Сергей Коротков - О возвращении забыть
— Ясно. Принято. Подчиняетесь оба майору, моему замбою! Ясно?
— Есть.
Чеченец кивнул, угрюмо уставившись в согнутые колени.
— Дальше. Оружие! Я мельком глянул тут на ваше вооружение. Неплохо. В общем-то, неплохо! Калибры, модификации, допБК, тяжелые стволы. Хорошо. Но вот нет гладкоствольного и броников — это плохо! От мутантов в упор лучше отбиваться картечью и дробью, что наиболее эффективно против них в ближнем бою. У вас одно ружье и мало патронов. Надо раздобыть больше и лучше. Лады, в бою трофеи берём, не гнушаться, чур, всяких обрезов да пукалок дробовых! Плюс тут тайник есть один, вскроем! Надыбал позавчера схрон одного монолитовца — видимо, раритет собирал, коллекционер хренов! Я его приговорил случайно…
— Кого? Монолитовца или схрон?
— И того и другое. Напоролся он на меня, дозорный их… странно, почему-то один только был! Короче, снаряга кое-какая имеется недалеко и оружие семидесятилетней давности, но ухоженное, в маслице, в ветоши. Надо бы прибрать по ходу маршрута!
— 2016 минус 70… Не понял?! С Великой Отечественной, что-ли? — вслух прикинул Холод.
— Ага! Покажу.
— Ништяк, братишка, ух-х постреляем! — откровенно обрадовался Ден.
— Так. И еще. Бронежилеты! Их у вас нет!
— И? На хрен нам в зеленке Чечни нужны были броники? — перебил Орк.
— Ну, здоровяк, спаситель мой, там не надо, а здесь стало надо! Допзащита обязательна, и, кроме того, в ней вшиты местные артефакты и приспособы против радиации, лёгких аномалий и заразы, а еще репелленты от кусачих тварей размером с воробья.
— О, фак! — скривилась Анжела.
— Честно, девочка моя! Поэтому при случае надо заиметь тоже. Ваши стволы! Чтоб всегда были заряжены, в порядке и чистоте! Здесь любой куст, столб, яма и дерево стреляют, любая тварь кусает и норовит сожрать вас целиком и сразу. Поэтому полная боеготовность все 24 часа в сутки, реакция и ловкость на грани невозможного. Пописать, кушать, спать — со стволом, снятым с предохранителя! Приказы и распоряжения мои, командира и Ковальского выполнять беспрекословно. И не палить зазря или наугад — беречь патроны, ибо без них вы здесь — сразу чья-нибудь еда!
— Корсар!
— Извините, полковник! Парни… и девушки тоже! Строгое внимание, чуткость, исполнительность, взаимовыручка и бдительность! Тогда можно выжить! Лады? Так. Значит, экономия патронов! Шмон убитых здесь, в Зоне, обязателен. Своих или чужих — это неважно! Брать все, что можно унести: патроны любых калибров (пригодятся), провизия, аптечки, анаболики, теплая чистая крепкая одежда. Вода. Пояса для артефактов, которые нельзя трогать голыми руками. Сгорят сразу! Либо фольга, либо чем-то несгораемым. Советуйтесь со мной. Аномалии…
Корсар четко, кратко, но понятно излагал наиболее важные и острые моменты предстоящего рейда. Хитрости. Навыки. Нюансы. Способы и варианты. Действия. За полчаса он провел ликбез — краткий курс по Зоне. И ведь в голове отложилось всё, запомнилось! Может, потому что речь шла о выживании!
Полковник похвалил Корсара, добавил свои ЦУ, попросил вскрыть конверты, принять пищу, туалет, произвести помывку и лечение "янтарём". Затем всем обязательный отбой — пять часов на сон. И вечером выход в Зону, в сумерках, чтобы легче пройти посты и снайперов "Монолита".
Народ засуетился. Народ готовился к войне…
***Дорогущий, инкрустированный золотом и брюликами смартфон на стеклянном журнальном столике президентского номера шикарного отеля на Ибице замигал приятным нежным цветом экрана, завибрировал и умолк.
Волосатая загорелая рука с двумя перстнями на пальцах вылезла из-под шелкового покрывала, нащупала телефон и приблизила его к сонному лицу хозяина-олигарха. Раздался хриплый стон и возглас недоумения, а лицо изменилось, когда человек прочитал SMS от давно стёртого абонента…
"Папуль, я жива, здорова. Скоро буду. Не ищи. Жди меня. Твоя доча Анжелка".
И смайлики…
***Девочка лет тринадцати сидела на кровати с закрытыми глазами и слегка мотала головой в такт музыке в наушниках плеера MP3. Брат за столом готовился к ЕГЭ по русскому языку, до которого оставалась неделя. Вдруг лицо девчонки побледнело, она расширенными глазищами уставилась на старшего брата, а ее губы громко повторяли каждое слово, услышанное в плеере вместо прерванной музыки:
— Юля. Данила. Таня. Я жив и здоров. Знайте. Ваш папа и муж. Истребитель…
***Бывшая супруга майора Семакова, ныне Извойтова, красила губы у трельяжа, ее новый муж сидел на тахте, застёгивая сорочку, и смотрел по телевизору утренние новости. Он изредка комментировал их и зажимал коленями галстук. Вдруг его возглас привлек жену:
— Что за чёрт?.. Ты глянь… Не поня-ял!
