Дмитрий Самохин - Рожден быть опасным
Я вышел из лифта и направился по коридору к своему номеру.
Если же заговор в самом деле существовал, какое место отведу себе в этом заговоре я? Когда-то я его поддерживал, но после операции я изменился. Поддержать?.. В чем преимущество Империи перед демократией? Империя, как и единоличное правление, нужна тогда, когда государству приходится доказывать право на присутствие на мировой арене. Когда в мире образуется баланс сил, Империи перетекают в демократии. Ныне же, когда Землю не признают за равный разум, отказывают ей в достойном месте на Галактическом Совете, может, стоит усилиться? Тогда кто станет императором? Гоевин? Ему все равно, что произойдет с Землей. Он заботится только о прибыли и занимается политикой лишь тогда, когда ему это выгодно. Если же Себастьян заключит выгодные контракты с негуманами через ту же Торговую Палату, ему будет наплевать на дальнейшее продвижение Земли. Груфман? Та же ситуация. Как бы он с негуманами войну не развязал… Кто еще? Остальные кандидатуры я не знал. Кроме своей. Но в императоры мне лезть совсем не хотелось.
Мне никак не удавалось найти ответы на вопросы. Я чувствовал, что рано или поздно смогу во всем разобраться; только когда открою неизведанные уголки своей памяти, тогда и решу, какую сторону мне принять. Во всяком случае, Себастьяна Гоевина до власти я не допущу. Лучше убить его, чем возвести на престол…
Уговорить Крысобоя и Ренату не составило труда. Им уже надоело на Независимом Амбере. Они были готовы на все, лишь бы вырваться из этой дыры. Больше времени я потратил на объяснение ситуации, обрисовав ее так, как мне ее рассказал Гвинплей Плант, и сопровождая его версию своим комментарием.
Когда я закончил, Крысобой спросил:
— И ты поддерживаешь идею императорства?
— Я еще не решил, Марк, — честно признался я. — Но что-то подсказывает мне, что заговор существует, но он вовсе не вокруг императорства крутится. В любом случае, я думаю, что мы должны наведаться к Гоевину и потребовать объяснений.
Марк согласился. Рената поддержала.
Собравшись в пять минут, мы покинули номер и спустились в вестибюль, где нас уже дожидался Гвинплей Плант. Он сидел на диване, положив ногу на ногу, и, покачивая ботинком, листал свежий газетный номер. Я уже просматривал его, когда следил за Плантом, и, что интересно, в газете не было ни слова про перестрелку в космопорте. Оплатив счет у стойки портье, я подошел к Планту. Крысобой и Рената окружили Гвинплея и в две минуты забросали его вопросами. Плант выглядел подавленным. Мое приближение вызвало у него улыбку, и он, вскочив, бросился мне навстречу.
— Я уже вызвал машину. Крысобой пресек попытку побега:
— И что же ты эту суку спас?
— Задыхался человек. Я помог. Откуда я знал…
— Хватит! — оборвал я пререкания. — Такси готово?
— На улице, — доложил Гвинплей.
— Поехали. Мы и так задержались.
Я направился на улицу.
До космопорта мы добирались часа полтора. Дороги перекрыты. На каждом повороте пункт проверки индивидуальных карт.
— Ищут бандюков, — пояснил водитель. — Слыхали, в космопорте устроили побоище?.. Корабль Торговой Палаты обстреляли. Уродам этим руки поободрать надо. Добьются же, что Торговая Палата больше не будет возить к нам продукты. А что тогда?
Молодой пучеглазый шофер обернулся ко мне.
— Голод?..
Я закатил глаза, предпочитая промолчать. Не знал я, что ответить парню.
Водитель, не получив ответа, погрузился в себя и до самого космодрома не проронил ни слова. Выпустив нас на космобетон, шофер жадно ухватился за кредитки, которые я протянул ему и, убедившись, что сумма достаточная, захлопнул дверцу.
— Веди к своей колымаге, — потребовал я.
— Я вам открою корабль, а сам пойду оформлять документы, требуемые на взлет, — сообщил Гвинплей, когда мы приблизились к автобусу.
Маленький пузатый автобус, похожий на тот, на котором мы удирали с посадочной полосы на другой половине Амбера. Гвинплей первым забрался в тесный салон и направился к водителю. Мы последовали за Плантом.
Рената тут же заняла место у окна. Крысобой сел у дверей. А я устроился на заднем сиденье автобуса. Так мы контролировали все входы и выходы из машины.
Гвинплей указал водителю куда ехать, и автобус, расчихавшись выхлопами, плавно тронулся.
Звездолет Планта напоминал блюдце с коралловыми наростами по бортам и на крыше. Маленькое судно. Размером с одноэтажный дом таможни, который стоял чуть в отдалении за пределами парковочных площадок.
