Дэн Абнетт - Двуглавый орел
И тут заглох мотор.
— Каминский! Каминский! — вскричала Джагди.
— Прекратите кричать на меня! — огрызнулся шофер, лихорадочно пытаясь вновь завести машину.
Стреляя на ходу, десантники Кровавого Пакта уже бросились в их сторону. Очереди лазерных разрядов прожигали борт грузовика, а один из них оплавил стекло дверцы кабины.
— Каминский! Во имя Трона!
— Женщина, ты когда-нибудь заткнешься?!
Лазерный разряд прожег кабину и, прошив пространство в нескольких сантиметрах от их лиц, разбил боковое стекло со стороны Каминского.
Мотор грузовика вновь зашумел.
Машина рванулась вперед, и Джагди с силой отбросило на сиденье. Ударившись забинтованной рукой о край дверцы, она взревела от боли.
Не снимая ноги с педали газа, Каминский резко свернул влево. Большой грузовик ударился бортом в корпус какого-то сгоревшего автомобиля и легко отбросил его с дороги. Теперь отряд Кровавого Пакта остался позади, и Каминский вел машину по боковой улице со скоростью почти сто километров в час.
— В вас попали? — спросил Каминский.
— Нет.
— Вы вскрикнули…
— В меня не попали.
— Я должен извиниться… Я накричал на вас.
— Не берите в голову.
— Да… похоже, теперь мы едем совсем не так, как планировали.
Тэда. Старый Квартал, 07.43
Недавняя бомбежка разрушила древние здания и многоквартирные дома по всей набережной канала, не пощадив даже старый мост Казергат. Однако храм каким-то чудесным образом все еще оставался невредимым. Не переставая чихать, Вилтри постарался быстро пройти сквозь клубы дыма и пыли, которыми были окутаны все прибрежные окрестности канала, и оказался у дверей церкви.
Он задержался у входа и поднял взгляд на уже знакомое ему изображение Бога-Императора.
— Узнаешь меня? — спросил летчик.
Вилтри распахнул дверь…
Его встретила почти пугающая тишина. Воздух внутри был чист, хотя и сюда проник запах дыма многочисленных пожаров, бушевавших в городе во время бомбардировки. Храм был пуст. Длинные скамьи, колонны из алебастра, слабый аромат камфары и ладана…
Вилтри медленно пошел вдоль рядов. Подошвы ботинок каждый раз поскрипывали, когда он ступал на мозаичный пол храма. Под его ногами мелькали многочисленные картины со святыми и демонами. Священники Министорума уже давно бежали из города.
Внезапно он остановился перед священной усыпальницей.
Перед ней на столике еще догорали три свечи. Только три…
— Бог-Император! — тяжело выдохнул Вилтри.
— Оскар!
Оскар Вилтри медленно повернулся.
Она сидела за колонной, в самом конце ряда, так что он раньше никак не мог ее увидеть. Она заметно дрожала в своем не по сезону легком пальто.
Он шагнул к ней в немом восторге, не зная, плакать ему или смеяться.
— Что ты здесь делаешь? — прошептал Вилтри.
— А куда бы еще я могла пойти? — ответила Бека Мейер. — Где бы ты еще меня стал искать?
Северные пригороды Тэды, 08.12
Выжимая из грузовика максимальную скорость, они вырвались из умирающего города и оказались в прилегающей к морю холмистой местности, где жилые дома были редки и разбросаны по всему побережью. Выглядывая из кабины, Джагди увидела, как вдали, за холмами, уже блеснула водная гладь.
— Каминский! Куда это мы едем? — спросила она.
— Не на базу, это уж точно. И не на эвакуационный пункт — эти сукины дети заблокировали все проезды. Я тут придумал одну вещь…
— Какого рода?
— Такого рода, что вам очень не понравится, если это не сработает.
— Каминский!
— Я думаю, в этом есть смысл, — сказал Каминский. — Это тот случай, когда прагматичный взгляд может помочь найти неожиданное решение.
Они свернули под эстакаду и затем спустились по крутому склону холма, по дороге, ведущей между зданиями рыбоконсервного завода. Неожиданно Каминский свернул направо и вывел грузовик на въезд во внутренний двор, который находился за заводскими цехами.
Во дворе располагался целый ряд крытых ангаров из древесно-стружечных плит, повернутых в сторону самого края берегового утеса. Все ангары были окрашены в зеленый цвет. Чтобы войти в ближайший из них, нужно было отпереть сбоку большие металлические ворота. Они были закрыты на все замки и запоры.
— Вылезайте, командир, — сказал водитель. Джагди вопросительно посмотрела на него.
