Марик Лернер - Дорога без возврата
Даша прибежала в платье, сменив свой вечный комбинезон. Специалиста по моде и тканям из меня пока не воспитали, но смотрелось очень мило. Приятного голубого цвета, выгодно подчеркивающее все прелести ее фигуры. Совсем по-другому смотрится, чем в комбезе. Хотя и в нем Даша очень даже приятно смотрится. Вот надеть на мужика — так обязательно мешком висит, а колени пузырятся. А у нее где надо приталено, где надо ушито, и на улице на нее оглядываются. Подобная магия является чисто женской, и нам, мужчинам, недоступна.
В руках она держала целый мешок барахла. Пришлось забрать и надеть на манер рюкзака на спину. Не слишком тяжело, но изрядно объемисто. Она моментально взяла под руку стальной хваткой, несмотря на свой нежный вид, и повела в неизвестном направлении. Опыт был для меня достаточно нов. С одной стороны, руки должны быть свободными на случай непредвиденных обстоятельств. С другой, никогда я так не ходил, и даже в воспоминаниях, доставшихся от Вожака, такого не получил. К тому же она была сильно ниже меня ростом, и шаги ее намного короче. Приходилось все время следить, чтобы ей не пришлось бежать.
На выходе из порта, где начинался подъем к мосту, стоял блокпост. Здесь у меня моментально сработал очередной кусок чужой памяти, и я осмотрелся профессиональным взглядом. Вожак такого добра много в свое время повидал, и я прекрасно знал, на что смотреть. Бетонные блоки лежали так, чтобы проехать на скорости было невозможно, непременно приходилось тормозить. Двое в смутно знакомой форме и в конфедератках проверяли документы у проезжающего транспорта и проходящих людей. Еще один стоит в стороне, явно прикрывая. Также имеется обложенный мешками с песком крупнокалиберный пулемет. И два достаточно старых дота, в которых наверняка еще что-то с большим калибром имелось. И охранники какие-то напряженные и явно нервничают, прямо воняет от них растерянностью и агрессивностью. Что-то в городе неладно.
Старший сразу заорал что-то обидное, судя по интонации. Слов я не понял, польский в мои познания не входил, но Даша моментально ответила. Некоторое время она что-то спокойно объясняла. Мелькали незнакомые имена. Прозвучало «Кулак» — и жест в мою сторону со словом «охронярц», и проверяющий успокоился. То есть внешне он стоял все с той же недовольной рожей, но агрессивностью пахнуть от него перестало. «Охронярц», — хмыкнув, повторил он, ощупывая меня взглядом. «Узи» он явно заметил. Как мне объяснили сразу, с автоматическим оружием в город не пускали, а тут вдруг такое послабление. Я так понял, что меня записали уже не просто в сопровождающие, но заодно и в телохранители. Потом он махнул рукой, показывая остальным, чтобы нас пропустили, и отошел в сторону. Можно было идти через мост в жилые районы.
Я его внимательно рассмотрел. В наших краях ничего похожего быть просто не могло. Там не было рек такой ширины, а бетона не было и подавно. Максимум, что Народ строил, — это небольшие деревянные мосты. То есть с моей двойственной точки зрения я в земном варианте видел его простоту и примитивность, но как местный житель был изрядно впечатлен. Больше полутораста метров длины, и даже две полосы движения в обе стороны имелись. По одной двигались машины и телеги, по другой ходили пешком.
Больше всего город напоминал разросшуюся до неприличных размеров деревню, но с мощенными булыжниками дорогами и тротуарами для пешеходов. Земли много, особых денег не стоит, и селились хозяева на изрядном расстоянии, не забывая отгородиться от соседей забором. Все дома деревянные и невысокие. Первые кирпичные двух- и трехэтажные появились ближе к центру. Тут явно жили совсем не бедные. Если на окраинах фонарей было немного, то в центре освещение было как днем.
— Я по матери Ходецкая, а дядя Павел ее старший брат, — рассказывала она по дороге. — Он в Польше на каком-то химкомбинате работал и имел отношение к «Солидарности».
«Знать бы еще, кто такая Солидарность», — подумал я, но спрашивать не стал.
