Дмитрий Старицкий - Наперегонки со смертью
И вся кубинская армия там.
И мои девочки.
Осталось только письмо написать.
Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка
22 год 13 число 11 месяца, 12:00
Вот и сезон дождей пришел, а Танечка так и осталась на островах.
Температура окружающей среды упала до пятнадцати градусов по Цельсию. Соседи говорят, что и десяти тут временами опускается. Ниже не помнят.
Небо обложило тяжелыми серыми облаками. Но пока только время от времени моросит. Польет немного позже, но как из ведра. По крайней мере меня так предупреждали.
И одуряющий запах окружающей богатой флоры. Просто пьянит в напоенном водой воздухе.
В крытом дворе мерный стук тяжелых капель по крыше в сон клонит.
Телевизор с видаком я так и не собрался купить, зато пришла большая посылка от Линдеров с книгами, которые я выбрал по каталогу. Буду время убивать как в старину — книгочеем.
А то вот наберусь наглости, и опишу наши приключения на Новой Земле. Путевые заметки с перестрелками. Будет первый новоземельный художественный роман. Остросюжетный. Я и название ему уже придумал — «Путанабус».
Только псевдоним себе подберу покрасивше. Мне тут еще жить среди людей.
А пока можно по …нацатому разу перечитать Танюшины письма. Больше их до конца мокрого сезона не будет.
У Фисы дела пошли в гору. Она уже стала модной в Одессе портнихой. Даже из Москвы к ней пафосные дамы приезжают пошить себе что-то эксклюзивное. А подвенечные платья пошли просто на поток. За месяц записываются.
На ремонт одежды в старой мастерской наняли новопоселенку. И в основное ателье швею. Теперь Анфиса только кутюрье, по совместительству — закройщик. Ну и директор тоже.
А автобус украсился еще одной рекламной доской на верхнем багажнике: «FISSA. Эксклюзивная одежда нового мира». Я даже специально пару раз в Москву заезжал — это рекламу показать. Но мне этот город совсем не понравился. Отвык я уже от ментов на каждом шагу.
Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка
22 год 1 месяц 3 число, 15:00
Новый год отмечали всем поселком. Весело. С искусственной пластиковой елкой и самодельными игрушками на ней.
Нажрались все «в оливье».
Только сосед-врач дольше всех держался «на последних», покусывая давно потухшую сигару.
Жена врача на его же глазах меня там очень грязно домогалась, но к счастью у нее ничего не получилось. Я вырубился раньше.
Потом я два дня с похмелья страдал. И все прикидывал, а вдруг врач обиделся именно на то, что я его женой побрезговал?
На мокрый сезон автобусные покатушки кончились, но я нашел себе новый заработок. Точнее сосед — художник во время новогодней пьянки, узнав, что я выпускник Третьяковки,[86] подкинул халтурку на реставрацию городских вывесок — все же я ему коллега так сказать, а потом и в долю взял — новые вывески изготовлять с глубокой резьбой по дереву, в чем я с отрочества большой любитель и дока. В месяц где-то полторы — две штуки экю выходит. Демидовск город большой.
Краски. Лаки. Шпатлевки. Крытый двор тут прямо в кассу вписался.
Целый штабель вывесок на реставрацию во дворе лежит. За мокрый сезон все сделаю.
На будущее шоферить бросать буду. Нашел уже покупателя на автобус. Дает один москвич, точнее московское МВД за мой «путанабус» аж 110 тысяч экю. Весь отдел возить с комфортом. Разок прокатился этот «полкан» на мне от Одессы до Москвы и загорелся. Готов забрать машину сразу, как дожди кончатся. Надо продавать, пока такие бабки дают. Любая машина только дешевеет со временем.
Для местных покатушек я себе скутер купил, типа моторикша. Все равно тут пока на скоростях гонять негде. Не те дороги пока.
Жизнь потихоньку налаживается, хоть и без любимой женщины. Была у меня в руках целая чертова дюжина красоток, а вот пади ж ты — ни одной вокруг. Последняя и та от меня на войну сбежала. Пришло от нее пара писем, и как шкуру занесла.
Анфиса скорее партнер во всех смыслах. Да и живет она далече. По дождю не добраться, даже если захотеть.
Булька с Альфией перед самым мокрым сезоном в гости приезжали, вместе со своим толстым Тофиком. Подогнали мне заказ на раскраску цистерн. Сразу после сезона дождей. Одну притащили сразу с собой — полдвора заняла. Их Тофик решил, что пора уже избавляться от камуфляжа. Лучше охраны прибавить, но чтоб его фирму «НафТо» все вокруг запомнили. А то уже конкуренты появились. Гоняют американскую соляру. С Южной дороги его уже серьезно потеснили.
