Бентли Литтл - Кочегарка
Их отправили назад в ад, или где там еще они располагались.
Генри посмотрел вниз. Под его ногами блестели рельсы; блестели не белым, желтым, голубым, зеленым или десятком других цветов, которые обычно ассоциируются с блеском, а черным. Стальные рельсы имели цвет темнее обсидиана и резче, чем любая другая краска. «Интересно, подумал Генри, – имеется ли здесь какой-то рисунок, если посмотреть на рельсы сверху». Он поднял глаза.
И увидел лицо.
Это было ужасное лицо, которое сверху осматривало развернувшуюся внизу сцену одновременно с одобрением и омерзением.
Дух Земли, немедленно пришло в голову Генри, но клише показалось ему таким избитым, что он немедленно выбросил его из головы.
Подошвы его ботинок нагрелись, как будто та часть рельса, на которой он стоял, была сделана из лавы, и он отпрыгнул в сторону, встав на песчаную почву и стараясь не дотрагиваться до рельсов. У других людей подошвы тоже перегрелись, и некоторые из них закричали от боли.
Рельсы исчезли так же, как и появились, – просто погрузились в землю. Только на этот раз Генри заметил, что, погружаясь, они мгновенно разрушались, не скрываясь под верхним слоем земли, а становясь его частью – как будто были созданы из природных элементов и теперь возвращались в свое первоначальное состояние.
Генри вновь поднял глаза на жуткое лицо и увидел, что это нечто большее, чем просто лицо. У него были и другие части тела, хотя все они были частью окружающего пейзажа, что делало их трудно различимыми. Это было какое-то существо. Он хотел сказать: монстр, но это было неправильно. Это было нечто, с чем он чувствовал свою духовную связь. Генри понял, что, глядя на ЭТО, думает обо всех духах и божествах пустыни, которым поклонялись древние племена и к которым они часто обращались за помощью. Он всегда считал, что подобные религии были способом для древних людей объяснить природные явления, которые были им непонятны, но сейчас почувствовал, как задумался над тем, что на свете есть еще масса необъясненных вещей…
Уэс похлопал его по плечу и улыбнулся.
– Все кончено, парень. Я так думаю…
– Я тоже, – согласился Генри.
Он показал на небо, собираясь показать Уэсу существо, которое возвышалось над ними, и спросить, не знает ли он, что это такое, не является ли это каким-то местным божеством или духом земли, вызванным их песнопениями. Хотя его внутренний голос подсказывал ему, что это нечто совершенно другое, что не они его вызвали, а оно привело их на это место.
– Что ты думаешь по поводу… – начал было он, но фигура исчезла.
Когда появился Росситер, все уже заканчивалось. Агент увидел только чудовище в небесах и тонущие в земле рельсы, но и этого хватило, чтобы он чуть не обделался и не убрался мгновенно восвояси. На этот раз Грег был благодарен Богу за то, что все пропустил, а по тому, как вели себя агенты, окружавшие его, он понял, что те ощущают то же самое. Они стояли на пригорке, рядом со своими машинами, и пытались разобраться в хаосе, который их окружал. Никто не произнес ни слова, и Росситер понял, что они просто боятся нарушить молчание. Агенты молчали из-за неравенства их положения, ведь здесь только он был экспертом и боссом, и мысль об этом заставила его расправить плечи.
Грег посмотрел на собравшуюся толпу, стараясь не поднимать глаз, чтобы не видеть физиономии монстра, освещенной луной. В темноте было невозможно определить размеры толпы, но под ними раскинулось целое море людей. Это напомнило ему один из этих маршей на Вашингтон. Многие из мужчин держались за руки, и это его удивило. Нет ли здесь какого-то религиозного начала?
Он этого не знал, но очень скоро узнает.
Глубоко вдохнув, Росситер почувствовал запах дыма и плесени.
«Какого черта делает сейчас Салдана?» – пришла ему в голову мысль. Агент не отзвонился в назначенное время, а это было – тут Росситер сверился с часами – уже полчаса назад. Хотелось верить, что это произошло из-за того, что Салдана попросту забыл позвонить – проступок, за который Росситер с удовольствием надает ему по заднице, – но до сего дня агент всегда был точен, как хронометр…
В Беар Флэтс что-то произошло.
Может быть, да, а может быть, нет. Росситер не хотел сейчас об этом думать. Все, что он знал точно, так это то, что в Промонтори-Пойнт все закончено. И все говорило о том, что победили «хорошие ребята».
