Роман Злотников - Путь князя. Быть воином
Расследование по горячим следам ничего не дало. Карен тщательно подготовился к своей акции. Но Грайрг Иммээль тогда пришел в бешенство и едва не уволил всех манекенщиков, кроме пострадавшего, что заставило Иллигоси отказаться от дальнейших подобных попыток. Да и вообще, как выяснилось, карьера манекенщика не столь уж соответствует тем мечтам о богатстве и славе, которыми он жил.
Настоящий шанс ему подвернулся спустя полгода, когда на него вышел репортер, сотрудничающий с одним из гламурных журналов второго слоя, ну тех, что практически совершенно желтые (а не «с налетом» желтизны, как более солидные издания), с предложением продать кое-какую информацию о новой коллекции Иммээля. И вот здесь Карен использовал свой шанс на полную катушку. Во-первых, он совершил, с точки зрения любого практичного человека, несусветную глупость. Он отказался от гонорара, взамен потребовав устроить ему публикацию в одном из журналов. И четко определил круг тех журналов, которые его устраивают, заявив, что совсем уж «дно» ему не нужно. А во-вторых, согласился стать постоянным информатором этого репортера, на тех же условиях. Почему? Да просто увидел в этом свой шанс. И не прогадал. Конечно, у человека далекого от мира моды могло бы сложиться впечатление, что он излишне все усложнил. Ведь можно же было просто написать приличный материал и прийти с ним в редакцию. И пусть не с первого раза, но с третьего или с десятого его бы взяли — хороший текст всегда пробьет себе дорогу. Но в таком подходе был один очень серьезный изъян, который Иллигоси и собирался обойти подобным «усложнением», поскольку к тому моменту уже поднабрался опыта и больше не допускал проколов, подобных первому кастингу в Доме моды Грайрга Иммээля. И теперь он точно знал, что в той картине мира, которая прочно сидит в голове у любого редактора журнала о мире моды, манекенщики не умеют писать. Ибо они всего лишь тело, с помощью которого кутюрье демонстрирует свои таланты, с ними иногда спят либо «подкладывают» влиятельным клиенткам и клиентам. И больше ни для чего они не пригодны. А редкие исключения всего лишь подтверждают правило. В этом был некоторый парадокс, но… где и когда в этом мире хоть что-то происходит по законам логики?
Принимая его первый материал, редактор едва не скрежетал зубами, однако договор есть договор. К тому же и журнал был далеко не «Гламур элит», и среди прочей чуши, которая заполняла его страницы, вполне могла бы затеряться любая мура. Но, к его удивлению, материалец, принесенный телом, оказался вполне читабелен. Конечно, это еще ни о чем не говорило. Сколько читабельных материалов проходило незамеченными. Но Карен теперь ничего не собирался пускать на самотек. И перед выходом первого материала задействовал все свои знакомства, приобретенные в гей-клубах, чтобы его материал заметили. И второй. И третий. Ведь человек — сам кузнец своего счастья, не так ли?
Спустя полгода Карен смог уйти с подиума на куда более скромную ставку репортера одного из журналов второго слоя. Но теперь он был твердо уверен, что это всего лишь стартовая площадка. Ибо теперь он прекрасно представлял, каким образом делаются дела в мире глянца, и знал, что они ему по силам. Тем более что у него был столь выгодный козырь, как личное знакомство с самим Грайргом Иммээлем…
— О-о, госпожа Эсмерина, если не ошибаюсь?..
Лигда открыла глаза. Перед ней, со слащавой улыбкой, высился тип, с которым Грайрг сидел в тот самый вечер, когда они с ним встретились (позже, уже в монастыре, она специально провела «погружение», чтобы максимально вспомнить все, относящееся к тому вечеру). Правда, его имени она не знала.
Иллигоси окинул сидевшую за столиком женщину с легкой и изящной улыбкой на губах, в глубине которой, однако, таились насмешка и презрение. После того вечера он разузнал о ней все, под предлогом помощи Грайргу в поисках. Именно он посоветовал Иммээлю выйти на того типа, который узнал ее на глазах Грайрга, сам лично поехал с ним, а затем, когда Иммээль умчался на дальнейшие поиски, тщательно порасспрашивал господина Гржыжека. Ибо он сразу почуял, что судьба посылает ему очередной, немыслимый, невероятный шанс раздуть такой громкий и шикарный скандал, какого в мире гламура не было уже как минимум лет пять-шесть. С того самого момента, когда выяснилось, что исполнительница песен в стиле кантри Парелия Нейсмит, добропорядочная жена и мать четверых детей, спит с собственным сыном.
Все эти месяцы Карен тщательно собирал информацию. И постепенно до него начало доходить, что он едва не упустил блестящий шанс. Грайрг Иммээль по-настоящему, искренне втрескавшийся в профессиональную шлюху (пусть и, как ему удалось выяснилось, слегка съехавшую на почве религии), — это сенсация. Несомненно. Особенно если умело подать все это с теми подробностями, которые Иллигоси накопал за прошедший год. О-о, это была непростая работа, потребовавшая и времени, и умения. Он встретился с большинством из ее любовников. Даже с директором закусочной «Тексти наггетс», в которой она начинала карьеру в столице. А также отыскал пару ее близких подруг, одна из которых теперь работала «плечевой» у дальнобойщиков, а вторая уехала к себе домой, где готовилась выйти замуж и старалась изо всех сил забыть обо всем случившемся. Но… он внезапно понял, что это все мелочи. Ну, будет еще один крупный скандал. Ну, вполне возможно, некоторое время Иллигоси на все лады начнут именовать «мастером скандалов». Ну и что? Не-ет. Карен понял, что ему этого мало. Ему выпал шанс стать… богом журналистики! Тем, кто повелевает жизнью мелких людишек, суетящихся у его ног. И для этого надо всего-навсего обрушить карьеру одного из наиболее успешных кутюрье современности. Причем сделать это так, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнений, что это именно его работа…
— Лигда, если можно, — с легкой улыбкой ответила женщина. — С кем имею честь?
— Карен Иллигоси, журналист, с вашего позволения, — Карен элегантно приложился к ручке. Вот демоны Игура, а кожа у нее действительно великолепна. Да и вообще, сейчас, стоя рядом, он вполне понимал, почему Иммээль так на нее запал. Эта сучка была чудо как хороша, даже его возбуждала, несмотря на его вполне устоявшиеся «гомо» предпочтения. Чего уж говорить о таком абсолютном гетеросексуале, как Грайрг? Впрочем, возможно его возбуждала не только ее красота, но и собственное знание. Знание о том, что он держит в своих руках нити жизни этой красавицы и ее бестолкового любовника и способен в любой момент втоптать их обоих в грязь. И это ощущение власти над ней приятно щекотало самолюбие.
