Иван Петров - Все, о чем вы мечтали
Пепе недовольно дернул плечом. Из-за спины раздался ровный голос Гонсало.
- Приглашение бургосского инквизиционного трибунала на auto particular, закрытое заседание, где будет вынесен приговор еретику Альваро де Браганца, бывшему альгвасилу в Ируне.
- Так вот. Отказаться нельзя, кроме того - надеялись что-то узнать о вас. Позавчера приехали...
На этот раз обстоятельного Кугеля перебил неутерпевший Хуан. Вот язва, не даст старику насладиться неспешным рассказом.
- Сегодня утром пригласили в Palacio del patriarca, архиепископский дворец, нас принял викарий. Потом отвели в эту комнату, попросили подождать.
Ну да, дворец его преосвященства, архиепископа Бургосского и Сарагосского, дона Рамона де Рейносо и Арсе, патриарха обеих Индий. Великого инквизитора, сорок четвертого по счету.
Считают, что недостаточно простимулирован? Теперь на меня повесили жизнь моих ребят.
Кугель уже какое-то время пристально всматривается в мою левую руку. Сейчас, бесцеремонно схватив, сдвинул наверх кружева и ошеломленно вздохнул. Похоже, когда я ею размахивал, рукав немного задрался. Белая охватывающая полоска. Думал, что ссадины от Дочери дворника зарастут: корка отпадет и - все. Почему-то следы остались. На шее, под жабо, такой же. Ну вот, полез под жабо, начал расстегивать жилет...
- Хватит! Я полосатый, как тигр, да еще в ошейнике. Плети. Аист. На пальцах левой ожоги, ношу перчатку.
Повисла мертвенная тишина. C надрывом, с изумлением, с гневом. После которой - только шопотом.
- Мы не знали, ваше сиятельство. Мы ничего не знали. Простите!
Кто это сказал?
- Племянни-и-ик... Ты меня слышишь? Ты собираешься домой, племянник?
Голос звучит ясно, сильно, одно настораживает - звучит в моей голове. И во время сна.
То, что - сплю - прекрасно понимаю. Уверенно помню, как ложился. Никаких сомнений. Расстались с аббатом, отвели в покои - на горшок и спать. Денек сегодня выдался, обдумать бы надо. Кто, что, почему - полный разлад в голове. И, в довершение - шиза.
- Чего замолк? Ответь шизе. Домой?
- Ты кто?
- Давай, потом объясню. А сейчас - домой. Договорились?
- О чем? Куда - домой? Ты кто?
- Как с тобой сложно. Погостил и довольно, родственник. Допустим, я - бог. Бог этого мира, твой дядя.
Все-таки, ранение в голову. Даром не прошло. Что теперь делать...
- Ничего. Скажи "да" и я переправлю тебя в твой мир. Обещаю, скоро все объясню.
- Сейчас.
Голос выдохнул. Дунул. Надув щеки и сложив губы дудочкой! В моей голове!
- В твоей. Здесь место есть, можно и дунуть.
Еще и цокнул!
- Читал или слыхал что-нибудь о параллельных мирах?
- Было что-то... Фантастика.
- Ну вот. Этот мир параллелен твоему, я в нем бог. Творец. Как бы тебе... Я его создал. А в твоем бог - ты!
- ...
- Какой уж есть, не кощунствуй. Ничего ты не создавал, его создал мой брат - твой прапрадед, учи историю. После гибели отца этот мир твой, ты за него отвечаешь. А ты повадился ко мне, без спросу, второй раз уже. Обещал твоему деду приглядывать за вами, так ведь и не отказываюсь...
- Ты хочешь сказать, что бога там нет, и мне отвечать за Россию?
- Ну почему - за Россию? За весь мир.
- Ерунду говоришь. У меня за себя не получается.
- Ты творец, тебе все доступно. Пожелай, по-настоящему пожелай, представь себе, что ты хочешь.
- Ничего не получается.
- Тренируйся. Мне полегче, а в тебе только восьмушка чистой крови, но отец твой справлялся. Стремись. Пойми, другого бога для них нет.
- Они убили моего отца. И...
- И прадеда распяли, и деда сожгли. И тебе пулю в затылок. Что ты от них хочешь? Люди, наше тварение. Твари... божьи. Кусачие муравьи. По образу и подобию.
- Но ведь бога убить нельзя! Какой же он тогда бог?
- Слишком любящий свои творения. До такой степени, что пожелал стереть грань между собой и игрушками. И умер за други своя.
- ...
- И нечего на предков наговаривать. Ты поживи сначала, сам попробуй.
- Какой-то ты странный бог. Не похож.
- Похож, похож, когда надо. Это я с тобой по-родственному. Так что, домой? У меня сейчас времени нет. Вот был же хомяком, такой лапочка. За палец меня укусил. Давай домой, потом, клянусь, разберемся, не так все и сложно. Научу.
- Нет. Сам.
- Ты мне здесь все разнесешь, сам! Нет уж, в гостях изволь быть как все. Дома учись, на своих. Там такой бардак!
- Иди ты!
- Сам пошел! Ладно, считаем - не получилось. Перерыв. Но - ты думай!
- Шиза...
- Ага. Ты думай. Загостился, свой мир бросил. Я, что ли, за твоими присматривать буду? Ты пойми, некогда мне сейчас. Потом - сколько угодно.
- Сумасшедший дом.
- Вот и поговорили. Ладно, забудь.
- Ваша светлость, у меня создается впечатление, что заслугу вашего чудесного избавления вы склонны целиком приписать нашей святой матери-церкви. Вы верите в чудеса?
- А вы - нет? Это ересь, ваше превосходительство.
- Я этого не говорил. Конечно, верю. Не стоит со мной играть словами подобным образом, не люблю.
Прибывший с небольшим опозданием сеньор Мигель Бермудес, секретарь его высочества дона Мануэля Годоя, премьер-министра, читает мне курс внутренней и внешней политики. Заодно - нотации, жизни учит, в спорах рождаем истину. Спорить не любит, предпочитает добиваться своего исподтишка, приходится мушшину подзаводить.
Кто не успел - тот опоздал. Всего на два дня - но слава моего освободителя из тюремных застенков досталась не ему - в порыве благодарности я уже полностью подпал под церковное влияние, под абсолютный духовный контроль аббата дона Диего. Кстати, маркиз де ла Вега Инклан - первый камергер двора ее величества королевы. Был, до недавнего времени. Откуда инфа? Мыши нашептали. Разделяй и властвуй, вот так.
Третьим в наш кружок освободителей, допущенных к тайне узника и за мой обеденный стол, вошел присланный мачехой ее личный врач, доктор Хоакин Пераль. Типа - родственники не пожелали остаться в стороне. Курирует мое здоровье, следит, чтобы не кашлял, и вносит ноту вольнодумства в мое окружение, что поощряется франкофилом сеньором Бермудесом, как уже сказано - предпочитающим действовать чужими руками, исподтишка. Именно Пераль негласно в народе считается убийцей герцога, моего здешнего отца. В награду от плюющей на всех и вся с их мнениями и пониманием приличий высокородной мачехи Хоакин получил Мадонну Рафаэля, картину-святыню, национальное достояние Испании. Мыши не дремлют, конкретные мыши (в этом случае) обе сидят за моим столом и сходятся во мнении, что только огонь инквизиции сможет пролить свет на это дело.
- Уф, освободился. Я на минуточку. Вспомни. Ну, что ты решил? Домой?
- .... Нет.