— Вот в тысяча девятьсот восемьдесят первом году и пришли к нему с предложением поработать за границей. Хорошие деньги и подальше от коммунистов. Даже семью можно взять. Правда, — она хихикнула, — в слаборазвитой стране, а в какой — не говорили. Чем в лагере сидеть, лучше уехать — так он решил и всех с собой взял, тем более что работодатель согласен был на приезд родственников за его счет. Сестру, брата, мать, жену брата. Отец раньше умер. Еще удивлялся, что за странные дела. Свободный выезд во время военного положения и разрешение на въезд в любую страну после окончания договора. Вот и прибыл. Коммунистов с Советами тут точно нет, зато проблем было выше крыши. Они из самых первых были, которые заводы монтировали. Голое поле и ящики с оборудованием. Правда, что нужно, никаких вопросов — все получаешь, но только для производства. Для того их и приглашали. Сами эльфы палец о палец не ударили. А дома и все, что человеку надо, — в свободное время. Как работу определенную сделаешь, так и зарплата капает. Приспособились со временем. А как подняли основное, посмотрели по сторонам и решили, что и не так уж плохо. Зачем искать что-то и переезжать, когда и здесь вес и авторитет имеешь? — Даша помолчала минутку и продолжила: — Маме было уже девятнадцать, когда отец появился. И как-то они очень быстро нашли общий язык. Вся семья была страшно против. Они хоть и не слишком религиозные, но постоянно в церковь ходят. Основательные, с хорошей работой и приличным доходом. А отец тогда был не пойми кто. Считается еврей, ни в какого бога не верит, ходит в рейды по Дикому полю. Сегодня грошей полные карманы, завтра с голой задницей. Еще и наглый. Чуть что — сразу в морду. Маму и уговаривали, и запирали. Ничего не помогло. В один прекрасный день просто вышла и не вернулась. А что, действительно прекрасный для меня день, — задумчиво пробормотала она. — Я ведь могла и не родиться. А вообще странно. У меня двое старших братьев и двое младших. Все здоровые, такие крепкие брюнеты. Одна я — маленькая и рыжая, в маму. — Она вздохнула. — Сначала родственники были в страшном гневе. Потом ничего, привыкли. Папу все равно не особо жалуют, но остальные вполне свои. Как мы подросли, стали нас отправлять к ним на пару месяцев в гости. Иногда вместе, иногда по отдельности. Так что все будет нормально, а не пойти — могут и обидеться. Посидим спокойно, домашнего поедим… Вот почти и пришли. Видишь тот двухэтажный дом…
Глава 5
Мятеж
Наш приход был встречен радостными криками. Дашу вертели, рассматривали и громко восхищались. Есть у меня подозрение, что слова: «Как ты выросла и похорошела» — будут сказаны близкими родственниками даже карлику и уроду.
Подарки рассматривали, изучали и опять же громогласно восхищались. Они были приготовлены на все семейство в количестве одиннадцати душ разного пола и возраста. Очень сомневаюсь, что к этому имел отношение Борис. На наше счастье, присутствовали не все, и процедура осмотра закончилась довольно быстро.
На этом семейном празднике я был явно лишним. На меня обращали внимание разве что попутно, что вполне устраивало. Я был тих и послушен: сказали оставить «узи» в прихожей — оставил, снять куртку — никаких проблем.
Теперь мы сидели за столом. Павел, хозяин, солидный мужик в возрасте за пятьдесят, его жена Кристина, очень прилично сохранившаяся мадам с холеными ногтями и явно не перетружденными тяжелой работой руками, их пятнадцатилетний сын Анджей, постоянно бросающий на меня исподтишка взгляды. Тут не надо быть психологом, чтобы догадаться, как ему хочется сбежать из солидного дома и что за вопросы он начнет задавать, как только родители не услышат. Я в его глазах был явным представителем народа рейдеров, гуляющий сам по себе и не интересующийся ничьим мнением. Еще была полненькая девушка по имени Агнешка, если я правильно понял, дочка второго брата, ну и мы с Дашей.
Семейный ужин — это тяжкое испытание. В какой руке положено держать вилку и нож по правилам этикета, не знал не только нормальный оборотень с равнин, но, как я ни пытался напрячь память, и Вожак тоже. Как-то прошла мимо него эта необходимая вещь. Что-то такое смутно мелькало про положенные рядом столовые приборы, которыми пользуются по очереди, но обычно эти самые приборы исчерпывались ложкой. А у нас с этим вообще просто. Загрыз антилопу и без всякой вилки прямо так — сырым. Нет, мы и жареное едим, но прекрасно обходимся без указаний, в какой руке нож держать. Естественно, левша — в левой, а правша — в правой.
Ко всему еще имелась кухарка. Дебелая баба, лучше всех знающая, когда что положено ставить на стол и когда забирать. Хорошо еще, официант за спиной не стоял и не следил, не пора ли в рюмку налить. Очень не люблю, когда стоят сзади, и вполне способен налить себе сам. Водка была очень ничего. Гораздо лучше того пойла, что жрали на барже, хотя и похуже, чем в нашей роще. Так у нас не продажная, для собственного потребления, и сделанная на травках. У каждой рощи свой особенный рецепт. Вот на новом месте все еще экспериментируют.