Еще колледж местный попросил прочитать цикл лекций о рекламе и промышленном дизайне. Не бесплатно, что грело. Даже с наценкой за ученую степень. Тем более что колледж этот на мокрый сезон перебрался буквально под бок в полутора километрах их лесной лагерь стоит. И дорога до них каменистая, «лапландер» и в ливень проходит.
Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка
23 год 34 число 2 месяца. 25:30
Мокрый сезон на Новой земле это не только скука, растянутая на 120 дней. Это еще и хвори. В середине месяца заболел я непонятно чем. Лихорадкой меня било и корежило с высокой температурой в полный расколбас. Всю автобусную аптечку подъел — больше никаких лекарств не было в доме. И помочь не кому. Все по домам сидят и связи никакой, кроме как ножками дотопать, а на это сил нет. Целый врач в соседях, а вот доберись до него.
Но вроде выкарабкался, хотя слабость была неимоверной. Еле-еле по дому ползал на карачках и исключительно на волевых. Жрать себя просто заставлял. Если бы не запасы, сделанные заранее на весь сезон дождей, то вероятно и с голоду бы коньки отбросил раньше, чем выздоровел. И глюки приходили ко мне часто и самые разные, но не отложились они в памяти, разве что самые яркие.
Первым пришел ко мне белый медведь.
Пощупал холодной лапой мой лоб и заключил красивым баритоном.
— Стыдно, батенька, на пустом месте такой жар хватать. Чай не зима же у нас снежная. Тропики голимые.
Смешал себе безалкогольный «мохито», употребив на это последний мой запас свежей мяты из холодильника. Чайку мне заварил с местным сушеным аналогом лимонника.
Затем сел на маленькую табуреточку около моей кровати и стал разглагольствовать, отрываясь только на глоток коктейля со льдом.
— Кто ж под дождиком бегает без специального костюма из непромокаемой пленки? Тут в предгорьях еще и ветер бывает. Беречь себя надо — не мальчик уже. И вообще без бабы этот дом стал похож на казарму. Оружия везде понавешал. А на хрена? Ты что такой уж фанат стрелялок? Охотник? Вояка? Нет же. Просто выпендрежник.
— Ты откуда такой красивый взялся? — прохрипел я в ответ.
— Вы туда еще долго не доберетесь, — ответил медведь. — У тебя курить есть?
— Там в ящике стола.
Медведь вытащил из стола пачку «конкисты» с финской зажигалкой и посетовал.
— Надо же, какую вы тут дрянь курите.
— Не нравится, не кури, — сказал я ему.
— И не буду, — ответил медведь, спрятав обратно сигареты в стол. — А вот такую зажигалку я где-то уже видел. Ты пей чаек-то, пока он не остыл. Хотя это мало поможет. Экстрасенса тебе попробую найти. Подохнешь, Таня плакать будет. А девочку жалко. Хорошая она. Ну, бывай, выздоравливай.
Поставил на стол пустой стакан с остатками мяты и ушел.
Также как и пришел.
В ниоткуда.
Потом Наташка являлась с претензией, что я Таню на войну отправил, хотя должен был ее около себя, всеми силами держать и не пускать. На край самому вместо нее в бой идти. «Или ты не мужик?» — строго спрашивала.
Попутно за памятник благодарила — понравился он ей.
Сказала, что епископ Игнацио ей тоже нравится — старичок часто на каменной лавочке рядом с ней сидит, что-то рассказывает ей по-испански. Она не понимает, но звуки голоса святого отца ее успокаивают.
И была Наташка свеженькая и блажная такая, как в тот единственный наш романтический вечер в Портсмуте.
Только прозрачная вся насквозь. От малейшего дуновения колыхалась.
Проснулся я тогда весь в слезах и тоске. Хотелось напиться вдрызг до беспамятства, а из-за этой проклятой температуры высокой даже водки не накатишь. Вредно. Температура еще больше поднимется. Раньше надо было пить, пока температуры не было.
Проревел почти сутки белухой. Так себя жалко было. И понял я тогда, что оплакивая ушедших близких, мы не по ним скорбим, а себя сирых жалеем.
Потом приходил ко мне маршал Будённый со звездами Героя на больничной пижаме горчичного цвета и с гармошкой под мышкой.
Играл мне на этой тальянке, звеня колокольцами, и пел хорошо поставленным голосом песню о самом себе.
По степи зноем опалё-о-онной
Всю ночь в побитом ковыле
Семен Михайлович Будё-о-онный
Скакал на сером кобыле
Он был во кожаной тужу-у-урке
Он был во плисовых штанах
Он пел народну песню «Му-у-урку»
Пел со слезою на усах
И в месте том, где эта Му-у-урка
Уже убитая была
Была мокра его тужу-у-урка
Навзрыд рыдала кобыла
Вот совсем не знаю почему, но мне как-то решительно захотелось перед этим пожилым сильноусатым человеком моментально вскочить и встать по стойке «смирно». За невозможностью принять вертикальное положение я вытянулся вдоль койки и бодро доложил.
