Юрий Брайдер - Особый отдел и пепел ковчега
— Почему вы обратились именно ко мне? — спросил Приходько.
— Мы надеемся, что вы поможете нам выйти на след Степанова, — сообщил Кондаков. — Только не говорите, что с армейских времён вы с ним ни разу не встречались.
— Встречался, почему же... Какой мне смысл вас обманывать. Однажды, чисто случайно, мы буквально столкнулись с ним на Павелецкой площади. Меня ещё удивило, что под его курткой был бронежилет. Я в своё время понюхал пороху и в таких делах разбираюсь. Степанов сказал, что работает в частном охранном предприятии и сейчас идёт домой после дежурства.
— Когда это было?
— Да месяца три назад. В самом начале осени.
— Изменился ли он с тех пор, как вы виделись в последний раз? — спросила Людочка.
— Конечно, — кивнул Приходько. — Из мальчика превратился в мужа. Заматерел. Я сразу обратил внимание на внешнее спокойствие Степанова. Раньше его глаза бегали, как у шелудивого щенка. А теперь от бурных и неуправляемых эмоций не осталось даже следа.
— Ничего удивительного, — заметил Цимбаларь. — В Новосибирской школе киллеров с ним работали весьма опытные психологи.
— О чём вы со Степановым говорили? — поинтересовался Кондаков.
— Сейчас разве вспомнишь... — Приходько задумался. — Недобрым словом помянули прошлое. Он благодарил меня за человеческое отношение к себе. Обещал, что не останется в долгу... Когда я вскользь упомянул о своих стеснённых жилищных условиях, он предложил денежную помощь.
— Вы согласились?
— Конечно же нет.
— Он настаивал на своём предложении?
— В общем-то, да. Советовал хорошенько подумать.
— Источник своих доходов Степанов не называл?
— Сказал, что в последнее время очень хорошо зарабатывает.
— Тут он вас не обманул... Как вы должны были связаться со Степановым в случае положительного решения?
— Система была довольно сложная, — усмехнулся Приходько. — Он посоветовал мне дать частное объявление в газету «Из уст в уста». Вот только его текст я подзабыл. Надо дома поискать... А через денёк-другой после выхода газеты Степанов обещал сам позвонить мне. Свою визитку я ему оставил.
— Он чем-нибудь объяснял эти сложности?
— Да что-то говорил... Якобы по контракту с работодателями ему запрещается сообщать кому-либо свой телефонный номер.
— Вам это не показалось странным?
— Уж чего-чего, а странностей у Степанова всегда хватало.
— Нужно немедленно отыскать текст объявления. — Людочкины пальчики, каждый ноготь на которых был отдельным произведением маникюрного искусства, коснулась ладони Приходько. — Оно должно появиться в газете не позже среды. Возможно, это спасёт не одну человеческую жизнь... Конечно, вы вправе отказаться. Но тогда эти мертвецы будут еженощно сниться вам. — Она веером развернула на столе жуткие снимки. — А. после каждого нового преступления мы будем присылать вам очередную партию фотографий. Трупы женщин, трупы мужчин, трупы детей. Если вы не законченный эгоист, муки совести превратят вашу жизнь в ад.
— Если других способов найти Степанова нет, я, конечно, помогу вам. — Чувствовалось, что слова Людочки, как говорится, задели Приходько за живое. — Хотя у меня совершенно нет опыта оперативной работы.
— Он есть у нас, — веско произнесла Людочка. — От вас потребуется только максимальная естественность. И, ради бога, не пробуйте играть какую-нибудь роль. Люди, подобные Степанову, обладают звериным чутьём на опасность... Скажите, у вас есть семья?
— Была когда-то. Мы с женой в разводе.
— Следовательно, наша защита ей не понадобится?
— Не думаю. Она. живёт за пределами России.
— Тогда не будем зря терять время. — Людочка встала, давая понять, что предварительные разговоры окончены. — Поехали искать текст объявления.
— Но у меня могут возникнуть проблемы на службе...
— Сегодня вы получите на руки повестку из мобилизационного отдела военкомата, — сказал Кондаков. — Сроком на две недели.
— Вижу, что у вас всё заранее схвачено, — с уважением и даже с некоторой завистью произнёс Приходько.
— Кроме Степанова, — буркнул Цимбаларь.
Отставной капитан ютился в коммуналке, и его крохотную комнатку, доставшуюся в наследство от покойного отца, почти целиком занимали кровать, шифоньер и письменный стол. Однако везде царила идеальная чистота, и каждая вещь, будь то кофейная чашка или веник, имела своё строго определённое место. Этот безупречный порядок как бы служил немым укором другому холостяку, Кондакову, обожавшему разводить в квартире пыль, паутину и тараканов.
