Александр Горобец - Последний паладин
Терешков встал и, ухмыльнувшись тихо, как бы себе под нос сказал:
— Ну — ну… — И так же не спеша пошел в указанном направлении. Формально, Смыслов был прав. Но разведчику очень хотелось помочь. Вот только кому??? Поэтому он остановился, хотя рука уже потянула дверь на себя.
— Я знаю о нем все.
— О ком, — не понял Смыслов.
— О том, кто уничтожает ваших людей, — Терешков резко повернул голову в сторону полковника.
— То есть, вы хотите сказать, что все это — дело рук ОДНОГО человека? — Смыслову вдруг пришла в голову мысль, что это какая-то психологическая проверка и его попросту дурят, — У вас блестящее чувство юмора, господин Терешков или как вас там. Не смею вас больше задерживать.
Но Терешков продолжал стоять.
— Я, конечно, люблю пошутить, уважаемый Максим, — Смыслов изменился в лице, услышав, что незнакомец назвал его по имени, — Но, как говорят у меня на родине: «Это было бы таки смешно, если бы не было так грустно». Конец цитаты, — улыбнулся разведчик, — За последние трое суток вы потеряли двенадцать человек убитыми, девять человек пропали без вести, а это, все равно, что убитые. Итого: двадцать один человек. Кстати, четверо из них, были курсантами моей школы. Вы хотите, чтобы он вырезал сначала весь ваш полк, а затем и ВэВэшников?
Услышав, что спецназовец выдает информацию, которая четыре часа назад ушла в Раменское, Смыслов понял, что это не проверка и его, действительно не дурят. А если и дурят, то с какой-то серьезной целью. Которую ему — Смыслову, знать не положено. Полковник достал фляжку:
— Хотите коньяку, Терешков?
Спецназовец понял, что эта реплика, не что иное, как приглашение «на мировую». Он развернулся и, дойдя до стола, снова сел на предложенный ему стул.
— Благодарю вас, полковник. Я не пью.
— Ну, как знаете, — Смыслов ливанул себе в, почти пустую, чашку, — Итак, товарищ полковник…
— Можно просто — Василий Васильевич.
— Максим Викторович, — представился в ответ Смыслов, — Итак, Василий Васильевич, что это за «Неуловимый Джо», которому я собственноручно вырежу сердце, когда поймаю???
— Это вряд ли, — улыбнулся Терешков, — а вот он… — разведчик вытащил из-за пазухи бумажный конверт, — Он и голыми руками сердце может вырвать и сожрать. Но это, по обстоятельствам, — он вытащил из конверта фотографии, — Вот он, С фотографий смотрел улыбающийся парень, — Это в Ханкале. Декабрь девяносто девятого, — Терешков указал на фото, на котором было три бойца. Двое из которых явно были близнецами, — через два месяца будет тяжело ранен и три с лишним месяца пролежит в коме. В «Бурденко». А это уже лето двухтысячного. Награжден орденом Мужества. Дальше — больше, — на следующей карточке были запечатлены развалины каких-то строений и пара трупов, — Это то, во что он превратил заброшенный пионерский лагерь под Лугой в две тысячи шестом. Тридцать два боевика готовили серию терактов, занимались похищением людей и прочей гадостью. Он уничтожил их один. Ну… почти, один. Смотрите дальше, — он протянул следующую фотографию, — Это ЛАЭС. Два года назад. Он, с группой товарищей, предотвращает теракт на атомной станции и уничтожает шесть десятков бандитов во главе с, не безызвестным, Хасаном Закировым. В этой операции он потерял почти всю группу, — на следующей фотографии был колонный зал Кремля и этот же парень, только уже значительно старше. Президент жал ему руку и протягивал часы, — за что и был награжден вновь.
— Впечатляет, — безразлично покачал головой Смыслов, — но с чего вы решили, что это он? Я вот, например, просто уверен, что в «Зоне», действует хорошо подготовленная группа. Не может один человек натворить столько за трое суток.
— Поверьте мне, полковник, может и больше. Просто не хочет, пока у него нет личного интереса. На ЛАЭС у него работала жена. В пионерлагере, тоже, как оказалось, побывала какая-то подруга. И здесь он начудил только по тому, что у него был личный интерес. Тут у него недалеко теща с тестем живут. Скорее всего, родных переправлял. А на счет того, «с чего мы решили», так это просто. Каждый день, в ставку приходят тонны информации. Аналитики ее обрабатывают. И просчитывают варианты. Мы его просчитали. Он жил в Павловске. А в самом Петербурге таких людей не много. Шанс, что они спаслись и пошли на прорыв, невелик. Единственное, что мы не можем просчитать, так это его дальнейшие действия. И вы не сможете, только по тому, что это невозможно. Я приехал сюда не один. В приемной ждет человек, который его обучал, вместе с его личным делом. Давайте его послушаем?
