Алексей Осадчук - Летописи Дорна. Белый воин
Догадаться, кто был этот мужчина, не представляло сложности. Перед Сашиными глазами предстал отец Анаи, конунг лоримов Икер Седовлас. Немая сцена встречи отца и дочери длилась недолго. Над портом пронесся оглушительный крик сотен глоток. Радостно кричали все — и плачущие женщины, и машущие руками рыбаки, и вездесущая ребятня, и потрясающие оружием воины. Седовлас, расправив могучие плечи и обернувшись к толпе подданных, глубоко поклонился на четыре стороны, прижав огромный кулак к сердцу. Толпа завыла и заревела еще громче!
Когда шум поутих, конунг, обняв за плечи Анаю, пошел прочь с пристани, а по толпе пронеслись его слова, что вечером все без исключения приглашаются на праздник в честь благополучного возвращения его дочери. Порт снова пришел в движение, которое было нарушено радостным событием. Только люди стали постепенно исчезать: все старались быстрее закончить дела, чтобы не опоздать на вечерний праздник. На «Гаронне» тоже торопились поскорей закончить разгрузку, но на некоторых лицах Саня замечал кислое выражение. На его вопрос Атли ответил, что это те, которым выпал жребий идти в дозор.
Тем временем у того места, где пришвартовался барркан, появились три фигуры, одетые в льняные то ли плащи, то ли накидки, подвязанные на поясе простыми веревками. На лбах у мужчин были узкие кожаные повязки, чтобы их длинные волосы не падали на лицо. Два парня помоложе стояли за спиной у своего старшего спутника. Какое-то странное чувство возникло у Саши, находившегося на борту корабля. От этих людей веяло чем-то необычным, непонятным, но в то же время очень знакомым. Особенно от старшего. Мужчина как будто тоже почувствовал что-то, потому что его взгляд, пробежав по кораблю, безошибочно остановился на принце. Они немного померились взглядами, и мужчина, словно вдруг потеряв интерес, отвернулся к собравшимся вокруг него женщинам. Он приветливо заговорил о чем-то с Наримой, которая, обменявшись с ним несколькими словами, быстро куда-то засобиралась, раздавая поручения своим подопечным. По сути, все женщины были уже собраны. Да и что им было собирать? Саша, поняв, что их куда-то хотят увести, легко перемахнул через борт корабля и оказался рядом с женщинами. Пришло время прощаться. Все женщины по очереди подходили к нему и глубоко кланялись, говоря искренние слова благодарности. Когда подошла Лора с Юлей на руках, юноша почувствовал, как к его горлу подступил комок. С сегодняшнего дня их маленький «отряд» навсегда переставал существовать. На душе было как-то грустно — ведь столько пережито вместе. Саша искренне привязался к этим людям в пути, а теперь он оставался совсем один. Унай и ребята ушли еще раньше к своим родственникам, оставшимся в живых. Даже пресловутый конвой исчез, предоставив молодого человека самому себе…
Попрощавшись со своими спутницами, юноша напоследок еще раз уловил заинтересованный взгляд мужчины в льняном одеянии. Спустя час в порту уже ничего не было слышно, кроме бьющихся в борта кораблей волн да жалобных криков чаек. Только что здесь кипела жизнь, и вот уже пристань опустела. Кроме дюжины дозорных, прогуливающихся по порту, да лучников, сидящих в небольших смотровых башенках, Саша никого не видел. Никто с ним не разговаривал, казалось, про него все забыли. Принявшись собирать пожитки, он не заметил, как к нему подошел незнакомый парень. В руках у него были Санин шеттир, лук и колчан со стрелами. Тот молча протянул ему оружие и произнес:
— Конунг просит тебя присутствовать на его празднике. Еще он приказал отвести тебя в лагерь стрелков — там тебе выделят место, ночлег и пропитание. Если ты, конечно, захочешь, — криво улыбнулся парень.