Объявление, которое Окулист продиктовал своему бывшему благодетелю, хранилось в специальной папочке вместе с квитанциями на уплату коммунальных услуг, товарными чеками и аптечными рецептами. Текст его был краток и незамысловат: «Пора собирать камни».
— Под порядочного косит, — заметил Цимбаларь. — Эрудицию демонстрирует.
— Да нет, просто это была любимая фраза нашего ротного, — пояснил Приходько. — Он на каждом разводе втолковывал переменному составу, что время разбрасывать камни для них закончилось в момент вынесения приговора, а теперь надлежит собирать их, иначе говоря, каяться в содеянном. За это ему даже кличку дали — Булыжник.
— Звоните в редакцию и заказывайте объявление, — сказала Людочка. — Этот телефон оформлен на вас?
— Так точно.
— Вот и хорошо. В редакции могут зарегистрировать номер, с которого поступил заказ. И где гарантия того, что впоследствии Степанов не проверит этот факт? Всё у нас должно быть безукоризненно.
— Столько предосторожностей из-за какого-то недоумка, — покачал головой Приходько.
— Предосторожностей никогда не бывает слишком много, — наставительно произнёс Кондаков. — Жизнь учит, что досадный прокол может случиться буквально на пустом месте... Помню, в ангольской провинции Касинга...
Однако дальнейшего продолжения эта нравоучительная история не получила, поскольку Людочка поспешила вернуть себе инициативу.
— Не исключено, что Степанов пожалует к вам в гости, — сказала она. — Тогда для пользы дела я представлюсь вашей супругой. Однако в этой квартире абсолютно не ощущается женское присутствие. Поэтому за ночь здесь придётся многое переделать. Заменим шторы, повсюду расставим цветы и всякие милые безделушки, перевезём часть моих вещей.
— Особенно впечатляюще будет смотреться дамское бельё, развешанное для просушки на батарее, — с самым серьёзным видом посоветовал Цимбаларь.
Людочка, не обратив внимания на эту колкость, продолжала распоряжаться:
— Вы, Пётр Фомич, срочно сделаете нам новые документы. Свидетельство о браке, паспорта и так далее. Чтобы даже комар носу не подточил.
— И ты согласишься перейти на фамилию Приходько? — удивился Цимбаларь.
— Почему бы и нет? Одно время за мной ухаживал молодой человек по фамилии Жопалэу. Но меня оттолкнула от него отнюдь не фамилия, а редкая занудливость, сравнимая разве что с твоей. — Затем Людочка вновь обратилась к Приходько: — У вас много соседей?
— Две старушки, — ответил тот, потрясённый перспективой стать мужем, пусть и фиктивным, такой красавицы. — Одна сейчас лежит в больнице, а другая уехала к дочери в Калининград.
— Тем лучше... В их комнатах можно тайно разместить наших сотрудников. Телефон поставим на прослушку. Возле дома организуем пост наружного наблюдения. Ну вот, кажется, и всё... А ты, Сашка, свою работу знаешь. — Она сделала жест указательным пальцем, словно бы нажимая на спуск.
— Грязная работа почему-то всегда достаётся мне, — буркнул Цимбаларь, вспомнив кошмарный сон, посетивший его в поезде Кишинёв-Москва.
— Ничего не поделаешь, — сказала Людочка. — Есть ангелы-хранители, и есть ангелы-истребители. Ещё неизвестно, кто из них важнее.
— Да-а, — вздохнул Кондаков. — Чую, нам предстоят горячие денёчки. Лишь бы только Степанов клюнул.
И тот клюнул уже на следующий день после публикации объявления.
Поздним вечером в четверг Окулист позвонил Приходько, который сразу узнал голос своего бывшего подопечного. Поздоровавшись, тот развязно спросил:
— Какие трудности, командир?
— Да всё те же, — ответил Приходько, согласно наставлениям Кондакова старавшийся вести себя предельно естественно. — Женился, а жену даже привести некуда. Свой единственный стул я держу на шкафу и снимаю только для почётных гостей.
— Ты женился, командир? — удивился Окулист. — Тогда поздравляю. Почему меня не пригласил на свадьбу?
— Да не было никакой свадьбы. Расписались, выпили бутылку шампанского — вот и всё.
— И кто же твоя избранница?
— Красивая девушка. С высшим образованием. Моложе меня на двадцать лет.
— Да ты орёл, командир! Ладно, финансовые проблемы обсудим попозже. Пока я к этому не готов. Жди звонка.
