Петер Фехервари - Каста огня
Тот самый колокол.
И тогда он вновь оказался в отравленном городке, в том мгновении, когда входил в сердце тьмы с ведьмой и вералдуром, которого все звали мистер Мороз, а истинное его имя знала только она. Втроем они зашли внутрь часовни радужного света и увидели демонический колокол, висевший на цепи, что вела в никуда. Это чудовище из темного чугуна украшали раковые опухоли коралловых наростов, пульсировавшие нечестивой жизненной силой. Под огромным куполом легко поместились бы несколько человек, выпрямившихся в полный рост, но Катлер не сомневался, что это плохо бы для них кончилось — ведь устье колокола было источником ядовитого света.
— Что это? — спросил майор, как спрашивал много раз прежде.
— Разлом, ведущий в Море Шепотов, — дала неизменный ответ Скъёлдис, — проход в варп. Порча струится из него, словно кровь из открытой раны.
«Колокол откован в варпе, но несет на себе отраву Федры, — понял Катлер, и это было новой истиной, которую он не знал тогда, в Троице. — Кто-то принес часть Федры на Провидение…»
А затем колокол прозвонил вновь, и мир замерцал и вздрогнул, и темный человек явился пред ними. Его шинель казалась невероятно черной в этой церкви множества цветов, а склоненная голова скрывалась в тени широкополой шляпы. Незнакомец был выше, чем дозволено человеку, но при этом мучительно тонок, словно каждая жилка его тела растянулась до предела, втаскивая хозяина в инакость.
— Все миры разворачиваются в один, — произнес он, — и все пятна порчи сливаются воедино.
Голос темного человека был призрачным шепотом, который разносили вокруг потоки света.
— Знаете, полковник Энсор Катлер, у меня ушла вечность и один день, чтобы найти вас. Так долго, что я почти забыл, почему начал искать.
— Откуда, Преисподние побери, ты знаешь мое имя? — вызывающе произнес конфедерат, делая шаг вперед. — Кто ты такой?
Незнакомец поднял взгляд, изгоняя тени с лица. Его бескровную кожу покрывала глубокая сеть тлеющих, дымящихся шрамов, которые обрамляли нечеловеческие глаза: один — мертвый черный шар, другой — пылающий имплант. Темный человек улыбнулся, и магматические трещины в плоти приняли новые очертания. Реальность как будто мерцала и дрожала, подчиняясь новым законам.
— Я? — произнес незнакомец. — Я просто человек, отыскавший путь домой.
И тут мир поглотила вспышка чистого белого света.
Глава четырнадцатая
Мы на какое-то время отбросили скитариев, но дорого заплатили за это. В бою погибло около половины пехотинцев и двое рыцарей-зуавов. Пора убираться с Диадемы, пока техногвардейцы вновь не собрались с силами — а это неизбежно произойдет. Передовой отряд «Часовых» сейчас входит на стартовую площадку…
— из дневника Айверсона— Что значит «ты не уверен», Квинт? — зарычал Хольт в вокс-канал. — Или там было сражение, или нет! Так что же из двух?
— Именно так, комиссар, именно так, — лепетал Перикл. — В самом деле, здесь совершенно точно что-то произошло, но…
— Уступи канал Ван Галю.
— Сэр, я не думаю, что…
— Говорит Ван Галь, — вмешался ветеран. — Видим кровь снаружи челнока: огромные лужи, но ни одного трупа. Квинт прав, что-то здесь очень странное творится.
— Может, отряд Катлера спрятал тела, — предположил Айверсон.
— И при этом оставил на виду месиво прямиком из Семи Преисподних? — возразил Боргард. — Нет, как-то не складывается.
— И наших внедренных агентов не видно? — нахмурился Хольт. Без катлеровского пилота никто никуда не полетит.
— Если они здесь, то только внутри челнока. Прикажете проверить?
— Нет, охраняйте площадку и ждите нас. Мы всего в одном квартале.
Комиссар отключил связь и повернулся к ведьме. К его удивлению, женщина сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Только тогда Айверсон ощутил, как холодно стало внутри рубки, хотя снаружи царила жара. Костлявый рулевой-летиец тоже это заметил и с трусливым ужасом уставился на северянку.
— Колдовство есть, — пробормотал мореход на скверном готике. — Она порчу несет!
— За дорогой следи! — огрызнулся Хольт. — Эта женщина служит Императору.