— Что там, дорогой?
Женщина подошла ближе к телевизору, по экрану которого медленно ползли буквы и строки, повторяясь снова и внова: "Милая Цыпа! Я жив и пока здоров. Ждёшь еще своего Цыплёнка? Скоро буду. Твой ракетчик Сёма. Чмоки-поки!"
Это мог быть только он, ее бывший муж, пропавший в апреле 2006 года в командировке, на Кавказе. Женщина уронила помаду, а затем закатила глаза и повалилась на пол.
***Две сгорбленные фигуры у могилы деревенского кладбища сиротливо застыли монументами рядом с серой плитой, на которой ютилась овальная фотография пожилой женщины. Искусственные ромашки уже полчаса лежали на коленях одной из присутствующих женщин. Зазвонил сотовый.
— Ну… Зин… Я же просила, отключай телефон на кладбище! Грех это!
— Извини, щас я… Что это? Что это-о?!
Автоматический голос робота в динамике твердил:
— Мама. Мама. Как ты, родная?! Победила этот проклятый диабет? Ты жива? Жди меня, мам. Я вернусь. Я обязательно вернусь. Я жив, но я далеко. Мам, держись. Скоро буду. Твой солдат Николай.
Мама бойца спецназа Орка ждала своего сына. Она ждала своего сына в земле! Уже восемь долгих лет…
***Народ в бункере готовился к значимым событиям. Волнение и напряжение витали в воздухе почти ощутимой пеленой. Подготовка к рейду и сборы шли бурно, словно в потревоженном муравейнике. Кто заканчивал гигиенические процедуры, кто лечебные, другие перебирали оружие, проверяли и комплектовали снаряжение, амуницию, экипировку и обмундирование. Корсар обеззаразил воду в накопителе, бросив туда артефакт "слеза", отчего жидкость становилась дистиллированной и годной даже в аккумуляторы. Оба ученых, не дожидаясь ухода товарищей, рьяно взялись за работу. Очистили один из столов, подключили компьютер "мохнатых" годов: пусть хотя бы считает формулы и запоминает координаты. Нарыли кучу карандашей, линейку, ватман, настроили освещение. Короб с запчастями, микросхемами и прочими элементами установки, прибывшей с Мешковым из 2006 года, был бережно уложен рядом с раненым Рогожиным, под его опекой. Как бесценный груз!
Сам полковник, насытившийся энергией "янтаря" и отдавший артефакту многие свои недуги и боли, чувствовал себя уже сносно. Он разговаривал, давал указания, читал содержимое главного конверта, иногда задумчиво хмурясь, иногда ухмыляясь. Рядом с ним суетился капитан Полозков, обновляя и латая повязки.
Никита подошел к наемнику, пристально посмотрел ему в глаза:
— Смотри, гусь лапчатый! Не оплошай и постарайся оправдать моё доверие! Надеюсь, среди нас ты снова станешь капитаном, а не паскудой последней! — шепотом сказал Топорков и с этими словами освободил Кэпа от наручников.
— Даю слово, майор! Не подведу.
Никита не стал делать то же самое с пленным чеченцем и не разрешил бородатому помывку. Только из пайка дал ему мясной паштет в вакуумированной фольге и галеты. Наемника подвел к Орку:
— Орк, прикинь, чем вооружить парня. Дай ему всё, что сможем. Он теперь боец спецназа на испытательном сроке. Сам знаешь, что и как, но головой отвечаешь! К исполнению!
— Есть, — без энтузиазма ответил Орк, скривившись и вздохнув.
Оставив Кэпа на попечение Орка, Топорков дружелюбно похлопал по плечу Балона, перебирающего пулемёт, обошёл всех членов отряда с проверкой. Подбадривал, подсказывал, науськивал, делал замечания либо хвалил. Анжелу инструктировал Холод, полковник Меркулов переговаривался с рядовым Димоном, примеривая защитные комбезы из арсенала лаборатории. Родео сидел на стуле и лопал тушенку, искоса глядя на суетящихся людей. Грызла ли его совесть или нет — сложно было понять по внешнему виду. Его выбор и определение личного пространства — это был только его выбор! Не стесняясь никого и ничего, он мурлыкал под нос песенку, поглощая консервированную говядину, шевелил дырявыми носками рядом со снятой обувкой, источая на полбункера вонь от ног и запах еды.
Майор Семаков изучал противорадиационные элементы вшивки костюма "Сева", ценящегося в Зоне. Тротил готовил для группы "ёжики", соединяя в комплексе тротиловые карандаши, оболочки и набивку для них. В качестве последней служили запасы дроби, прихваченные из 2006 года, местная канцелярия типа кнопок, иголок, скрепок, а также битое стекло, коего здесь было в избытке.
