Ярослав Коваль - Сквозь бездну
Пока же выбранного коня подводили к госпоже Солор, взгляд Аллеха неожиданно обратился на меня.
— Эй, Серт! — окликнул он куда увереннее. — Давай к нам. «Чистый» может нам пригодиться, работа для тебя найдётся. У нас ты заработаешь золота и на себя, и на семью. По результатам трудов, глядишь, и имение тебе перепадёт. Всё возможно.
В задумчивости пожевав губами, я смотрел на офицера. Сложно было подыскать сразу подходящие слова, тем более на чужом, пусть и хорошо известном языке. Всё-таки не пристало в подобном деле ляпать первое, что в голову взбредёт. Потом я оглянулся на Аштию и понял вдруг, что она ждёт моего ответа напряжённее, чем Аллех, который, кажется, в ответе не сомневается.
— Аше, не подскажешь, как у вас принято в подобных случаях посылать? — легкомысленным тоном осведомился я.
Она усмехнулась, но усмешка была похожа на гримасу. Злую, болезненную гримасу.
— Вот уж тут как тебе будет угодно. Как хочется, так и посылают.
— Ну, в таком случае… — я развёл руками. — Сам понимаешь, парень. Обойдётесь без меня.
— Не дури, чужак. На что ты рассчитываешь?
— Мужик, ты зря с первого раза не понял. Иди просрись.
Мой собеседник сузил глаза, и я прочёл в его взгляде, что нажил себе личного врага. Отвечать мне он счёл ниже своего достоинства.
Но внезапной непрошеной паузой зато воспользовалась её светлость.
— Я обращаюсь сейчас к тем, кто ещё помнит, что такое долг, — госпожа Солор намотала на руку повод и на удивление легко поднялась в седло. Можно было лишь гадать, чего стоила ей эта лёгкость. — Предлагаю присоединиться ко мне всем тем, кто не желает ронять чести воина, кому не по пути с мятежниками.
Голос её прозвучал громко и внятно, в тишине, наступившей сразу после короткой перебранки, он охватил собой толпу и выдернул из неё сразу несколько человек. Двое младших офицеров и с десяток бойцов расхватали своих коней, к ним присоединились ещё несколько, и ещё. Толпа пришла в движение, выпуская из своей массы отколовшихся, оживая засомневавшимися, теми, кто закрутил головой, пытаясь принять решение.
И я, тоже уже успев сесть в седло, в изумлении и восхищении увидел вдруг, как к оставшейся было в одиночестве женщине-полководцу стали стекаться солдаты.
Аллех побледнел, напряглись двое его соратников, подошедшие совсем близко. Лишь пару мгновений они безмолвно следили за тем, как отверженная одиночка стремительно обрастает отрядом, и этот отряд пухнет на глазах. Я ждал их хода и был уверен, что таковой последует. Я слишком уважал Аштию, чтоб предположить, будто среди её людей может найтись хоть один, способный, разинув рот, безропотно смотреть, как рушится его блистательная задумка.
— Любой из вас, кто сейчас уйдёт под начало Солор, — произнёс офицер — не Аллех, другой, чьего имени я не помнил, но знал, что парень является счастливым обладателем значительного титула, — лишится земли и имущества, а также поддержки сеньора.
Толпа замерла. Несколько бойцов, уже встроившихся в новый отряд, сдали назад. Я заметил краем глаза, что и после того, как прозвучала угроза, несколько солдат усилили собой отряд Аштии — должно быть, они не владели землёй или иным ценным имуществом и потому считали своим капиталом верность присяге. Аше снова слегка напряглась, но и теперь сохранила присутствие духа и истинно аристократическую надменность. Глядя на неё, мне и самому проще было держать себя в руках.
Жаль, что мой собственный отряд был отдан под командование Фахра, как одно из подразделений, способных вести силовую разведку. Уж он-то — я уверен! — целиком был бы на стороне госпожи Солор. А двести тренированных и сработавшихся человек — это сила, с которой нельзя не считаться.
— Я помню про твоё обещание, — произнесла женщина, глядя на Аллеха. Казалось, хотела добавить ещё что-то, но не стала, одарила только взглядом, который в своей замкнутости и непроницаемости обещал очень многое, а может быть, не обещал ничего — тут уж как кому покажется. И, отвернувшись, коротко скомандовала: — Вперёд, господа.
Я снова пристроился к ней бок о бок — странно, но на этот раз никто из телохранителей не возражал, лишь подпёр меня своим конём с другой стороны. Пальцы ныли от усилия, сковавшего их на поясе в опасной близости от рукояти меча. Трудно было отступать от грани, к которой я уже мысленно подошёл, и бороться за жизнь не в последней дикой схватке, а по-иному — банально унося ноги.