По крайней мере, я так думаю. В любом случае, комиссар знал, где блуждает разум Скъёлдис.
Надеюсь только, что она найдет Катлера живым…
— Белая Ворона! — более настойчиво повторил голос. — Ты должен очнуться!
Скъёлдис? Энсор пошевелился, пытаясь выбраться из белого забытья, что поглотило его. Это ты? Полковник резко открыл глаза и обнаружил, что по-прежнему находится в храме, но нечестивый свет исчез, отступив за фасад бледной реальности. В полу, на том месте, над которым до этого висел демонический колокол, зиял неровный пролом. Сам чугунный монстр исчез, как и его хозяин.
«Мы бились, темный человек и я, — вспомнил Катлер. — По крайней мере, это ощущалось как бой».
Он встал и, прихрамывая, подошел к бреши. Если остальной храм был словно выдержан в серых тонах, то разлом казался бесконечно черной рваной раной. Упавший туда падал бы вечно.
— Открой глаза, Белая Ворона! — потребовал надоедливый голос.
«Так я уже, — подумал Энсор. — Или нет?»
— Скъёлдис? — уже вслух произнес полковник. — Мы ошиблись. Всё это время мы ошибались.
И новые воспоминания… Северянка стоит, широко раскинув руки, пытается сдержать поток привидений, хлынувших из колокола после появления темного человека. Их так много — яростных теней, гневных теней, печальных теней, фантомов всех оттенков горя и злобы. Все они слетелись к незнакомцу, словно мотыльки на нечестивый огонь. Темный человек заманил призраков обещаниями искупления, или мести, или просто молчанием, которое исходило от него подобно черному свету.
И, пока Скъёлдис сдерживала фантомов заклинаниями и проклятиями, Катлер бился с их повелителем, но сражались они не на клинках или пистолетах. Полковник не помнил, как именно всё происходило, но знал, что на кону лежит его душа, а возможно, и душа Провидения, поэтому дрался изо всех сил — но конец дуэли положил вералдур. Честным взмахом топора великан разрубил цепь, на которой висел колокол, и сокрушил врата варпа, изгнав незнакомца и его паству.
Но мы не отправили их в Преисподние. Они просто отправились в другое место.
— Он все ещё на Провидении, — сказал Энсор. — Мы не убили его.
— Знаю, — вздохнула северянка. — Я всегда это подозревала.
— Так почему же не сказала мне, женщина? — с горечью спросил полковник. — Почему не сказала, что ублюдок нас одолел?
— Потому что мы сделали всё, что могли, но ты бы посчитал, что этого недостаточно, Белая Ворона.
— Всё, что мы могли — проиграть ему? — Катлер смотрел в разлом, как будто собирался прыгнуть туда. — Темный человек вернется, Скъёлдис. Может, именно он посылает за мной демона.
— Демона породили предсмертные муки прóклятых жителей Троицы, — размытая, неясная фигура ведьмы зависла в воздухе перед Энсором. — Он незримо следует за тобой через варп, Белая Ворона, потому что ты зачал его убийством, совершенным тогда. Твой приказ об очищении городка стал семенем, из которого выросла злоба этого создания.
— И что мне со всем этим делать?
— Единственное, что ты умеешь: сражаться, — последовал долгий вздох женщины, уставшей до глубины души. — Порой больше ничего и не требуется. Но сейчас ты должен очнуться…
…Пока ещё не поздно.
Катлер открыл глаза — снова. Он обнаружил, что вернулся в заваленную телами цистерну № 3 и безвольно сидит у стены, к которой его отбросил демон.
Демон! Полковник принялся лихорадочно осматриваться, но ничего не обнаружил. Почему он пощадил меня? А затем Энсор увидел ноги твари, стоявшие посреди трупов на коленях, словно в молитве. Обугленный обрубок талии ещё дымился, а выше пояса от чудовища ничего не осталось.
Что, в Преисподние вашу мать, за дела? Катлер попытался встать, и боль накатила на него жестокой красной волной, едва не смыв обратно в забытье. Посмотрев вниз, конфедерат увидел изорванные остатки жакета; осторожно отведя лоскуты в сторону, он сморщился при виде глубоких борозд на груди. Тварь здорово его достала.
— Ты должен подняться, Белая Ворона! — не отступала Скъёлдис.
— И что потом, женщина? — спросил Энсор. — Наш пилот мертв, мы никуда не летим.