Ничего не ответив посланцу конунга, принц подхватил торбу, в которую уложил куртку из волчьей шерсти и кольчугу. В последние дни стало заметно теплее, так что Саша ходил в одном поддоспешнике, штанах и глухой безрукавке из шкуры хррага, пошитой ему женщинами. Шлем и поножи он держал в небольшом рюкзачке, пошитом по его чертежам Наримой. Итого из доспеха на нем оставались наручи да обитые стальными пластинами ботинки. «Вроде бы месяца не прошло, а уже барахлом оброс», — думал обвешанный сумками принц. Сердце грело другое: шеттир был с ним. Он с каждым шагом приветливо хлопал по спине хозяина — закрепить ножны на спине как следует провожатый Ксандру так и не позволил. Сам он двигался налегке и, казалось, издевался, намеренно идя быстрым шагом. Саша половину пути неуклюже тащился следом, стараясь не потерять из виду его спину. Из-за быстрой ходьбы юноша толком так и не рассмотрел город. Правда, шли они вдоль высокой стены, можно сказать, по окраине и в сам город не заходили. Каменные пятнадцатиметровые стены были выложены из глыб, камень которых показался Ксандру смутно знакомым. Это мощное сооружение своим грозным видом заставляло сердце биться чаще. «Как полудикие звери, которыми являются тарки, надеются взять эти стены? — спрашивал сам себя Саша. — Как, имея из оружия лишь дубины, собираются взять этот монолит? Но ведь Мирольм и Ульм пали… Не думаю, что эти города были укреплены хуже. Безликий… Какие цели он преследует? Зачем ему все это? Только из-за меня? Вряд ли… Тогда что?»
Похожий на растрепанного туриста, глазеющего на местную архитектуру, гремя щитом о ножны и колчан, юноша задумчиво следовал за своим проводником, вызывая усмешки встречающихся на пути воинов. А его проводник, оглядываясь, казалось, наслаждался спектаклем, который сам устроил. Но Саша не обращал внимания на поведение своего провожатого. Он смотрел на стены города, где стояли лучники в кожаных доспехах и тяжеловооруженные воины. Кое-что его очень заинтересовало. Некоторые из стоящих на стене откровенно забавлялись видом «новенького», гремящего, по всей видимости, отцовским оружием. Кое-кто даже что-то пытался кричать, но Саша не слышал ни одного слова, только по довольным гогочущим рожам было понятно, что над ним потешаются. Правда, гогот прекращался, как только там появлялся кто-нибудь старший по званию. Если бы это произошло недавно, недели эдак три-четыре назад, Саша обязательно наломал бы дров. Но сейчас по дорожке, усыпанной морской галькой, шагал другой человек, уже не раз заглянувший в лицо смерти. Парня, ведущего Сашу в расположение стрелков, немного смутило абсолютно спокойное поведение «подопечного», который был явно младше его. Да еще вдобавок, хотя посланец конунга и шел налегке, странный новичок не отстал, а когда уже пришел во временный лагерь, казалось, даже не вспотел.
Временный лагерь стрелков встретил новоприбывших относительной тишиной. Он располагался на южной окраине города, прикрываемый скальным хребтом, плавно перетекающим в каменную стену. Если посмотреть на город сверху, то его заграждение в виде стен, ворот и скального хребта было бы похоже на гигантскую подкову, положенную своими концами в море. Глыбы стен, вытесанные древними строителями, плотно срастались со скалами, оставляя промежутки лишь на стыках. Как раз на таком стыке и находился вход в лагерь лучников — именно лучников, потому что другого оружия, кроме луков, у воинов на стенах и в лагере Саня не увидел.
Как такового ограждения лагерь, представляющий собой хаотичное скопление палаток и построенных на скорую руку навесов, не имел. По всей видимости, это было место, куда собрали всех охотников, стрелков и вообще всех мало-мальски умеющих стрелять из лука. Бросались в глаза палатки, поставленные в одну линию и заметно отличающиеся высотой и качеством материала, похожего на брезент. Они находились в центре стана, и, по всей видимости, именно с них началось зарождение лагеря. Остальные сооружения разных размеров и из разных материалов беспорядочно облепили центральные палатки, в которых, очевидно, и находилось руководство стрелковых подразделений.
Именно туда провожатый и повел Сашу. На идущего по лагерю со своими пожитками юношу практически никто не обращал внимания. Обитатели лагеря занимались своими делами и мало интересовались окружающим их миром. Только изредка некоторые, отрываясь от своих важных дел, поглядывали на него — кто с интересом, а кто просто так.
В северном углу лагеря находилась широкая площадка, в дальнем конце которой стояли несколько десятков мишеней в натуральную величину, глядя на которые нетрудно было догадаться, кого они изображают. На исходной позиции стояли различные столы, подставки и другие устройства. Здесь же находились корзины с пучками стрел разной длины, на столах валялись костяные кольца для натягивания тетивы, куски тонкой кожи, деревянные, костяные и стальные пластины, пучки птичьих перьев. Саша даже заметил миниатюрный, грубо сделанный пресс для подгонки наконечников. Словом, тут было все для того, чтобы знающий человек смог починить или подогнать под себя оружие. Конечно, уважающий себя и свое оружие лучник обязательно имеет собственный инструмент и пользуется только им, но, как Саша уже заметил, в лагере хватало народу, имеющего к стрельбе из этого благородного оружия весьма отдаленное отношение.