— Давайте, — Смыслов не хотел верить в то, что их так потрепал один человек. А ещё он не понимал, зачем сюда приехал этот «спец».
— Корзун, заходи, — громко сказал Терешков и в кабинет зашел старший прапорщик. Он был среднего роста. Такой же, как и сам Терешков. И в плечах тоже не маленький. Одет также. Без знаков отличия и в «волшебных берцах». Голова брита на голо В руках у него была толстая кожаная папка, — Прошу, Виталий Степанович. Расскажите нам, что может наш «герой».
— Здравия желаю, товарищ полковник, — обратился старый вояка к командиру полка и подойдя к столу раскрыл папку стоя начал доклад, — Итак. Тяжин Кирилл Александрович. Шестнадцатого, одиннадцатого, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения. Уроженец города Севастополь. Родился в семье офицера СпН, боевого пловца ГРУ ГШ. Призван на действительную военную службу в ноябре девяносто пятого, — прапорщик отвлекся от чтения и от себя добавил, — Призывался, кстати, с помощью сотрудников МВД. Не хотел он идти в армию, но отец его, сам позвонил военкому, — он снова посмотрел в папку и продолжил, — Службу проходил в ЛенВО, в городе Балтийск, Калининградской области. ВУС 101182Ф. Через полгода написал рапорт о желании поступать в Военно-дипломатическую Академию МО, на факультет оперативно-тактической разведки, Который с отличием закончил девяносто девятом. Практику проходил в НСШ ППКС ГРУ. Я был его старшиной. За время прохождения службы проявил себя исключительно с положительных сторон. Полная отдача профессии, нестандартный, творческий подход к поставленным задачам, точный расчет и хладнокровие. В любой ситуации! Абсолютный лидер в коллективе, — прапорщик снова оторвался от записей и посмотрел на Смыслова, — У парня такой «стержень», что нам до него ещё пилить и пилить. Я бы с таким в разведку пошел, не задумываясь, — и снова уткнулся в папку, — Окончил Школу с небывалым результатом. 999.7 баллов из тысячи возможных. Тяжину было предложено остаться в Школе для работы в качестве инструктора, но он отказался и предпочел «боевую службу». По рапорту, в августе девяносто девятого отправлен в СКВО, в распоряжение восьмого управления ГРУ. В феврале-марте двухтысячного он, в составе «особой группы» вступил в бой с превосходящими силами противника и был тяжело ранен, — прапорщик опять отвлекся от записей, — Вытащил его тогда ваш друг, майор Селедкин. Ирония судьбы, — Корзун усмехнулся и продолжил, — С тяжелой травмой головы, силами своего отца, на тот момент уже крупного бизнесмена, был направлен в госпиталь имени «Бурденко» в Москву. Где после применения нетрадиционной схемы лечения вышел из комы с частичной амнезией и способностями, помеченные в личном деле литерой «Э». Вам знакома эта литера, товарищ полковник?
— Нет, — покачал головой Смыслов, — в личных делах моих бойцов такой литеры нет.
— Ну это естественно, — наконец, Терешков подал голос, — вы, всего лишь простой десант.
— Что значит простой??? — зло посмотрел на него Смыслов, — Мы что по вашему, НАСРАНО???!!! Здесь ДЕСАНТНО-ШТУРМОВОЙ ПОЛК, а не институт благородных девиц!!! У моих бойцов за спиной…
— Извините, полковник, — улыбнулся в ответ на крики Терешков, — я не хотел обидеть вас и ваших бойцов. Просто Тяжин… Он немного другого уровня… Давай продолжим, Виталь Степаныч…
Прапорщик кивнул головой и продолжил:
— Литера «Э», означает — экстраординарные способности. Тяжин способен предугадывать развитие событий в девяносто девяти случаях из ста, что подтверждено исследованиями профессоров из «Бурденко», — Корзун вытащил из папки какую-то бумагу и протянул ее Смыслову. Полковник долго и внимательно в нее вчитывался. И чем больше он читал, тем мрачнее становился. Дочитав ее, он спросил у прапорщика:
— А можно мне всю папочку?
— Извините, Максим Викторович, — пожал плечами Корзун, — данная папка является исключительным документом и к ней имеют доступ ограниченный круг лиц. Я же, не все вам читаю, а только то, что необходимо, — и взяв бумагу у полковника, он аккуратно положил ее в папку и продолжил, — Сразу после прохождения лечения, уволился в запас по истечению срока контракта. Этим же летом был обвинен в убийстве местного Павловского рецидивиста и задержан.
— Голова у него отбита! Я так и думал, что он — псих! — довольно прокомментировал Смыслов.