Грег уже придумывал истории прикрытия, банальные объяснения, которые успокоят прессу и удовлетворят широкую публику. «Железнодорожная катастрофа, – подумал он. – Столкновение двух поездов». Как только его люди проведут несколько интервью, сделают фотографии и видеозаписи и крепко возьмут все происшедшее под свой контроль, он отчитается перед Хорном и президентом.
Росситер внутренне улыбнулся.
На этот раз его не удастся засунуть в чулан.
На этот раз он получит свое повышение по службе.
Эпилог
Национальный парк Кэньонлендз, штат Юта
Сменилось время года, и толпы туристов вернулись, так что сейчас было самое время забыть обо всем произошедшем.
Генри проводил беседы с туристами, устраивал для них экскурсии по наиболее популярным местам, время от времени показывал слайд-шоу в лагерях и занимался бумажной работой в помещениях экскурсионного центра. Короче говоря, вел нормальную жизнь, к которой привык.
Это было днем.
А долгими ночами и холодными поздними вечерами он иногда ловил себя на том, что нервно осматривает свой домишко – и теряет присутствие духа из-за теней, которые собирались по углам его примитивного жилища, ожидая, что одна из них сейчас пошевелится. А когда он смотрел на запад, мимо дома Рэя, и вспоминал поезд, который они видели, то все было так свежо, будто произошло только вчера. Ощущения были очень сильными, и он пугался до такой степени, что не мог унять дрожь.
Рауль и Стюарт исчезли. Рауля перевели в Бандльер, а Стюарт решил полностью сменить работу. Хили воспользовался своим правом на раннюю пенсию, и, хотя Генри не очень расстроился по поводу его ухода, он был вынужден признать, что скучает по свободе, которой они пользовались во времена его руководства. Новый начальник был более эффективен и имел несравненно более высокую квалификацию, но при этом он был фанатиком соблюдения процедур и правил рейнджерами гораздо более твердой рукой, чем это делал Хили. Тот всегда действовал как полный идиот, но его распоряжения были настолько непрофессиональны, что их смело можно было не выполнять. С новым начальником это не проходило, хотя, может быть, время все изменит.
Если Генри думал, что после всего происшедшего станет более религиозным человеком или будет чаще думать о своих индейских корнях, то этого не произошло. Рейнджер предполагал, что он слишком стар, чтобы что-то менять в своей жизни. Он был тем, кем был, и события, которые лет двадцать или тридцать назад полностью изменили бы его жизнь, теперь оставили на его душе ссадины и шрамы, но так ничего и не изменили.
Жизнь продолжалась.
В феврале, до начала весеннего наплыва туристов, когда по парку можно было ехать днями напролет, так никого и не встречая даже на самых популярных направлениях, Генри, патрулируя северо-восточный квадрат, оказался в уединенном каньоне. Каньоне с плоским дном и вертикальными стенами. Он ничем не напоминал тот каньон с наскальными изображениями, в котором Генри впервые встретил близняшек, но рейнджер остановил машину и вышел из нее, внимательно осматривая скалы и узкую полоску песка прямо перед ними. Было уже довольно поздно; небо скрылось за налезающими друг на друга слоями облаков, а на западе периодически появлялись проблески солнца. Генри ничего не ожидал найти, но на поверхности скалы со стороны джипа заметил нечто, что напомнило ему тень соблазнительной женщины. В реальности это была просто случайная комбинация из нескольких теней, которые все вместе напоминали женскую фигуру, и даже ему было легко определить отдельные тени, из которых формировались голова, руки, грудь и так далее. И тем не менее он спустил джинсы до колен и попытался онанировать.
Сначала его рука двигалась медленно, потом быстрее, но ничего не происходило. У него даже не возникло эрекции, и через пару минут он почувствовал, насколько нелепо все это выглядит со стороны.
После этого Генри натянул джинсы.
Все действительно закончилось.
Закончив работу, он направился в Моуб, в бар «Бой Хауди», где собирался встретиться с Эктором. Когда он приехал, того еще не было, так что Генри заказал кружку пива и занял небольшой столик у восточной стены. В конце стойки, недалеко от него, сидели двое мужчин: толстый и тонкий. Они были одеты в рабочие комбинезоны и разговаривали так громко, что их не мог заглушить даже работающий телевизор.