Но на первом этапе ноги мы уносили умеренно, не слишком горяча коней, хотя здесь, на уклоне, можно было развить очень приличную скорость. Однако я понимал, почему Аштия предпочла демонстрировать сдержанность — в остающихся мог проснуться инстинкт хищного зверя, и на убегающих, а не отступающих они б кинулись… Или нет? Неужто она верит, что предатель станет держать своё слово? Действительно уверена? Я обеспокоенно посмотрел на госпожу Солор. Она была бледна, и потому взглядывал я на неё часто — вдруг вздумает падать в обморок, чтоб успеть подхватить, чтоб не разбилась под копытами.
— Хаштим, ты ведь родом из Увеша, — кратко бросила женщина. Один из её телохранителей ответил утвердительным мычанием. — Знаешь здешние места?
— Отчасти знаю. Я посоветовал бы взять влево, на любую просёлочную дорогу.
— Не уткнёмся в дебри?
— Ручаюсь, не уткнёмся. Любая здешняя дорога с гор ведёт к какой-нибудь деревне или тракту, а от любой здешней деревни в свою очередь обязательно есть дорога, ведущая дальше, — для купцов и сборщиков налогов, и прочих, конечно, тоже.
— Исчерпывающе. Сворачиваем налево.
— Да уж, этой ночью нам и в самом деле не отдохнуть будет, — рассмеялся я. — Как госпожа и планировала.
— Без церемоний. На «ты», — уронила она. — Обойдёмся без отдыха, разумеется. И вскачь. Из этого получаса выжмем всё, что можно. Хочу обратиться ко всем, господа: все вы оказались на высоте своего долга, и можете быть уверены — вы будете вознаграждены. Либо вы сами, либо ваши семьи, если так сложится. Я лично позабочусь об этом.
Присутствующие ответили Аштии молчанием, которое скорее означало уверенность в ней и её словах, чем сомнение. Вообще я не видел, чтоб в её словах хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь сомневался. А это ведь надо уметь себя правильно поставить…
— Ты так уверена, что у нас будут эти полчаса? — спросил я так тихо, чтоб услышала только Аштия.
— Уверена. Будут.
— Почему же? Думаешь, этот Аллех — человек слова?
— Он дал обещание в присутствии своих людей, в том числе солдат. Если нарушит, покажет себя с такой стороны, что сможет ожидать массового дезертирства. Не решится он на это. Ему проще и дешевле в самом деле подождать. Он ведь уверен, что всё равно нас догонит.
— А он догонит?
— Посмотрим, — она помолчала. — А я наверняка была права насчёт Увеша. Нет сомнений, господа потому и затеяли объяснение именно здесь, что до Гирлянды Увеша совсем близко.
— Госпожа думает, что мятежники сперва попытаются взять в подмогу войска лорда?
— Сказала же, Хаштим, без церемоний, на «ты»… Могут просто отправить вестника, и подкрепление их потом догонит, зачем зря терять время… Хорошо, что кони отдохнули.
— Ты-то как? Сможешь ехать верхом?
Аштия обернулась ко мне, улыбаясь криво, словно в насмешку.
— А у меня есть выбор?
— Выбор есть всегда.
— Не тот это выбор, к которому стремятся. Им ведь в любом случае надо меня убрать, и они все силы приложат, чтоб этого добиться. Ничего, выдержу, — она приподнялась в стременах, оглядываясь назад. — Ну что, сколько нас? Человек сто будет? Пожалуй, даже больше.
И, посмотрев на меня в задумчивости, спросила:
— Так ты всё же решил выбрать мою сторону? Воевать за императора?
— Мне на вашего императора, ты уж прости, — я сильно понизил голос, — положить с прибором. В смысле, нет мне дела, кто у вас на троне сидит. Это ваши проблемы. Я тебя выбираю. Собственно, я на тебя давно уже поставил. Думаешь, не догадываюсь, что Аллех мне соврал? Они б меня выжали, насколько смогли, а потом прикончили бы, как опасного свидетеля. Может, конечно, и оставили бы в покое, если б мне повезло, но это вряд ли. Если где я и добьюсь успеха, то только под твоим началом. А верность, основанная на подобных соображениях, самая надёжная. Не находишь?
Взгляд у Аштии был словно бы бесстрастным, но тяжёлым и долгим. Она протянула мне руку, мимоходом сжала пальцы и отвернулась.
— Всё будет хорошо. Выплывем.
И больше не прибавила ни слова.
18 февраля — 11 августа 2011 г.
