с перспективой выработать методику для дрессировки зелтронов.
Последнее было недостижимой мечтой всех работорговцев. Раса миролюбивых, красивых и здоровых существ, к чьим феромонам имели иммунитет всего два известных народа. Не признающие насилия, не имеющие собственной армии, возведшие всевозможные удовольствия, включая искусство любви, в культ, зелтроны были бы идеальными рабами. Нужно было лишь найти способ, благодаря которому те будут выживать в условиях неволи. Как Лорэй.
Каждое слово, вылетавшее из поганых губ зайгеррианца, звучало как стук молотка по гробу, в котором заживо хоронили близнецов. Тормус слишком давно занимался работорговлей, чтобы можно было надеяться сбежать от него. И обе сестры прекрасно понимали, что довольная клыкастая улыбка на треугольном лице сулит им жизнь на коротком поводке.
Но всё оказалось даже хуже, чем они могли себе предположить. Улыбка Тормуса стала пугающе-ласковой, и Лорэй буквально парализовало от страшных предчувствий.
— Я решил оставить вас для селекционной работы, — сообщил им зайгеррианец. — Найти зелтрона для оплодотворения не проблема, а вы больше не подумаете бежать и будете искренне заинтересованы в выживании собственного потомства. Лет через пятнадцать я впишу своё имя в историю Зайгеррии благодаря вам и вашим малышам. Первый зайгеррианец, добившийся успехов в дрессировке зелтронов. Целая планета безупречных, идеальных и безумно дорогих рабов. Можете гордиться причастностью к великому событию, девочки.
Лорэй потрясённо молчали, инстинктивно продолжая улыбаться. Самый страшный кошмар становился явью и единственное, что они могли сделать, чтобы остановить его — повеситься при первом же случае.
Одной из коммерческих тайн мастера Тормуса был способ управления рабами, наделёнными относительной свободой. Зайгерранец нашёл элегантное и эффективное решение — заложники. В награду за примерное поведение и победы в бою в распоряжение гладиаторам отдавали наложниц их расы или достаточно близкой, чтобы иметь общее потомство. Означенное потомство оставалось у «заводчика», служа гарантией безупречного поведения производителей. Во всяком случае, на матерей действовало безотказно, и наложницы, воспитанные Тормусом, никогда не смели перечить своим хозяевам. Зайгеррианцу же доставалось отличное потомство от лучших производителей, из которого со временем воспитывались превосходные рабы.
К счастью, Лорэй продали, когда им ещё не исполнилось и четырнадцати. Они были слишком молоды для подобного, а у Тормуса и без того был идеальный рычаг для воспитания. Он использовал привязанность сестёр друг к другу и за провинность одной жестоко наказывал другую. Очень скоро поведение близнецов стало безупречным, и они были проданы на космическую станцию «Иллюзия», являвшуюся нелегальным центром развлечений с казино, борделями и аренами для боёв.
Тогда Лирес не верил всерьёз, что полузелтронки достаточно долго протянут в таком месте, но они умудрились выжить, и теперь работорговец смотрел на них совсем другими глазами. Как на крайне ценный актив.
Хаусбот неожиданно сбросил скорость и затормозил, а беседа была прервана звонком коммуникатора слуги. Молчаливый человек бросил вопросительный взгляд на Тормуса и, получив в ответ кивок, вышел прочь. Вернулся он спустя несколько минут.
— Прошу прощения, господин, но офицер с удостоверением Службы Контрразведки КНС требует у Вас аудиенции.
Эта новость заставила сердца Лорэй замереть. Сейчас перспектива ареста сепами казалась пределом мечтаний. Что угодно, какая угодно дыра, тюрьма, лишь бы подальше от Тормуса и его селекционных планов.
— Пригласите его ко мне, — распорядился зайгеррианец и властно рявкнул притихшим Лорэй. — Место!
Герои какого-нибудь голофильма плюнули бы ему в лицо. А полукровки лишь вздрогнули от давно забытого чувства глубокого унижения и раньше, чем успели осознать это, послушно уселись на полу по обе стороны хозяйского кресла.
Зайгеррия. Окрестности поместья Варвина СинджаСпустя час после того, как Лорэй были проданы, пикап клонов выехал за ворота поместья Синджа. Покупатель сестёр не стал дожидаться окончания аукциона и погрузил своё приобретение на роскошный хаусбот набуанской постройки — тридцатиметровой длины конструкция, эдакий передвижной особняк для богатеев, с прогулочной палубой, камбузом, роскошными каютами для гостей и кубриками для экипажа и прислуги. Обводами корпуса и назначением набуанский хаусбот напоминал барки хаттов с Татуина, но на этом сходство заканчивалось. Ставить рядом хаусбот и хаттскую таратайку было кощунством — примерно как сравнивать дорогую модельную обувь с рабочими ботинками. Барки хаттов строились для эксплуатации в суровых условиях пустынь Татуина с их вездесущим песком и песчаными бурями, живо обдирающими с корпуса любые украшения и краску, а вот хаусбот строился для мягкого климата Набу, и его создатели выложились по полной, создав своего рода шедевр. Изящный корпус, мощные репульсоры и основной двигатель, богатая роспись бортов и инкрустированный фальшборт превращали судно в произведение искусства.
Едва хаусбот покинул поместье, Блайз высунулся из окна и выстрелил в корму судна маячком, после чего пикап отстал на приличное расстояние, чтобы не привлекать излишнего внимания.
— Ну и что делать будем? — безразлично спросил сидящий на заднем сиденье с карабином на коленях Блиц. — Этот сундук с умом надо брать — на ноль помножат в момент, я там только одной охраны восемь рыл насчитал, не считая мирняка.
— Мирняка? — удивился новому слову Блайз.
— Мы так штатских называли, — пояснил коммандер.
— А что, подходит — мирняки и есть, — ухмыльнулся разведчик.
— Восемь охранников — не слишком большая проблема, — подал голос Чимбик. — Во-первых, они явно не ждут нападения извне — как я заметил, тут всё ориентировано на подавление бунта изнутри, даже охрана периметра смотрит внутрь, а не наружу. Во-вторых, на нашей стороне будет фактор внезапности, особенно если мы атакуем с разных сторон. И в-третьих…
Что «в-третьих», сержант добавить не успел: сверху раздался гул двигателей, и над дорогой, едва ли не цепляя брюхом деревья, проплыл до оскомины знакомый клонам челнок производства Торговой Федерации с эмблемой КНС на днище и «плавнике» стабилизатора.
— Это ещё что за хрень? — озвучил общее мнение Блиц.
Челнок заложил вираж и пошёл на посадку, причём, судя по всему, садился он прямо на дорогу.
— Это по наши души, — решил сержант. — Раскусили. Будем прорываться.
Он поплотнее уселся на сидении и прибавил скорости. Оба пассажира приготовили бластеры, чтобы сразу же открыть огонь по любому, кто попытается загородить дорогу. Спидер вылетел за поворот… и Чимбик еле успел выкрутить руль, чтобы не въехать точно в корму хаусботу, замершему посреди дороги. «Банту» закрутило, выкинуло на обочину, и сержанту стоило огромных усилий вернуть контроль над пикапом.
— Грёбаный лихач! — услышал он крик человека в мундире КНС, стоящего рядом с челноком. И, что было самым интересным — челнок перегораживал путь хаусботу.