— Я серьезно. Выходите.
Женщина вылезла из кабины и хлопнула дверцей.
Каминский дал задний ход и затем, используя грузовик как таран, въехал в тонкометаллические дверные листы ангара. Джагди даже поморщилась при ударе. Потащив за собой сбитую защитную решетку, грузовик отъехал назад и затем снова ударил в ворота.
— Во имя Трона, Каминский! — не выдержав такого зрелища, закричала Джагди.
После третьего удара листы подались в самом низу, частично вырванные из древесно-стружечной рамы. Каминский выпрыгнул из побитого грузовика.
— Пошли, — сказал он уверенным голосом.
Джагди поспешно подошла, и они, низко пригнувшись, чтобы не задеть свисающие сверху мятые металлические листы, проследовали внутрь ангара и оказа лись в сыром, гулком помещении, где пахло соленой морской водой и гнилой фанерой.
— Ну и что, черт возьми, все это значит? — спросила летчица.
— Заткнись и иди за мной! — резко оборвал ее водитель.
Они медленно двинулись сквозь темное помещение. Каминский шел впереди. Джагди разглядела во тьме пусковые тележки, плотные заправочные шланги, стеллажи с инструментами… Тут она почувствовала в воздухе знакомый запах горючей смеси прометия.
Каминский открыл какой-то люк, и оттуда потоком полился дневной свет.
— Сюда, — сказал он и полез вниз.
Джагди подошла к люку и стала спускаться вслед за ним по металлической лестнице. Они очутились в нижней части ангара, целиком выстроенного из древес-но-стружечных плит. Настил простирался до самого края утеса, откуда открывался великолепный вид на бухту залива. Бледный свет заливал постройку через его открытую сторону. Далеко внизу раздавался шум прибоя.
Прямо под ними, в тени перекрытий, стояли два «Циклона» Содружества, уже заведенные на пусковые установки в виде катапульт с паровым двигателем.
— Самолеты береговой охраны, — объяснил Каминский, продолжая спускаться и стуча тяжелыми ботинками по металлическим ступеням лестницы. — На них уже многие месяцы никто не летал, но я надеялся, что они все еще здесь.
— Боже мой, ничего себе! — ахнула Джагди, двигаясь следом.
Каминский подбежал к ближайшей машине, открыл кабину и заглянул внутрь:
— С электрикой все в порядке, но нужно заправить баки горючим и подкатить тележку с запалом зажигания.
Джагди подошла к нему сзади:
— И что теперь? Полетим на одном из них? Он посмотрел ей в глаза:
— Вот именно.
— Но мы не сможем… — начала Джагди.
— Конечно, сможем. Ты быстро разберешься с управлением. Это ведь всего лишь «Циклон». Там все довольно просто, справился бы даже любитель.
Каминский побежал в хвост машины и открыл топливные баки. Он поднял валяющийся рядом заправочный шланг, протянутый от ближайшей цистерны, и подсоединил его, слегка замешкавшись из-за своей парализованной руки.
— Я не смогу управлять им, — уверенно сказала Джагди.
Каминский включил насос в цистерне, и заправочный шланг изогнулся и заходил ходуном, когда густая горючая смесь побежала под высоким давлением в чрево самолета.
— Я знаю, ты не привыкла к винтовым машинам, но эта действительно легка в управлении, клянусь тебе, — заявил он и бросился к установкам катапульт, которые стояли чуть сзади.
Август щелкнул несколькими тумблерами и включил зажигание. Затем он потянул какую-то рукоятку и, активировав паровые двигатели, привел в действие поршневой механизм катапульты.
— Нет, Каминский, — сказала Джагди, впервые продемонстрировав ему забинтованную руку на перевязи. — Даже таким самолетом нужно управлять двумя руками. Дроссель и рычаг управления… Надеюсь, ты это помнишь, авиатор? Никакие силы космоса не смогут мне здесь помочь.
Каминский замер в изумлении.
— Да… Думаю, ты не сможешь, — согласился он наконец.
Он выглядел обескураженным.
— А вот ты сможешь! — неожиданно заявила Джагди.
— Я?! Да я признан негодным к полетам!
— Теперь, когда мы в таком дерьме, я не думаю, что это имеет какое-нибудь значение. Ты, кажется, хотел, чтобы мы были прагматиками, не так ли? Я — командир бригады, и я признаю тебя годным к полетам. Я имею все полномочия!
— Мне понадобится твоя помощь, — произнес Каминский неуверенно.
— Я в твоем распоряжении, располагай мной как хочешь, — согласилась летчица.