Мы вылезли из автобуса. Гвинплей достал из кармана пульт управления и нажал кнопку. Из днища корабля к космобетону опустилась кабина с экраном идентификации. Гвинплей набрал на крохотных клавишах идентификационный код, прижал правую ладонь к экранчику, прикоснулся открытым глазом к окуляру сканера и сплюнул накопившуюся слюну в отверстие, похожее на зев стоматологической чаши. Мозг корабля вычленил из слюны ДНК, сравнил его с ДНК хозяина корабля, сопоставил сканированную сетчатку и отпечатки ладони с заложенными в память образцами. Дверцы кабины бесшумно распахнулись.
— Поднимайтесь наверх, — сказал Гвинплей. — Кто-нибудь сталкивался с управлением кораблем? Или вы все из категории пассажиров?
Он ухмыльнулся
— Разберусь, — хмуро пробурчал Крысобой.
— Введи в идентификационный реестр корабля образцы ДНК и все остальное, что необходимо, — проговорил Гвинплей. — Я поеду оформлять документы.
Плант вернулся в автобус, и тот бодро покатился к зданию космопорта.
— Как считаешь, он нас не подставит? — спросила Рената, провожая взглядом Гвинплея.
— Не думаю. — отозвался я. — Он дерьмо. Но это дерьмо на нашей стороне.
Я вошел за Ренатой в кабину. Дверцы закрылись, и звездолет втянул кабину в свое брюхо.
Внутри корабль походил на лабиринт. Узкие коридоры. Белые стены, обитые мягким пружинистым материалом. Крохотные каюты, рассчитанные на пять пассажиров. Рубка капитана с компьютерным терминалом; отсюда Гвинплей Плант управлял кораблем и прокладывал курс. Здесь же он спал и принимал пищу, которую готовил робот-повар в камбузе. Гвинплей Плант, судя по состоянию жилого сектора звездолета, был человеком неаккуратным, типичным холостяком, которого не беспокоят крошки на полу и грязное белье, разбросанное по всей каюте.
Гвинплей Плант вернулся на корабль спустя два с половиной часа в сопровождении двух человек в форме таможенной службы. Таможенники, вооруженные аппаратами с мини-экранчиками, обошли весь корабль, потом оторвались от экранов, поставили подписи под таможенной декларацией и удалились.
Крысобой уступил кресло за компьютером Планту, и Гвинплей провел команду на старт.
— Придется Гоевину раскошелиться, — пробурчал Плант. — Каждую подпись под декларацией и разрешением на старт подпитывать кредитками — это слишком.
Мы не покинули каюты Гвинплея. Каждому нашлось местечко. Я и Марк заняли анатомические кресла. Рената пристегнулась ремнями к постели Планта и закрыла глаза. Старт мы не заметили, словно корабль остался на месте.
О том, что звездолет поднимается, сообщил Гвинплей, не отрывая глаз от дисплея.
Через пятнадцать минут корабль выбрался на орбиту.
— Сейчас должок один верну, — пробормотал Гвинплей, нащелкивая что-то на клавишах.
Настенные видеопанели зажглись, показывая панораму планеты. Панорама стала укрупняться, приближая к нам из глубины мелочей, вплетающихся в полотно материка, окруженного океаном, здание (вид сверху). Я внимательно вгляделся в здание и узнал его. Резиденция президента Шутова.
— Прими послание, — буркнул Гвинплей Плант, вдавливая клавишу «enter».
Он покосился на меня. В его глазах я прочитал ужас. Тут же он вернулся к клавиатуре. Его пальцы исполнили искусный танец и оторвались от клавиш. Гвинплей Плант откинулся на спинку кресла и облегченно вздохнул.
— Успеваем! — сообщил он с радостной улыбкой на устах.
— Что ты сделал? — спросил я.
— Послал привет электронному президенту в виде маленькой Т-вакуумной бомбы с индивидуальной настройкой. Попадет точно в цель. Через пятнадцать минут. А через пятнадцать минут десять секунд мы уходим в гидерпрыжок.
Пятнадцать минут мы провели в молчании. Крысобой листал электронную книгу. Рената дремала. А Гвинплей шевелил губами, закатив глаза. Я подумал, что он молится, но сквозь бесшумность изредка прорывались звуки, в которых я узнал знакомое мне стихотворение. Гвинплей, как молитву, твердил стихи. Я хотел повторить за ним, но отвлекся.
Наше молчание нарушила вспышка, затопившая видеопанели. Вспышка, которая уничтожила резиденцию президента Шутова вместе с президентом — цифровым Наполеоном.
Вспышка не успела погаснуть, а мы уже провалились в гиперпространство.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Солдат живет только затем, чтобы продлить
